Я подошла к нему первой. Длинноволосый брюнет сторонился своей новой группы и часто был один, наверное, тогда во мне взыграла жалость, а прибавьте к этому проснувшуюся симпатию, то получите глупейший шаг в жизни. Парень знал меня и был учтив и молчалив, однако, общение у нас всё же сложилось. Мы периодически встречались в Академии, а также на общих уроках. Потом он попросил о поединке, и с этого момента повернуть назад уже было невозможно. Обычный человек считает сражение двух воинов дракой, противостоянием, но это взгляд дилетанта и глупца. Поединок – это общение, отношения. Делаешь шаг, и оппонент делает свой, так раз за разом. Ты гадаешь, что он сделает, как поступит, а, чтобы быть на это способным, необходимо понимать того, кто стоит перед тобой. Габриэль был силён, он был поистине одарённым парнем, и сражаться с ним было одно удовольствие.

Я, как девушка, воспитанная в другом обществе, повела себя настойчиво и легкомысленно. Что плохого в поцелуе с тем, кто нравится? Ничего – так я думала. Габриэль был против, но как потом оказалось, это было стеснение и неопытность. Я тогда знала, что аристократы следят за своей репутацией, поэтому наши с Габриэлем «отношения» скрывала. Хотя, зачем врать самой себе? Я не считала, что мы с Габриэлем встречаемся. Я ничего о нём не знала, мы флиртовали во время поединков, а потом тайно целовались в укромном уголке. Мною владела похоть, страх и, наверное, безумие, так как я не думала о последствиях. И, разумеется, играющий в жилах адреналин, толкал меня на всё более изощрённые поступки, чтобы оставаться на этой «игле» как можно дольше.

Первый секс случился через пару недель после нашего знакомства. Габриэль оказался неопытным, я была у него первой женщиной. И меня это не остановило, я посчитала его достаточно привлекательным и мне этого было достаточно. Было хорошо. Габриэль был счастлив, искал со мной встреч. Я бы и дальше так развлекалась, пока он всё не «испортил».

Одним прекрасным днём к нам в Академию прибыли родители моего любовника. Я видела их мельком, но их лица навсегда отпечатались в моей памяти. Вечером того же дня Габриэль отвёл меня на крышу и на фоне заходящего солнца сделал предложение руки и сердца. От услышанного я хотела спрыгнуть с крыши, лишь бы избежать подобного разговора. Я не воспринимала наши с Габриэлем встречи всерьёз, он был моим увлечением, моей отдушиной. Я удовлетворяла собственные прихоти с его помощью, но в своё оправдание скажу, что Габриэль был не против. Только к происходящему мы относились по-разному.

После моего отказа Габриэль пытался со мной поговорить и выяснить причину, но я, словно железная леди, отвернулась от него и перестала с ним общаться. Со мной говорил директор Академии из-за жалобы, написанной родителями Габриэля. Мне, кажется, угрожали судом из-за моего поведения, но директор, дрожа передо мной заверил меня, что всё уладит. Так и вышло. Габриэль перестал посещать занятия, а после родители забрали его домой. Я тогда чувствовала, кажется, только досаду из-за утраты объекта влюблённости.

Сейчас, вспоминая себя прежнюю, стыжусь. Я не думала о чувствах Габриэля, вела себя настойчиво, была инициатором. Он мне нравился, а ещё мне нравилось, что с ним я забывала о том, что на моих плечах судьба всего мира. Тот парень дарил мне радость и покой, я хотела утонуть в тех чувствах, но замужество… это всё перечеркнуло. Какое мне замужество? Я еле держала свою психику в кулаке из-за давящего на меня чувства долга, я была спасением, была орудием и мне нельзя было отвлекаться. Я лишь хотела… хотела хоть на мгновение забыть обо всём и думать только о нём, задерживаясь с ним в моментах удовольствия, я переводила дыхание и жить действительно становилось на чуточку легче. Предложение руки стало ведром ледяной воды, окатившем меня. Я, словно хитрый мужчина, сбежала в кусты от беременной подруги. Я тогда быстро состряпала группу для «тренировок» и скрылась в полях. А Габриэль… как я потом узнала, забросил учёбу и вроде бы начал перенимать родительские связи в высшем обществе, чтобы стать хорошим наследником титула. Поэтому, увидев Августину, я думала, что сгорю со стыда. Но, наверное, я обнаглела за эти года или научилась скрывать свои эмоции, раз смогла не только сохранить самообладание, но ещё и спокойно разговаривать с этой женщиной. Я не оптимистка, но надеюсь, что их семья давно забыла о том, что случилось много лет назад.

