– Слушай, мы не договорились в котором часу и где встретимся. Поэтому я сама приехала за тобой, – пояснила девушка своё неожиданное прибытие к Муратбаевым.
– Ну, да, – только и ответил он.
Мурату вообще-то не хотелось ехать по холоду, а затем сидеть в компании её родителей. Но все же, через минут двадцать они шли по улице Розыбакиева в направлении трамвайной линии. Обильно выпавший снег уже не представлял собой белую никем не тронутую целину. Снежная поверхность дорог и тротуаров были изъезжены автомашинами и исхожены пешеходами. Морозный воздух не только бодрил, он порождал желание спешно уйти куда-нибудь в тепло.
По дороге и в трамвае Мира пересказывала Мурату содержание какого-то любовного романа, недавно прочитанного ею. Героиней романа была англичанка Джейн Эйр. В отличие от девушки Мурат чувствовал себя вялым и ленивым. Видимо такое состояние было из-за прерванного сна, который показался всего лишь минутным. Потому он был рад, что говорит только Мира и не ждёт от него бойкой болтовни.
Родителей Миры дома не оказалось. Младшая сестра засобиралась куда-то и вскоре ушла. После лёгкого обеда, который для них был поздним завтраком, они уселись на диван. То ли уставшая от живого разговора, который в основном вела Мира, то ли ещё по какой причине теперь она молчала и смотрела куда-то в пол. Воцарилось полное молчание. Мурат чувствовал некоторую неловкость. Хотелось о чём-то начать разговор. Но он никак не находил для этого подходящей темы. Совсем недавно в компании своих друзей он весело и энергично говорил и с ней, и с друзьями на разные темы и такой проблемы, как о чём говорить вовсе ни разу не возникало. Он почувствовал на своей руке лёгкое прикосновение её прохладных тонких и нежных пальцев.
– Поцелуй меня, – Мурат услышал её лёгкий шепот.
Он, не спеша, осторожно обнял девушку одной рукой за плечи, склонился к её опущенному лицу. Она, немного повернув голову к нему, поднесла свои губы навстречу приближающимся его губам. Мурат очень близко видел её розовые губы и успел заметить, что она, сомкнув ресницы, прикрыла глаза. Он думал поцеловать её в щёчку, но теперь ему хотелось сделать это в её красивые губки. Он чувствовал, что они у неё влажные и мягкие. Вместе с поцелуем, он вдохнул в себя приятный волнующий запах её губ. Мира развернулась и обняла его обеими руками. Мурат чувствовал нежность и лёгкость её рук. Внутренняя волна, возбуждая, прокатившись по всему его телу, мягко ударила в голову и осталась там, будто туманом обволакивая всё сознание. Он, тоже поддавшись вперёд, легко обнял её. Теперь он физически ощутил её небольшие упругие груди, скрываемые халатиком и заметно выпиравшиеся наружу. В нём появилось волнующее напряжение. Мурату очень сильно захотелось потрогать её грудь. Слегка дрожащей и плохо слушающейся рукой он медленно и, как можно нежнее прикоснулся ладонью к её левой груди. В то же время он сильнее почувствовал её руки на своей спине. Мурата охватило стыдливое и какое-то внутреннее подрагивающее состояние. Он стыдился того, что Мира может заметить предательский оттопыренные брюки в том месте, где волнующее напряжение заставляло мужской орган рваться наружу из своего укромного места. Вырез в верхней части халата, в который она переоделась по прибытии домой, позволял Мурату видеть её лифчик и верхнюю часть белой и притягательно нежной девичьи груди. Он никак не мог оторвать взгляда от увиденного. Мурат, уже в каком-то бессознательном состоянии потянулся всем лицом в эту белую и нежную тайну. От её близкой и такой почти светящейся кожи исходил приятный и дурманящий аромат. И даже через много лет, он помнил тот её особенный запах.
