— Черт возьми, детка. Ты такая красивая.

— Ты сделал это, — прошептала она, переводя дыхание.

— Заставил тебя почувствовать себя живой? — Спросил я, все еще в бреду от нашей связи.

— Да.

Она медленно повернулась, глядя мне в глаза с таким обожанием, что я почувствовал себя виноватым за то, что сделал. Я недостаточно хорошо все продумал. Она была так чертовски молода, и она была девственницей. Я связался с девушкой, которая, вероятно, даже до сих пор не получила своего первого настоящего поцелуя. Что, черт возьми, со мной не так?

— Тебя когда-нибудь целовали? — Спросил я, желая знать, насколько она была невинна.

Моргая, она смотрела вниз, пока я не поднял руку и не приподнял ее подбородок.

— В третьем классе.

К черту. Мою. Жизнь. Я так облажался прямо сейчас. Тот поцелуй в третьем классе был тем, который я подарил ей, когда она упала с велосипеда и ободрала коленку, плача, когда кровь выступила на поверхности ее светлой кожи.

— Ты когда-нибудь занималась сексом? Делала то, что мы только что сделали?

Ларами покачала головой, ее щеки все еще пылали от страсти. Мне не должен был понравиться ее ответ. И мне не следовало наклоняться, прижимаясь своими губами к ее губам, заявляя о чем-то еще, чего ни один другой парень никогда не брал у Ларами, но мой язык уже нежно касался уголка ее восхитительного маленького ротика.

Глядя в эти сверкающие голубые глаза, когда мы расставались, я осмелился желать для себя всего, что было у нее в первый раз, включая то, чего я не должен был желать больше всего на свете. Я хотел почувствовать, как ее девственные стенки сжимаются на моем члене, и мне нужно было быть тем, кто покажет ей, что спальня создана для наслаждения.

Больше всего я жаждал увидеть голодное, неприкрытое желание в ее глазах, и чтобы это длилось больше одной ночи. Она была младшей сестрой моего лучшего друга, я клялся оберегать ее, но я не смог уберечь ее от опасного монстра, который снова поцеловал ее, проникая глубже, опустошая сладкую пещеру ее рта, в то время как мое сердце бешено колотилось в груди.

Я жаждал Ларами, и не было никаких сомнений, что это станет моим падением.

Пролог часть вторая

— Что ты хочешь сделать? — Спросил я, уставившись на Блейка так, словно он сошел с ума. — Чертовы Скорпионы, это не шутка, братан. Мы говорили об этом. Это не наша сцена.

— Я знаю. — Он пожал плечами. — Выслушай меня. Мы обсудим это со Скорпионами и посмотрим, подходит ли нам этот клуб. Если нет, мы придерживаемся первоначального плана и обсуждаем его с Королевскими бастардами.

Мне это как-то не понравилось. Я слышал слишком много слухов о Скорпионах и их президенте Кислоте. Его брат Разр был еще хуже. Это был клуб, который имел дело со всеми незаконными организациями в штате Невада: покупкой и продажей оружия, распространением наркотиков, торговлей людьми. Черт, я слышал, они даже похищали девушек ради свежей киски в своем клубе. Кислота, Разр и остальные члены клуба не заботились о законе и не подчинялись ему. Они делали все, что, черт возьми, хотели. Было ли это привлекательно? Конечно. Хотел ли я вступить в клуб, где моя задница может оказаться под угрозой и, возможно, оказаться в тюрьме? Черт возьми, нет.

Кто защитит Ларами, если мы оба окажемся за решеткой?

— Я не знаю, Блейк.

— А в чем проблема? Мы просто пробуем это в качестве Перспектив. Мы можем отступить, когда захотим.

Я хотел ему верить, но, если слухи были правдой, мы слишком быстро увязнем по уши, попав в дерьмовый ручей без весла. Блейк был наивен, думая по-другому.

Держу пари, Скорпионы не позволяли своим парням так просто уходить.

— Это из-за той рыжеволосой?

— Ее зовут Джинни. И нет, дело не только в ней.

Дерьмо. Хотел ли он вступить в печально известный байкерский клуб из-за девушки?

— У меня плохое предчувствие по этому поводу, Блейк. Ты не можешь встречаться с Джинни, не связываясь со Скорпионами?

