По дороге в гостиницу Алиса молчала. Она для себя решила, что если водитель попробует хоть что-нибудь сказать по поводу уезжающих поздним вечером от Девятого девушек — она не будет сдерживаться в выражениях в ответ. Но водитель, словно почувствовав ее настроение, всю дорогу молчал.

А Алиса вспоминала. Белоглазого Шиву и его обратную сторону. И гадала, каково это — целоваться с таким бородатым по-настоящему, в губы.

О том, что ей сейчас и непосредственно делать, Алиса задумалась, лишь когда такси высадило ее у отеля. Девушка выудила из кармана спасительную пачку, прикурила.

Что произошло, пока ее не было? Что могло произойти? Таким, как сегодня, Алиса Владимира не видела никогда. И теперь уже не представляла, что от него можно ждать. Наверное, он мог бы даже из номера ее выселить. Ей казалось теперь, что он способен на все.

Выбросив сигарету в урну, Алиса решительно пошла к стеклянным дверям гостиницы. Что толку гадать.

Никто не сказал ей ни слова. Электронный ключ действовал. И Алиса беспрепятственно добралась до номера. Где ее встретил громкий храп Владимира.

Ну вот и отлично. Из всех возможных вариантов развития событий произошел самый благоприятный. Алиса без суеты и спешки сходила в душ — она была уверена, что теперь Владимир проспит беспробудно до самого утра. Потом зашла в спальню, забрала подушку и одеяло и устроилась спать на диване во второй комнате.

Взбивая под головой подушку, Алиса вдруг отчетливо осознала, что больше никогда не позволит Владимиру притронуться к себе. Она понятия не имела, что принесет ей завтрашний день, и как вообще сложится ее жизнь теперь. Но одно она знала точно — руки Владимира больше к ней не прикоснутся. Это знание было таким ясным — и таким лишенным какой-то под собой реальной практической основы — что Алисе стало от этого немного жутко. И, одновременно, легко. Так, будто от нее уже перестало что-то зависеть, и единственное, что она теперь может — отдаться течению событий. И, во власти этих двух противоречивых чувств, она заснула.

Проснулась Алиса от голосов и щелчка замка двери. Она приподняла голову с подушки и увидела, что, оказывается, Владимир заказал завтрак в номер. Ей хотелось залезть с головой под одеяло, но вместо этого одеяло Алиса откинула и спустила ноги на пол. Вчера она спать легла в пижаме, утром это оказалось очень верным решением. Алиса пригладила волосы.

— Тебе кофе налить?

Владимир смотрел на нее исподлобья, пристально. Буркнул что-то, похожее на согласие — и принялся разводить себе алка-зельцер в стакане с пузырящейся минералкой. Алиса встала, чтобы дотянуться до кофейника. Она успела налить кофе только в одну чашку, когда почувствовала на своем бедре руку Владимира. Алиса мягко скользнула в сторону.

— Твой кофе.

— Так, — Владимир смотрел на нее по-прежнему пристально. В руке он держал пустой стакан. — Что тут вчера было? Я ни хрена не помню.

Алиса помолчала. А потом прошла к входной двери. Тюбик так и валялся на тумбочке.

— Вот.

Владимир повертел в руках тюбик, прочитал название, крякнул. Тема анального секса поднималась раза два. Но Алисе удалось, несмотря на свое зависимое положение, донести до Владимира мысль о неприемлемости для нее такого вида сексуальной активности. По крайней мере, до вчерашнего вечера ей так казалось.

— Его даже не открыли, — Владимир колупнул ногтем запаянную фольгой горловину и поднял на Алису тяжелый взгляд.

— Я убежать успела.

— Убежать?! — Владимир повысил голос.

— Да. Ты пытался меня принудить силой.

Алиса поразилась тому, как спокойно об этом говорит. Словно не с ней это вчера было. Словно не ее вчера тащили за волосы для совершения насилия.

— Да блядь… — Владимир тяжело осел в кресло. Выглядел он все-таки слегка растерянным. И очень помятым. — Ни хрена не помню. Вот вообще, — он потер ладонью шею сзади, а потом поднял взгляд на Алису. — Трагедии не устраивай. Ничего не было же. А я вчера перебрал просто.

— Хорошо.

— Да прекрати ты! — взревел Владимир. — Вижу — уже губы надула!

