© Венедов С.И., 2023

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2023

Окна кабинета смотрят на Женевское озеро. А сам кабинет, удобно для обзора, расположен на третьем этаже Дворца им. Уильяма Раппарда. Здесь до войны размещалась Лига Наций. Потом надолго застрял Верховный комиссариат ООН по делам беженцев. Еще только через пару лет в престижном историческом здании разместится нахрапистое детище Америки – Всемирная торговая организация.

Непрерывный стрекот копировальной машины начинает раздражать. В широко открытую дверь кабинета хорошо видно, как Ноэми, миловидная темнокожая девушка-секретарь в слишком короткой юбке, играя стройными ножками, плывет к принтеру с новой пачкой бумаги. «Господи, сколько же еще копий этих паршивых бумажек нужно сделать?» – недовольно спрашивает сам себя свежеиспеченный сотрудник Секретариата ООН Артем Кранцев. Похоже прямо на ИБД (имитация бурной деятельности) в конторах советских времен.

Сидеть в мягком вращающемся кресле приятно. Перед ним за огромным рабочим столом – женщина лет пятидесяти со следами былой красоты на слегка одутловатом лице. То есть дама, которая курила, пила и отдавалась сколько душе и телу хотелось, но выборочно и без перебора. Умные, все понимающие глаза, никаких признаков кокетства, взгляд уверенного в себе профессионала. Виолетта Денгерс – начальник службы информации Конференции ООН по бывшей Югославии. Именно под началом этой величавой, слегка помятой и уже грузной леди Кранцеву предстоит трудиться в поте лица ближайшие месяцы после сказочного зачисления в штат международных сотрудников Конференции. С зарплатой, в десять раз превосходящей его прежний оклад в родном Министерстве иностранных дел. Похоже, жизнь удалась. Фортуна наконец-то повернулась к нему передом. Причем передом многообещающим. Но его предупреждали, что здесь надо быть постоянно начеку и крутиться не на шутку, чтобы удержаться. Конкурентная среда жестка – на любой вакантный пост подаются и рассматриваются десятки заявлений от граждан всех стран мира – от индийцев до разных шведов.

Любого нерадивого, неэффективного или неполиткорректного сотрудника могут заменить в любой момент, но, конечно, не до истечения срока контракта. А контракт у Кранцева всего на шесть месяцев. Это не много. Уж точно не тысяча и одна ночь. Но таков расклад. Надо выдюжить. Как на передовой.

Новая страница в его жизни открылась всего два месяца назад в коридорах главного здания Женевского отделения ООН под названием Дворец Наций. Сплошные дворцы. Чем не сказка. Издали, с площади Наций, здание ООН выглядит совсем даже невзрачно, может быть, потому, что стоит боком. Не очень высокое, отнюдь не фешенебельное, прямо можно сказать, неказистое строение неясного желтоватого цвета. Не то что высящийся тут же неподалеку стеклянно-голубой билдинг Всемирной организации интеллектуальной собственности, похожий на огромный писсуар, который доминирует над местностью, радуя глаз своими живыми нестандартными линиями, в отличие от стоящего напротив вспомогательного помещения Международного союза электросвязи, почему-то задуманного в форме серого громоздкого ангара для самолетов.

Некогда центральный вход в ООН в Женеве вот уже сколько лет, на случай нападения террористов или ПНЛ (психически неуравновешенных лиц), забран железными барьерами. Ладно не колючей проволокой, которой густо ощетинилось перепуганное постпредство США, расположенное пятьюстами метрами выше, если продолжать дорогу в горку по авеню де ля Пэ, то есть Мира, минуя еще недавно такое родное постпредство РФ (без колючей проволоки, но с глухими железными воротами) и чуть выше на взгорке изящный особняк Международного комитета Красного Креста (МККК). Завершает незатейливое убранство площади Наций большущий колченогий деревянный стул, воздвигнутый посередине в знак предостережения и осуждения противопехотных мин. Говорят, ими сегодня в сотнях стран утыкано гораздо больше гектаров полезной земли, чем это было по окончании последней мировой войны.

За десять предыдущих лет, с самого первого приезда еще в краткую командировку, Кранцев наизусть выучил этот, как он его называл, «магистральный маршрут» – от набережной озера Леман вверх до площади Наций и далее вглубь холмов Шамбези, где приютилась Всемирная организация здравоохранения. Международный квартал – сердцевина и мотор космополитичной Женевы, которая, с ее кальвинистским аскетизмом, так бы и осталась маленьким унылым заштатным городком, не расположись здесь сперва Лига Наций, а затем Европейской отделение ООН, а значит, тысячи и тысячи осевших и приезжих экспатов, высокооплачиваемых международных чиновников. Еще недавно, в Советском Союзе, служба в ООН считалась хоть и приятной, но не очень привлекательной для отечественных дипломатов. Не считая нескольких особо престижных постов в Нью-Йорке, в непосредственном окружении Генерального секретаря ООН, которые, как позже выяснилось, занимали профессиональные разведчики, сотрудники МИДа по карьерным соображениям предпочитали надежные и солидные позиции в посольствах и постпредствах. А все потому, что советские чиновники ООН испокон века были приравнены в зарплате и в рангах к сотрудникам МИДа и, соответственно, были обязаны возвращать львиную долю своих внушительных международных окладов в «закрома родины». Эдаким образом советское дипломатическое присутствие в мировых столицах сосредоточения учреждений ООН, как то Нью-Йорк, Женева, Вена, Найроби или Бангкок, на протяжении всей истории Организации финансировалось как бы ею самой, поскольку в бухгалтерии соответствующих совдипточек поступали солидные суммы валюты, с лихвой покрывавшие мизерные зарплаты постпредовских сотрудников и представительские расходы послов, к вящей радости руководства МИДа и госбюджета. Конечно, необходимость добровольно-принудительно отдавать, то есть отрывать от сердца, «честно заработанные», а для многих «свои кровные» большие деньги всегда была источником скрытой боли и скрытого же недовольства советских сотрудников ООН. Рано или поздно некоторые из них восставали, взрывались, переставали сдавать деньги и переходили в разряд «отщепенцев». Но таковых, по правде сказать, были единицы, потому что в советской системе подобный демарш приравнивался к измене родине, и не всякий был готов пойти на такой риск ради денег.

Справедливость восторжествовала, а точнее, эпоха благоденствия наступила в конце прошлого года, когда правительство уже ельцинской России приняло щедрое решение перестать отбирать зарплату у своих сотрудников в ООН, что должно было послужить еще большему упрочению их чувства благодарности и преданности родине. В результате полученной вольной примерно полторы тысячи или больше вчерашних советских, а ныне российских граждан, заброшенных разными путями в ООН, независимо от их заслуг перед родиной и профессионального мастерства, автоматически перешли в разряд самых высокооплачиваемых чиновников новой России, если считать средним жалованье ооновского сотрудника в размере 8–10 тысяч долларов ежемесячно, освобождение от уплаты налогов в стране пребывания и оплату Организацией учебы детей и расходов на поддержание крепкого здоровья всех членов семьи, плюс безбедное и приятное житие в свободной стране, как раньше говорили, с мягким климатом и твердой валютой. В сравнении с этой манной, учитывая ответственность и нагрузки, должность российского министра иностранных дел, по формальному размеру жалованья, можно было смело считать незавидной, не говоря уже о сопряженных с физическим и юридическим риском позициях олигархов или уголовных авторитетов. В новой России лучше зажили разве что депутаты Госдумы.