На следующий день все прошло быстро – короткий визит к Теодору Керендже и его «благословение» на отъезд в сектор «Восток», потом такой же короткий разговор у дверей администратора с Дэем, сияющим от назначения в Боснию, в самое пекло, в Горажде, где, по словам канадца, «происходят серьезные события». «Каждому свое», – сочувственно подумал Кранцев.

– Если надумаешь изменить жизнь, – сказал ему Дэн, по-славянски обняв на прощание, – свяжись со мной, это не трудно. Буду рад…

На том и расстались.

Жизнь свою Артем менять пока не собирался, хотелось сперва ее хотя бы как-то вписать в новые обстоятельства и выйти, «не потеряв оперение». Собираться ему особо не пришлось, все вещи загодя, до пробега по Хорватии, были сложены в грузовичок «Ниссан». Оставалось только перекусить на дорогу в столовке. Пересекая двор в сторону пищеблока, Артем увидел на другом конце показавшееся знакомым лицо человека, облаченного в белый комбинезон. «Похож на Джеральда Бергтона из ооновских коридоров», – подумал он, но мучить себя догадками не стал, потому что спешил. Наскоро проглотив кусок пережаренной курицы с арабской кашей кускус и запив необычное блюдо соком манго, он запрыгнул в кабину грузовичка и осторожно вырулил со двора на «свободу» и через четыре часа с небольшим аккуратной езды по знакомому и пустому шоссе уже въезжал под шлагбаум штаб-квартиры в Эрдуте. Как ни странно, никакая тревога его на сей раз не посещала, видимо, ее перекрывало волнение непредсказуемости, или он просто собрался, как всегда поступал в ответственный момент.

Кабинет начальника Гражданской службы располагался в уже знакомом, слегка обшарпанном административном здании, окруженном вагончиками. В крохотной приемной его встретила болезненного вида, но стройная смуглая барышня с большущими глазами, которая назвалась Элеонорой из Белиза и, заглянув в дверь начальника, пригласила вновь прибывшего войти. Навстречу Кранцеву из-за стола вышел невысокого роста полноватый господин с посеребренными висками, протокольно улыбнулся и протянул пухленькую ручку для пожатия. Невнятно произнеся свое имя – Филипп Гондер, – он предложил новому сотруднику сесть в низкое кресло, расположился рядом в другом и, крикнув в приоткрытую дверь: «Нора, два кофе, плиз», всем своим видом показал, что превратился в слух. Но когда Кранцев начал было сжато излагать свое стандартное жизнеописание, прервал его:

– Мой хороший друг Герман Седин… и ваш тоже… мне подробно говорил о вас, и я рад, что вы согласились приехать к нам. Гражданской службе здесь нужен русский с опытом международной работы. Вы ведь дипломат по профессии?

Вопрос прозвучал так, как если бы Гондер сомневался в ответе или рассчитывал услышать какой-то другой. А когда Кранцев подтвердил, вздохнул как бы с облегчением и продолжил:

– Временно рабочее место вам отведено в вагончике с еще одним сотрудником, из Малайзии, его зовут Майк Прабан, а постоянное будет, когда доставят новый фургон, мы его заказали.

Майк введет вас в курс дела. Кроме текущих дел и заданий, вы будете нашим основным связным с Русским батальоном, а еще попрошу вас помогать в контактах с сербской стороной руководителю отделения нашей службы в Вуковаре Жозе Карвайо, португалец… белый, но уроженец Кабо-Верде, островов Зеленого Мыса… их еще зовут пьенуарами – черноногими. Впрочем, это не имеет отношения к делу. Общительный парень и прекрасный работник, тоже из дипломатов. Уверен, вы подружитесь и будете успешно действовать в тандеме.

«То есть у меня будет два куратора – Гондер и Карвайо, век свободы не видать», – с досадой отметил про себя Кранцев, памятуя иерархические ооновские заморочки, но изобразил на лице приветливую улыбку и согласно закивал.

И действительно, как по вызову, в дверях без стука возник худощавый, молодой еще мужчина с открытым, горделивым выражением лица и головой, усыпанной черными как смоль кудрями.