— Вовсе нет, — Алиса говорила по-прежнему спокойно. Она не понимала, откуда взялось это спокойствие. Даже бесстрашие. Но оно Алису очень радовало. Она взяла блюдце, на котором стояла чашка, и повторила: — Твой кофе.

— Не хочу я кофе! — проорал Владимир. — Ломаться перестань! Тебя вчера пальцем никто не тронул — сама же сказала!

— А я разве предъявляю тебе какие-то претензии? — Алиса принялась наливать кофе во вторую чашку. — Я все поняла. Пей кофе, Володя, остывает.

Он смотрел на Алису тяжелым немигающим взглядом. А потом резко встал. Поднялась на ноги Алиса. Он сделал шаг к ней. А она от него. Еще шаг — к ней, от него. Еще. Еще. Пока Алиса не уперлась спиной в балконную дверь.

— Куда дальше? С балкона прыгнешь? — ощерился нехорошей улыбкой Владимир.

— Этаж второй, внизу сугробы. Можно и с балкона.

Они смотрели друг другу в глаза. Алиса никогда ему в глаза не смотрела — поняла она вдруг. Вот чтобы так вот, прямо, долго, не отводя взгляда.

И первым не выдержал Владимир — отвел глаза.

— Ну что ты — все время теперь от меня бегать будешь?

— Давай завтракать, — после паузы ответила Алиса.

Завтракали они молча. Потом Владимир отвлекся на свой телефон. Алиса воспользовалась этим и скрылась в душе. Когда она вышла, остатки завтрака уже убрали, а Владимир по-прежнему сидел в кресле в гостиной.

— Так, крольчонок, давай вот без этого, — похоже, он собрался с мыслями. — Если обидел тебя — скажи, чем вину искупить? Сережки? Колечко? Шмотки? Бабок тебе на шоппинг закинуть? Ну?

Алиса поняла, что говорит он это совершенно искренне. Только не вину искупить это называется, а откупиться. Ну что ж. Ее это вполне устраивает.

Алиса прошла и села в другое кресло, напротив.

— Я хочу остаться здесь на снежную школу.

— Какую, на хрен, школу? — нахмурился Владимир.

— Снежная школа, — невозмутимо ответила Алиса. С каждым словом ее спокойствие только увеличивалось. — Это групповое обучение для совершенствования техники катания.

Владимир открыл рот. Алиса поняла по его глазам, что сейчас последует очередная реплика про то, что она в олимпийскую сборную собралась, а ее работа вообще в другом. Но ошиблась. Владимир закрыл рот и ничего не сказал. Налил себе еще воды, медленно выпил.

— Что, твой красавец Девятый не всему плохому тебя научил?

Теперь ложь давалась легко. Она даже как ложь уже не воспринималась. Алиса говорила то, что необходимо. Необходимо ей. Чтобы жить. Чтобы дышать.

— При чем тут Михаил? — Алиса равнодушно пожала плечами. — Это вообще не имеет к нему никакого отношения.

— Правда, что ли? — удивление в глазах Владимира было настоящим.

— Я не знаю, кто будет вести нашу группу. Кажется, какая-то девушка. Но не Девятов точно. Всему, чему мог, он меня научил. Теперь я хочу заниматься с другими и по-другому.

— Вот скажи, зачем тебе это?! — Владимир все же сорвался на повышенный и недовольный тон. — Тебе заняться нечем?

— Мне это нравится, — снова пожала плечами Алиса. — И потом, ты же поощряешь, когда я занимаюсь фитнесом. Это тоже своего рода фитнес. На свежем воздухе.

— Фитнес, мать его… — прокряхтел Владимир. А потом встал со своего места. Алиса замерла. Она приготовилась… ко всему.

Он подошел, встал сзади. Алиса почувствовала, как он тронул ее волосы. Наклонился. Она вцепилась в подлокотник кресла, убеждая себя не сорваться с места раньше времени. Выдержка. Как ей нужна сейчас выдержка.

— А после этой школы ты снова станешь моим ласковым крольчонком, а не фыркающей кошкой?

От его дыхания на ухо — теплого — мороз пробегал по коже. Но Алиса кивнула. Врать легко. Если ты делаешь это ради чего-то важного.

— Ладно, — Владимир со вздохом выпрямился. — Оставайся. Гостиницу я тебе оплачу, денег закину. Чего еще?