Моргая, я пыталась осмыслить все, что он говорил.

— Я не понимаю, почему это заняло так много времени. Пару месяцев назад мне исполнилось восемнадцать.

Крошечная ухмылка промелькнула на его губах.

— Я боялся если появлюсь у твоей двери, ты не захочешь меня после стольких лет. Хочешь верь, хочешь нет, но я старался не быть эгоистом. Я хотел дать тебе наилучший шанс на счастливую жизнь без байкеров, насилия или связи со смертью Блейка. — Он погладил меня по щеке, опустив голову. — Если бы я любил тебя меньше, я мог бы постучать в твою дверь и притвориться, что все это не имеет значения, но это было невозможно, потому что я люблю тебя, Ларами. Я любил тебя столько, сколько себя помню.

— Ронин, — пролепетала я сквозь новые слезы, — я любила тебя с третьего класса и того твоего первого поцелуя.

— Черт. Я был конченым идиотом.

— Да, — согласилась я, — ты был именно таким.

Губы Ронина коснулись моих, и мои пальцы поднялись по его широким плечам обвиваясь вокруг задней части шеи. Поцелуй стал глубже, когда мир исчез, и все, что существовало, это твердость его тела, прижатого к моему, жар, исходивший от его кожи, и страсть, которой он, наконец, позволил вырваться наружу, заключив мое тело в чувственные объятия.

Мы не расставались до тех пор, пока в этом не возникла необходимость, и это было только потому, что мы оба задыхались, вцепившись друг в друга, как будто боялись, что этот момент закончится слишком рано. Ронин продолжал прижиматься своими губами к моим, проводя языком по моей нижней губе, пока его язык не проник между моими губами, и он застонал, голодный, поскольку, казалось, не мог насытиться.

Его руки опустились на мой зад, и он сжал, приподнимая меня, когда мои ноги обвились вокруг его талии, ни один из нас не хватал ртом воздух, мы дышали в унисон, когда он, спотыкаясь, направился к ближайшей двери. Я едва обратила внимание на серые стены и беспорядок на столе, где были разбросаны компьютеры и техническое оборудование.

Моя спина наткнулась на упругие пружины матраса, когда Ронин опустил мое тело вниз, упав на меня сверху и потянувшись за подолом моей рубашки. Наступила пауза, пока он смотрел на меня сверху вниз, голодная, отчаянная боль была видна в миндалевидной глубине его глаз. Наконец-то настал момент, и я ничего так не хотела, как полностью отдаться Ронину во всех отношениях.

Жаба

Я взял Лару за подбородок и приподнял ее лицо немного выше, глядя вниз, в аквамариновые кристаллы ее глаз, которые остекленели от желания и потребности. Опустив голову, мой рот накрыл ее губы в нежной, проникновенной ласке.

Это было гораздо больше, чем сексуальное завоевание или удовлетворение основной потребности. Ларами заполнила всю пустоту в моей груди, оставшуюся после смерти Блейка и ухода обоих моих родителей. Пустота отступила. Она заставила меня почувствовать себя мужчиной, достойным ее привязанности и любви, и это произвело безумное, собственническое дерьмо в моем сердце и в моей голове.

Я погладил ее рот языком, и она застонала, издав сексуальный звук, который отдался прямо в моем члене. Прошло слишком много времени с тех пор, как я испытывал подобное вожделение, доходящее до грани голода. Я притянул ее тело ближе, и она обвила руками мою шею, застонав, когда мягкая, как подушка, грудь прижалась к твердой стенке моей груди. Я и забыл, какой гладкой и шелковистой была ее кожа, каким нежным и чувствительным становилось ее тело под моими прикосновениями.

Блядь чувак. Не торопи события.

Мои пальцы перебирали ее волосы по всей длине, удивляясь, что длинные пряди могут быть такими мягкими на ощупь, почти такими же гладкими, как ее безупречная кожа. Я протянул руку и расстегнул ее лифчик, нетерпеливо стягивая материал, наслаждаясь ее идеальными сиськами. Черт возьми. Мои пальцы дрогнули, и я проложил дорожку поцелуев вдоль линии ее подбородка, вниз по горлу, к нежной ключице и ниже, пока мой рот не опустился к соску. Я обвел розовую мякоть языком, довольный, когда кожа сморщилась и затвердела в ответ.