– Прошу извинить, шеф, – сказал он по-английски, – чуть-чуть задержался… вы знаете, с сербами не всегда легко разговаривать… Жозе, – просто сказал он, крепко пожимая руку Артему, и, легко переходя на хороший французский (выходит, читал резюме франкофона Кранцева), добавил: – Наслышан о твоем приезде. Добро пожаловать на борт. Нам нужны бравые матросы. Пойдем расскажу, чем мы тут занимаемся…

Уселись в беседке в дальнем углу компаунда, недалеко от строения с призывной надписью на двух языках Bar – Café. На безупречном французском Жозе говорил без всякой рисовки, держался по-товарищески, но при этом был по-рыцарски учтив, никакого панибратства. «Думаю, мы с ним сработаемся», – охотно решил Артем, когда, окончив инструктаж, Жозе предложил что-нибудь выпить в кафе напротив. Оба остановили выбор на кофе, для алкоголя было рановато. И просто, без затей, стали рассказывать друг другу о себе. Жозе, как и Артем, попросился из МИДа «в поля», не столько чтобы расширить кругозор, сколько подтянуть бюджет семьи – жены, двух детей и стареньких родителей.

– Жизнь в развивающейся Кабо-Верде не сахар, – признался он, – но это наша родина, бедная, очень красивая, и мы ее любим. Основа экономики – туризм, особых природных богатств нет. А богатых землевладельцев в нашей семье никогда не водилось. После провозглашения независимости все всегда работали на государство, за скромную плату. А работа здесь, в Защитных силах ООН, мне по душе, – он тряхнул кудрявой головой, – стараемся помочь врагам помириться, хотя это и не так легко…

«Ну, прямо как на собеседовании с ооновскими начальниками излагает, но вполне искренне, а биография точно на мою похожа», – думал Кранцев, слушая спокойный говор нового знакомого и напарника.

– На сегодня закончим, – сказал Жозе, допив кофе. – Элеонора сейчас покажет тебе твое рабочее место и сведет с переводчиками, чтобы помогли найти жилье в округе. Это не совсем просто, но возможно…

Похожий на индуса, худющий Майк Прабан не стал изображать наносную радость при виде того, с кем ему придется какое-то время делить маленький тесный и душный фургончик. Он механически показал рукой на стол Кранцева с установленным уже компьютером и канцелярскими принадлежностями, произнес положенное «уэлком» и «найс то мит ю» (мол, рад познакомиться) и снова уткнулся в экран своего компьютера. Когда Элеонора пожелала им «всего хорошего» и собралась уходить, от Кранцева не укрылся ни более чем нежный, можно даже сказать, пылкий взгляд ее больших очей, брошенный на малайзийца, ни его ответный посыл, хотя и более сдержанный при посторонних. «Господи, прямо чертоги Амура, все в поиске пары, как в раю, забавно», – подумал Артем.

Сказать, что Артем Кранцев свободно владел компьютером, было бы сильным преувеличением. К тому моменту современной оргтехникой только еще оборудовали машинное бюро постпредства РФ в Женеве и у дипломатов в кабинетах своих личных компьютеров не было, в том числе и по соображениям безопасности. При оптовой закупке первых служебных компов администрацией постпредства они оплатили один дополнительный себе домой, для дочери. Анюта уже ныла без доступа к достижениям технического прогресса и сразу стала успешно осваивать технику. В промежутке на нем «тренировалась» жена Света, начавшая работать в офисе замдиректора Всемирной организации интеллектуальной собственности, в похожем на огромный писсуар здании на площади Наций. И только в свободное время, после просмотра новостей по телевизору, то есть глядя на ночь, к компьютеру подсаживался Кранцев, решивший тоже приобщиться к прогрессу с учетом ожидаемого устройства в ООН и дабы не отставать от своих женщин. Но к моменту приезда в эрдутский компаунд его скромный опыт в области информатики не шел дальше осторожного тыканья двумя пальцами в клавиатуру и нажатия нужной кнопки для отправки посланий. С трудом найдя список адресатов ЮНПРОФОР на экране, он с удивлением уже обнаружил в нем свое имя, выбрал имя Германа Седина, начальника офиса в Белграде, настучал короткий текст – «Прибыл на место. Приступил к работе. Все ОК», нажал кнопку отправки послания, с облегчением вздохнул и, сказав трудяге Майку «си ю туморроу – увидимся завтра», быстро вышел на свежий воздух.