А ещё у нас бывают частые набеги ледяных демонов, во время одного из которых погибла вся моя семья. Мне тогда было пять лет и помню я об этом очень мало: крики, кровь и боль от удара по голове, вот и все воспоминания. Жив я остался только благодаря вовремя подоспевшим солдатам, которые стояли гарнизоном в городе. Обычно деревни сами отбивают мелкие набеги, топорами и мечами у нас владеют все, но тот набег оказался одним из самых крупных, и его не отбили. Так я попал в Северный Клык и оказался на попечении спасших меня солдат. Им я, конечно, нафиг был не нужен, но другим оказался нужен ещё меньше. Сотник решил, что выгонять меня на улицу после того, как спасли от смерти, не слишком правильно, и мне выделили угол в казарме. Через пару дней, когда оказалось, что я способен приволакивать требуемое количество пива из ближайшего кабака и вполне сносно мести пол в казарме, с моим существованием смирились и даже начали находить в нём плюсы. Ещё через пару дней страдающие от безделья между рейдами солдаты начали учить меня тому, что умели сами. А так как все их умения лежали в трёх областях – драки, пиво и женщины, то с учётом моего возраста, мне выпало изучать первое. В мастерстве истребления своих ближних, дальних и всяких прочих бойцы ледяного легиона большие мастера. В наших краях сложно сражаться строем, и поэтому в ледяном легионе делают основную ставку на индивидуальное мастерство бойцов. Ну какой строй может быть на льду или по колено в снегу? Да и на скалах линию не построишь. Таким образом, моя жизнь до тринадцати лет была ограничена походами за пивом, уборкой казарм и тренировками. Я в совершенстве узнал, сколько пива способен выпить десятник с похмелья и после какого литра сотник начинает требовать дополнительные кружки для заглянувших к нему в гости фиолетовых демонов. На замечания солдат, что правильные демоны должны быть красными или на крайний случай, зелёными, он обычно желал советчикам перепутать берлогу белого медведя с борделем (при этом пассивная роль в предполагаемом интимном контакте отводилась вовсе не медведю) и заявлял, мол, это его личные демоны и цвет им он подберёт сам. Также, в комплекте с такими ценными знаниями, как ругательства всех разумных существ, населявших Империю, я научился неплохо обращаться с одноручным, полуторным и двуручным мечами, копьём и луком. Полосу препятствий для ветеранов в свои тринадцать лет я проходил не хуже большинства легионеров.
С тринадцати меня начали учить грамоте и кое каким основам стратегии и тактики. Подобные уроки проводил обычно сотник в промежутках между тем, как я приволакивал ему очередной бочонок крепкого пива или слабого спирта (градусов восемьдесят), смотря что удавалось добыть, и приходом демонов нетрадиционного цвета (умник намекнувший, что у демонов может оказаться нетрадиционным не только цвет, получил пожизненный наряд в сортир и почему-то полностью утратил чувство юмора).
В четырнадцать я в первый раз получил разрешение на совместную дегустацию того божественного напитка, поставками которого занимался столько лет. Первый опыт завершился знакомством с демонами сотника и пробуждением в самом глубоком сугробе на территории казарм. Но самым печальным оказалось последующее восстановление всех построек, которые я случайно поломал, пытаясь поймать хоть одного из демонов и выяснить, какого фига он имеет такой странный окрас. После этого к пиву и прочим крепким напиткам я стал относиться с большим уважением и небольшой опаской. А легионеры стали относится с опаской ко мне, так как те, кто пытался помешать моей охоте на фиолетовую нечисть, получили в большинстве своём физические травмы средней тяжести. Силой я удался в деда, как говорили знавшие того люди. А дед, по тем же рассказам, мог голыми руками неплохо навешать по ушам даже горному троллю. Так что к шестнадцати годам все окрестные белые медведи уже с уважением уступали мне дорогу, смущённо держась лапами за челюсть.