Ларами прикусила нижнюю губу, выгнув спину дугой. Она была такой отзывчивой, такой восторженной. Электрические токи желания пробежали по моему позвоночнику, когда я представил, как хорошо это будет, когда я, наконец, погружусь между ее бедер в рай. Ее пальцы прошлись по изгибу моих плеч, прослеживая линию до подбородка и разжигая огонь по пути.

Как я вообще мог так долго держаться от нее подальше?

Ларами притянула мое тело ближе, ее губы приоткрылись для еще одного поцелуя, и моя сила воли рухнула, я больше не мог затягивать эту встречу. Я чертовски нуждался в ней, хотел попробовать ее на вкус, хотел вонзаться в нее до тех пор, пока не смогу продержаться больше ни секунды. Я доминировал в поцелуе, когда наши губы встретились, и она почувствовала едва уловимый сдвиг, который произошел внутри меня.

Снова откинувшись назад, я был полон решимости раздеть ее как можно быстрее. Она, должно быть, заметила, потому что я услышал, как ее туфли упали на пол, и она расстегнула застежку на джинсах прямо перед тем, как я стянул их вместе с нижним бельем, обнажив моему взору ее соблазнительное, чувственное тело. Ее знойные глаза потемнели от желания, когда я провел пальцем по всей длине ее кожи, по твердым выступам грудей, контуру живота и щедрой выпуклости бедер.

— Ты прекрасна, — прошептал я, охваченный благоговейным страхом.

Она с сомнением посмотрела на меня.

— Нет, послушай меня. Я не шучу, детка. Ты так чертовски красива, что я чувствую себя недостойным обладать тобой.

Выражение ее лица смягчилось, когда она сжала мои руки.

— Это не так, Ронин. Ты для меня все.

Судорожно вздохнув, я провел рукой по ее животу, скользя ниже, чтобы обхватить ее холмик, уставившись на ее киску, которую я планировал попробовать на вкус, погрузиться в нее, наполнить и заявить свои права. Мои пальцы скользнули между ее ног и нашли ее складочки, скользкие от желания.

— Откройся для меня шире, детка.

Я снова погрузил в нее пальцы, когда ее бедра раздвинулись, зачерпывая еще больше ее влаги, поднося пальцы к губам и высасывая их дочиста. Ее чистый аромат, вкус и эссенция взорвались у меня на языке и в голове. Скользнув вниз по ее телу, я полностью намеревался поглотить ее киску.

Осторожно прижав ее колени к груди, я начал лизать ее сердцевину, зарычав, когда нырнул ближе. Пальцами я раскрыл ее еще больше, получая лучший доступ для своего рта, я провел языком по ее отверстию, а затем выше, по ее клитору. Ларами вздрогнула и вскрикнула, впившись ногтями мне в кожу головы, вцепившись в мои волосы. Все верно, детка. Я заставлю тебя сильно кончить.

Пристально глядя ей в глаза, я просунул палец внутрь ее влагалища, отмечая, какой уютной она была, как крепко ее мышцы обхватывали меня. Не прерывая контакта, я добавил второй палец и медленно вынул его, скользя внутрь и наружу, медленно трахая ее, продолжая лизать ее клитор. Движение усилилось, двигаясь быстрее, когда нижняя часть ее тела начала извиваться, раскачиваясь под моими пальцами с каждым толчком.

Я почувствовал, как напряглись ее стенки, как задрожало ее тело, а затем, прижавшись друг к другу, поскольку ни один из нас не осмеливался даже моргнуть, она кончила, толкаясь бедрами мне в лицо. Я не переставал скользить пальцами внутрь и наружу, продолжая доставлять ей удовольствие, пока она не рухнула обратно на матрас.

— Я еще не закончил, — пообещал я, высвобождая пальцы и поднимаясь обратно по ее телу.

— Ронин, Ронин, — простонала она, ее бедра пару раз покачнулись, когда я улыбнулся, запечатлевая нежный поцелуй на ее губах.

— Сейчас я собираюсь трахнуть тебя, детка. Сделать тебя своей навсегда.

— Нет. Не навсегда, — томно ответила она, кладя руки мне на лицо. — Навечно.

— Навечно моя, — согласился я, снова целуя ее, когда эмоции захлестнули мою грудь. — Я не забыл.