каждые пять минут, ни на что переключиться не
получается. А здесь хочешь не хочешь, а приходится.
– Держись, дорогая. Все прояснится.
– Надеюсь. Хожу, как в липком страшном тумане. Чувствую себя, как ты в той своей деревне.
43
Полина Елизарова
– Понимаю…
– Понимает она! Кончай ерундой заниматься, иди к Потаповой и реши свою проблему. Всего
и делов-то.
Вера и Надя
23 октября
Москва. Садовое кольцо. Кафе «Зазеркалье»
– Позвонил он вчера.
– Откуда?!
– Не знаю, не определился номер.
– Вот. Я же говорила, все будет нормально.
– Нормально?! Надь, ты дура? Я тебе говорю, номер не определился… и-и-и-и-и… я почти ничего
не расслышала!
– Спасибо, молодой человек, помощь нам пока
не нужна, на, Вер, возьми платок. Да чистый, чистый он, только что пачку при тебе распечатала.
А почему не расслышала?
– В клубе была. Там музыка громкая.
– Ты ходишь в клубы?!
– Конечно нет. Но это особое место. Там танцуют аргентинское танго.
– Ты танцуешь?
– Ну уж куда мне, да? Такому отстою, как я. Ты
же об этом сейчас подумала?
– Ну что ты…
– Ты даже лукавить не умеешь. Ума не прило-жу, как ты столько лет с одним мужиком прожила.
44
РОВНО ПОСРЕДИНЕ, ВСЕГДА ЧУТЬ БЛИЖЕ К ТЕБЕ
– Верунь, не надо на меня нападать. Я сама
мать, я чувствую твою боль и…
– Боль?! Да ты всю свою жизнь живешь за
Лешкой как за каменной стеной, что ты можешь
знать о боли?! Ах да, тебе же больно, что ты домой
особо не торопишься, куда «Утконос» оплачен-ную мужем жратву привез! Ой, чуть не забыла: брат сказал, вы на «Азбуку вкуса» перешли, там
помидоры краснее и яйца белее. И попробуй ему
возрази.
– Перестань. Боль не измеряется в граммах.
– У некоторых она измеряется в килограммах.
– Угу…
– Знаешь, вчера мне показалось, что танцую-щие танго ходят по боли, будто топчут ее, чтобы не
так остро чувствовать.
– Как же ты там оказалась?
– В первый раз случайно попала, клиентка
одна пригласила. Я сначала даже не поверила, что
такое может существовать где-то рядом. А вчера
пришла совсем уже на грани, больше мне некуда
было пойти.
– Это что, вроде клуба знакомств?
– Я тоже так поначалу думала. Нет, Надя, может, они и знакомятся для личных целей, но я этого не заметила. Всего-то триста за вход…
– Неожиданно… Так что с Ромой?
– Понимаю, ты, должно быть, удивлена! И пре-зираешь меня, ведь я должна была дома сидеть
и ждать звонка. Но это даже хорошо, что я в тот
момент оказалась в клубе. Была бы дома – скорее
всего кричать бы начала, оскорблять, ведь ко вче-45
Полина Елизарова
рашнему вечеру я дошла уже до последнего предела… А теперь хоть есть надежда, что он снова выйдет на связь.
– Что он сказал?
– Мне с трудом удалось расслышать, что жив-здоров, просит не волноваться и его не искать. Все.
– А менты что говорят?
– Уже ничего. Была у них утром, они уточнили, уверена ли я, что звонил именно сын, я сказала, да, уверена, следователь в ответ лишь вяло усмехнул-ся. Думаю, они уже закрыли дело, а может, и не от-крывали. Но девка его сто процентов что-то знает.
Она совсем не похожа на раздавленного неизвест-ностью человека. Единственное, что есть хорошего
в этой сучке, – своим спокойствием она поддерживает во мне уверенность, что ситуация поправима.
На вот, зацени ее фото в инстаграме. Я уже везде, где можно, после его пропажи зарегистрировалась, а надо было сделать это раньше.
– Боже… Это что, гуманоид?