Мурат в тот момент почувствовал некоторое физическое неудобство и потому вынужден был перенести свою левую руку ближе к правому плечу Миры. Видимо она это поняла иначе, так как опустила вниз свою правую руку. Из-за этого рука Мурата соскочила и поехала вниз. Он всем телом стал заваливаться влево. Пытаясь найти равновесье, он как-то неловко угодил рукой в её лифчик, который и так не полностью прикрывал грудь. Узенькая лямочка этой части интимного белья соскочила с плеча девушки и обнажила то, что скрывала шёлковая чашечка. Парень впервые наяву так близко видел это божественное чудо. Эта сферическая, скрываемая от чужих глаз выпуклость была настолько белой, что значительно отличалась своей белизной от кожи, доступной для обзора остальных частей тела. В центре светло-розовой окружности торчал размером в горошинку розовый сосочек. Казалось будто это нежная, словно беломраморная девичья грудь стыдливо слегка опустила свой сосочек и, казалось, что пытается вновь спрятаться в чашечку лифчика. Но Мира и не пыталась помочь ей спрятаться. Она медленно подалась назад, к спинке дивана. Прерывисто дыша, она так же медленно запрокинула голову с закрытыми глазами и замерла. Верхняя пуговичка халата по-прежнему была расстегнута. Мурат вплотную прижался к девушке и опустил голову на её грудь. Он это сделал скорее из-за боязни внезапной молчаливой встречи с её взглядом. А в таком положении она не смогла бы заглянуть ему в глаза. Он отчётливо чувствовал возбуждённое биение её сердца. Его одолевало неудержимое желание ещё раз увидеть её грудь. С лёгкой дрожью пальцев он медленно и тихо, как бы боясь разбудить замершую подругу, стал распахивать левый отворот её халата. Он вновь видел белизну открывшейся прелести. Эта скрываемое и прекрасное настолько сильно завораживало взор и сознание юноши, что он не мог оторвать своего взгляда. Обнажённая девичья грудь была самой красивой и таинственной прелестью. Поэты и художники, писатели и философы во все времена воспевали это несравненное чудо женской плоти. Открывшееся таинство так сильно притягивало Мурата, что казалось, нет сил, сдерживать себя. В голове стучало, какой-то сладкий дурман своей невидимой плотью обволакивал мозг и уносил его в другую реальность. И странно, он уже не так стыдился, как минуту назад. Его всё больше и больше охватывало волнение. А стыдливость, всё дальше удаляясь, растворялась в волнах желания. Он уже сам рукой помогал её груди ещё больше освободиться из плена чашечки. Юноша не убирал свою руку, боясь, что девичья прелесть может опять спрятаться в своём домике. Теперь он не только смело смотрел на её грудь, он её трогал. Упругая грудь, очень гладкая, с белоснежной и тонкой кожей, слегка и часто вздрагивала от ударов сердца. Осторожно прикоснулся к сосочку, который почему-то чуточку увеличился и уплотнился.
Мира глубоко вздохнула и тихо проговорила:
– Пойдём!
Легонько отстранила Мурата и быстро встала с дивана. Несмотря на него, она пошла вперёд. На ходу взяла его за пальцы руки, крепко сжала их и потянула за собой. Они вошли в другую комнату служившей спальной. Выпустив его руку и отойдя к окну, она смотрела куда-то на зимнюю улицу. Было видно, что она о чём-то думает и чего-то ожидает. Царило полное молчание. Мурат догадывался к чему это всё должно привести их двоих. Он никогда ещё не был с девушкой в той близости, о которой кое-что знал понаслышке. Мурат понимал, к какому завершению должна прийти эта их встреча. Но именно такой близости он побаивался. Тормозом к действиям послужила ответственность, которая за это, впоследствии ляжет на него. Неожиданно раздался дверной звонок. Мира, вздрогнув от этого, быстро покинула комнату. Мурат спешно последовал за ней и уже в гостиной уселся на диван. Пришла её младшая сестра. Муратбаев даже обрадовался такой внезапной развязке. Но после, в другие дни в часы воспоминаний того дня, он сожалел о том, что тогда так не вовремя пришла Юля. Теперь в мыслях того дня он действовал гораздо уверенней и даже можно сказать, нахальней и с некоторым успехом молодого ловеласа-фантазёра. Но в те минуты всё было иначе. В те минуты он стеснялся, боялся исхода, чувствовал себя неловко. Как только Юля вошла в комнату, Мира, как бы продолжая прерванный разговор, продолжила свой пересказ о книге, о которой рассказывала в трамвае. Она сняла с полки книгу, протянула её Мурату и предложила прочитать её. Скорее она не предлагала, а просила его об этом. Муратбаев, проявляя показное удовольствие от предложения, с готовностью согласился с её просьбой. За что девушка одарила его нежным и несколько виноватым взглядом.