Идти до таверны пришлось в обход, поэтому в кровать я легла затемно. День был перенасыщен, и я в который раз убедилась в правильности своего отшельничества. Лучше было, когда меня никто не знал, жизнь была простой и предсказуемой.

Следующие несколько дней я гуляла по столице, разглядывая достопримечательности и устраивая себе гастрономические увеселения. Но дела меня настигли в моём собственном номере.

– Ты такой странный дворецкий. – открыв дверь и увидев на пороге Альфреда, проговорила я задумчиво. – Кто ты такой?

Как он меня нашёл? Неужели, за мной следят? Женщина в чьей власти сокрушить все три империи будет без присмотра – сказка. Сама же это знаю, но этот дед меня пугает. Не так сильно, как Бета из ордена, конечно.

– Я выполнил вашу просьбу. – улыбнулся мне дедушка. – Пригласите войти?

Я отступила, приглашая мужчину.

– Что выяснил?

– Сначала прочтите это, а потом я дополню эту информацию своим рассказом. – доставая из кармана плаща перетянутые верёвкой бумаги, сказал мужчина.

– Можете сесть. – сказала я, принимая в руки документы.

Дворецкий присел на единственную табуретку в моей комнате и замер в углу.

Каждый лист бумаги был написан разными почерками и разными чернилами, но чтиво было интересным. Я села на кровать, когда начала вчитываться. Спустя полчаса я переваривала то, что узнала. Каждый лист – это донесение, уведомление или жалоба с ходатайством.

– Расскажи, что ещё узнал. – обратилась я к мужчине, который даже не шевелился, пока я читала.

– Всё, что вы прочли – это информация о семействе Морло до того, как они стали опекунами Ньюта, а также свежие, вчерашние. – начал мужчина повествование. – Ян Морло готовит документы, чтобы перенять титул их подопечного, а потом, скорее всего от парня избавятся.

Я не верила в содержании некоторых документов. Привыкшая к жестокости, я не могла поверить в то, что читала.

– Здесь написано, что ребёнка еженедельно подвергают пыткам. – я показала лист бумаги дворецкому. – Это правда?

– Ребёнок владеет магией хаоса и у него есть огромный потенциал, чтобы стать архимагом. – спокойно произнёс мужчина, внимательно наблюдая за моей реакцией. – А семейство Морло придерживаются старой религии, где магия хаоса считается источником зла. Слуги, работающие в поместье, где сейчас проживает Ньют, тоже учувствуют в наказаниях для мальчика.

Я впала в шок. Неужели, написанное правда?.. Но это же ребёнок…

– А зачем наказания, если человек не выбирает какой магией владеть? – не понимала я. – Они на что надеются, избивая и наказывая его?

– Боль исцеляет, а молитвы наставляют на путь истинный. – дворецкий еле заметно пожал плечами. – С учётом частоты голодовок, которые ему устраивают, парень продержится пару месяцев, может, больше, но через полгода точно умрёт. Семья Морло официально вступит в наследство, и род Лайм исчезнет.

Помолчав, Альфред продолжил:

– Ян уже успел растратить одну пятую состояния маркизата, поэтому если вы желаете отобрать земли или имеете другие виды на их богатства, то вам лучше поспешить.

Пока Ньют жив Ян не может растратить всё, в конце концов он наследник, и быстрое банкротство вызовет вопросы. Но если мальчик умрёт, то род Лайм исчезнет, и защищать будет некого. Какой кошмар. За что так с ребёнком? Сердце сжалось от жалости, а зубы от злости.

– В каком состоянии ребёнок?

– Он живучий. – неопределённо ответил дворецкий. – Его магия поддерживает тело, но разум его угасает. Наверное, он уже тронулся умом. Служанки говорят, что на нём живого места нет, поэтому смерть станет для него милосердием.