В рейды меня стали брать тогда, когда, по мнению окружающих, я научился владеть оружием на приемлемом уровне. То есть, когда исчез риск отрезать уши и прочие попавшие под меч части тела себе и окружающим. Ну и после того, как я научился беспрекословно выполнять все приказы. Первый убитый мной ледяной демон, похоже, сильно удивился тому, что его проткнул копьём тринадцатилетний пацан. После этого я стал постоянным участником боевых вылазок.
В шестнадцать на моём счету было уже несколько десятков разных тварей различной степени опасности для человека. Меня приписали к легионной разведке как полноценного легионера, и я был уверен, вся моя дальнейшая жизнь пройдёт в имперской армии. Меня уже знали и даже в чём-то уважали не только в легионе, но и во всём Ледяном Клыке. Особое уважение испытывали белые медведи и ледяные демоны, последние в большинстве своём, посмертно. Но не сложилось. Легионный маг, последние пять лет не утруждавший себя поисками новых талантов и получивший после очередной попойки за это конкретный нагоняй, решил проверить всех легионеров на наличие магического дара. К всеобщему удивлению, у меня оказались сильные способности к магии воды с какой-то непонятной примесью. Ну это по словам трясущегося и блюющего на каждом шагу с бодуна великого повелителя стихий. Именно этот факт и решил мою дальнейшую судьбу. Уже через две седмицы я был студентом первого курса в школе магии Стейна. А вот теперь оказался здесь.
Первое впечатление о столице у меня сложилось не слишком приятное. Горы бумаг, масса беготни, толпы людей и полное засилье бюрократии. Честно сказать, самой столицы я так и не увидел. Университет находится за чертой города и представляет из себя этакую крепость, обнесённую собственной стеной с единственными воротами. Учебные корпуса, лаборатории и общежития – всё располагается на этой закрытой территории. Не университет, а смесь тюрьмы и воинского лагеря. Общежития в целях безопасности были на некотором отдалении от основных учебных корпусов, поэтому бегать пришлось много, и к вечеру я уже чувствовал себя хуже, чем почтовая лошадь, разве только песен никто не пел для подбадривания. И вот сегодня, наконец, первый день занятий.
После очистки куртки от подарка летучего диверсанта настроение несколько притухло. И солнце не такое уж и яркое, и трава не слишком зелёная, и птички не поют, а мерзко каркают…
Как вчера выяснилось, собирали полностью новую группу лучших студентов из всех магических школ Империи. Эксперимент каких-то столичных умников. Решили проверить, кто достигнет более высоких результатов в учёбе: столичные маги, которые и составляют основу местного студенчества, или лучшие представители окраинных школ. Всего, не считая Университета, в Империи тринадцать школ, занимающихся обучением магов. Значит, в группе, соответственно, должно быть тринадцать человек. Можно сказать, группа выходит большой. Например, та, в которой я учился у себя, состояла всего из пяти человек на весь первый курс. И то, преподаватели говорили, набор оказался удачным, в прошлом году только троих приняли. А чего вы хотите, север. Народа мало, дар встречается редко. Не белых же медведей им в школу брать, да у тех и магического дара нет. У северян он тоже редкость, но всё равно встречается чаще, чем у медведей. Зато если уж и встречается, то достаточно сильный. Поэтому лет тридцать назад у нас и создали школу, специализирующуюся на боевой стихийной магии. Хотя в Империи нас и считают варварами, которые в обнимку с медведями пьют пиво и потом гоняют ледяных демонов от границы исключительно силой своего перегара и видом пьяных мишек, но пренебрегать парочкой лишних магов всё-таки глупо.
Из-за расстояния и погоды я приехал самым последним. Хорошо хоть преподаватели терпеливо дожидались моего появления, и мне теперь не придётся судорожно нагонять ушедших вперёд по программе. Конечно, сотник, не смотря на все свои минусы и близкое общение с пьяными демонами, учил на совесть, и обучение в Стейне давалось мне легко. Но попробуй пойми, что тут, в столице, считается хорошим уровнем образования. Не хочется оказаться в числе отстающих с первых дней.