– Нет, это она, его Анечка. В жизни все не так: мышь безликая, шмотье бесформенное, ни одной
понятной эмоции на лице, а слова бесцветные изо
рта еле процеживаются. Хорошо, это мейк-ап и фо-тошоп, но они же считают это уродство, эти разду-тые губы, пустые, на пол-лица, кукольные глаза, ацтекские неестественные скулы с рязанской гу-бернией в анамнезе, эталоном красоты! К чему мы
идем? Гляди, эта фальшивка успела набрать уже
сотни лайков! А вот две недели назад, они с Ромкой где-то в центре, в кафе. «Пельмени как у ба-бушки», 600 рэ порция. А когда они в последний
46
РОВНО ПОСРЕДИНЕ, ВСЕГДА ЧУТЬ БЛИЖЕ К ТЕБЕ
раз видели своих еще живых бабушек?! Надя, он
же от нее сбежал, от них всех, понимаешь? Я Ромку знаю как никто другой, он книжки правильные
читал, голубей раненых да собак бездомных все
детство домой норовил приволочь, а эти даже если
и жалеют кого, так сразу весь мир должен об этом
знать. И не от жалости это происходит, а от пустоты. Не люди – карикатуры на людей!
– По-моему это всего лишь попытки заявить
о себе, естественные в их возрасте. А с другой стороны – виртуальным эксгибиционизмом сейчас
каждый второй страдает. Но у молодых это органично получается. Для них это привычная реальность.
– Значит, я уже давно не в реальности.
Люба и Надя
24 октября
Москва. Большая Никитская. Кафе «Кофемания» –
Элитный жилой комплекс в микрорайоне «Кунцево»
– Про меня совсем не интересно. Сижу в кафе, человека жду. Пробки дикие, он опаздывает. Как
ты? Напиши, что сейчас делаешь.
– То, что позволяю себе делать днем, когда мои
расходятся.
– Гы. Секс по интернету?)))
– Брось. Я даже не знаю, как это искать)
– Тогда что? Вебинар для гейш? Мне почему-то
кажется, ты могла бы стать первоклассной гейшей.
47
Полина Елизарова
– ))) Все намного прозаичней. Сижу и покуриваю в окно.
– Так ты куришь? И твои не знают?
– Нет. Муж бросил лет пять назад, теперь на
дух не переносит курильщиков, особенно женщин.
Я после иду в душ, пол-тюбика пасты уничтожаю, сверху духи, а в квартире устраиваю сквозняк.
– А гамбургеры он любит?
– Бывает.
– Выпить?
– Может.
– Я никогда серьезно не курила, в детстве ту-беркулезом переболела, но просто офигеваю от
многих вещей, которые скорее всего рождаются из
чисто коммерческих расчетов, а потом стремительно превращаются в массовый психоз. И это при
том, что больше половины страны как курили, так
и курят! Всех курильщиков – из ресторанов на мороз, в аэропортах курилки прикрыли, как результат – в сортиры очередь, теперь, когда знакомые
закуривают вне дома, говорят, что каждый раз чув-ствуют себя так, будто преступление века соверша-ют. Но разве фаст-фудовские обжоры свое здоровье меньше гробят? Пускай бы тоже жрали генети-чески модифицированные булки по сортирам, чтобы пример дурной не подавать. И картиночки
жуткие на упаковках этого дерьма пусть бы тоже
печатали. А бухает у нас каждый второй. Бокаль-чик-другой за ужином, под сериал после ужина, в отпуске – каждый день, на праздники – вообще
святое. А праздников у народа много. За те пятнадцать минут, что я здесь сижу, мне уже два раза бар-48
РОВНО ПОСРЕДИНЕ, ВСЕГДА ЧУТЬ БЛИЖЕ К ТЕБЕ
ную карту предложили, и это днем! Алкашка, в отличие от сигареты, меняет психику и разрушает
личность. Но ведь куда ни придешь, первый же вопрос: «Что вашей печени налить?».
– Забавно. Но, по-любому, курение не полезно.
– Думаешь, твоя ложь полезнее? Партнер обязан принимать тебя такой, какая ты есть, в против-ном случае это не партнерство.
– Мы больше двадцати лет вместе.
– Удивила. Мы двадцать семь.
– Просто я не хочу его расстраивать… Хочу
быть лучше, чем есть.
– Пытаешься казаться, но не быть. Человек, которого заставили лгать в мелочах, потом уже и сам
легко соврет в большем.
– Что ты имеешь ввиду?
– То, что ты сливаешь себя ради того, чтобы
быть мужу угодной. И удобной.
– А ты? Все эти двадцать семь лет живешь так, как удобно тебе?
– …
– Люба, ты еще там?
– Прости. На звонок отвечала, заказчик, москвич, блядь, заблудился в трех соснах. Ты все еще