Его лицо вспыхнуло, и голова Блейка склонилась в одну сторону, затем в другую, когда он хрустнул шеей. Никто не должен был говорить мне, что он зол, я и так это понимал.

— Из всех людей, я думал, ты поймешь, Ронин. Ты мой чертов брат. Скачи или умри. Мы все делаем вместе, чувак. Так было всегда.

— Я знаю.

Он провел рукой по своим густым волосам, дергая за кончики прядей.

— Мы вместе проработали три лета в той старой ремонтной мастерской, чтобы оплатить наши подержанные "Харлеи". Проводили каждый день, работая над ними и восстанавливая их. Кровь, пот и слезы, брат. — Он постучал себя пальцами по груди. — Ты больше, чем брат. Ты моя гребаная кровь. Ты меня слышишь? Я прикрою твою спину, а ты прикроешь мою. Мы дали клятву на крови.

Мы так и сделали. В десять лет мы порезали ладони и поклялись всегда быть рядом друг с другом, скрепив это своей кровью, когда пожимали друг другу руки.

— Ты мне нужен.

Он был прав. Независимо от того, с чем я был не согласен, он был моей семьей. Я не мог позволить ему сделать это в одиночку.

— Хорошо. Мы вместе ищем Скорпионов. Я понял, что для тебя это важно.

Рука Блейка легла мне на плечо.

— Чертовски верно брат. Я так люблю тебя, Ронин. Я серьезно.

— Я знаю, — ответил я, с трудом сглотнув и кивнув. — Всегда все, что тебе нужно. Я рядом.

Блейк сверкнул широкой глупой улыбкой, хлопнув меня по спине.

— Да, черт возьми. Мы вот-вот станем частью чего-то огромного.

Я надеялся, что он был прав, потому что мой желудок сжался, и я задалась вопросом, не было ли это неприятное чувство в животе предзнаменованием будущего, которого ни один из нас не сможет избежать.

— Мы не должны этого делать, — прошептал я, изо всех сил пытаясь убедить себя, что мне нужно опустить руки и уйти. Это была третья ночь на этой неделе, когда я наблюдал, как она кончает мне на пальцы. Мой член был так тверд под молнией джинсов, что я думал, что сейчас взорвусь.

Мерцающие озера морской воды смотрели мне в глаза, когда я прижимал Ларами к стене. Я был в ее комнате, удерживая ее у шкафа у самой дальней стены от двери. Моя рука снова скользнула вниз по ее нижнему белью, когда я прижался лбом к ее лбу, заставляя себя замедлиться и подумать о последствиях.

— Ронин.

— Мы не можем, детка. Мы просто не можем. Нехорошо шнырять вокруг да около. Твои родители доверяют мне оберегать тебя. Блейк доверяет мне. Что произойдет, когда они узнают?

— Они этого не сделают, — твердо ответила она.

— Это отрицание, милая. — Я убрал руку с ее шелковистых нижних губ и прерывисто вздохнул. — Я собираюсь уйти, Лара. Так лучше для нас обоих.

Она покачала головой, наклоняясь, чтобы приподнять подол своей рубашки. Я вскинул руку, чтобы остановить ее, одергивая материал обратно.

— Нет.

— Разве ты не хочешь меня? — Отчаяние в ее голосе заставило меня почувствовать себя придурком. Вот почему я с самого начала не хотел валять дурака. Девушки получали неправильное представление о сексе. Начинали использовать чувства и придумывали всякую хрень, которой там нет. Я не пытался быть придурком. Моя эрекция доказывала, как сильно я хотел ее, так что проблема была не в этом.

Я не мог трахнуть ее и уйти. В этом и была проблема.

— Ларами, — мягко начал я, поглаживая ее щеку. — Ты особенная, детка. Слишком особенная для меня, чтобы прятать тебя, как будто ты ничего не значишь. Ты должна хотеть парня, которому не нужно прокрадываться в твою комнату, чтобы провести с тобой время. Ты так молода, милая. Ты видишь только настоящий момент, а не будущее.

Ее глаза вспыхнули кристальным огнем, и она вспылила:

— Ты хочешь сказать, что я не знаю, что у меня на уме? Свои желания? Что последствия того, что мы будем вместе, означают, что мне придется принимать противозачаточные и быть осторожной? Я все это знаю, Ронин.