По тыльной стороне ладони проползло что-то гладкое, покрытое чешуей, проскользнуло мимо, не останавливаясь. Я взвизгнула, прикрыв рот грязной рукой, чтобы заглушить звук.

– Бран! – прошептала я, поворачиваясь на корточках и отчаянно пытаясь найти его.

Я ждала его ответа и уже начала впадать в панику, когда наконец услышала его голос.

– Я здесь и, кажется, нашел нам укрытие.

Что-то коснулось моей лодыжки, проникнув под подол платья и ухватив за него.

– Это я, – произнес Бран, крепко удерживая меня, когда я попыталась освободиться от его хватки.

– Напугал…

– Дай руку. Я помогу тебе спуститься, – сказал брат, и я сделала, как он просил.

Он помог мне слезть с уступа, на котором я стояла. Держась одной рукой за Брана, а второй хватаясь за влажный корень дерева, я осторожно спустилась в яму.

Сев рядом с братом и прислонившись спиной к грязным корням, я не смогла сдержать истерического хихиканья, которое буквально булькало у меня в горле, как и избавиться от ощущения недоверчивого взгляда Брана, который, казалось, пытался пронзить меня насквозь.

– Откуда нам знать, надежно ли мы спрятались, если не видно ни зги? – спросила я, когда наконец смогла дышать сквозь смех.

Он фыркнул, опустив голову мне на плечо и покачав ею из стороны в сторону. Я прижала ноги к телу, крепко обхватив их, а он обнял меня за плечи. Прильнув друг к другу, мы пытались сохранить тепло. Ведь сидя без движения в окружающем нас холодном ночном воздухе, мы вполне могли замерзнуть до смерти. Было бы неплохо развести костер, но ничто так не привлекает всевозможных лесных хищников, как пламя в ночи.

Взойдет ли солнце утром? Или фейри погрузили нас в вечную тьму, из которой нам никогда не выбраться?

Глаза у меня наконец закрылись, поскольку усталость стала невыносимой. Мне хотелось почувствовать лучи солнца на коже, и с этим желанием я уплыла в царство снов, где монстры не грозили унести меня в мир тайн и чар, а самым опасным существом в моей жизни был развратный лорд, который хотел сделать меня своей женой.

И я заснула.

Мои глаза резко распахнулись. Кто-то зажал мне рот рукой, разбудив и вырвав из ночного кошмара. Пронзительный крик ожег мне горло, пытаясь вырваться наружу.

– Тсс, – прошептал Бран мне на ухо дрожащим голосом.

В отчаянии я дернула головой, пытаясь освободиться от его руки, которая была покрыта грязью и пахла гниющими листьями и разложением.

Наконец он убрал руку, и я подняла свою, чтобы самой прикрыть рот. Я не знала, что заставило Брана разбудить меня, так сильно напугав, но изо всех сил старалась заглушить звук собственного дыхания. От моей руки пахло кровью с привкусом металла и грязью, засохшей на коже, а раны были присыпаны раскрошенными опавшими листьями.

Небо все еще оставалось темным, и было непонятно ни сколько времени, ни того, день сейчас вообще или ночь. Я не могла определить, проспали мы несколько минут или несколько часов. Единственное, в чем я была уверена, это в том, что совершенно не выспалась. Я ждала молча, борясь с искушением спросить Брана, почему он напугал меня до смерти. Вокруг царила тишина, и ничего не происходило. Только я собралась открыть рот, как наконец услышала очень тихий стук.

Так стучат по земле копыта. Стук был приглушен покрывающей землю листвой и отсутствием твердой поверхности, по которой лошади могли бы стучать подковами. Тот, кто к нам приближался, двигался медленно и ровно, и я развернулась, чтобы посмотреть сквозь корни деревьев над нашими головами.

Перед лицом у меня была только тьма, вокруг – только тишина ночи. Я вглядывалась в нее, крепче прижимая руку ко рту и щурясь, вжимаясь телом в грязь и съеживаясь сама и при этом радуясь, что на мне грязное заношенное платье, сливавшееся с гнилым деревом.

В этот раз наша бедность пошла мне на пользу.

Я перестала дышать в тот момент, когда в поле зрения появилось первое копыто, сияющее серебром, будто оно создавало собственный свет и искрилось в кромешной тьме. Там, где у любой обычной лошади была шкура, блестела гладкая полированная поверхность костей ног, которые мерно шагали вперед. Из костей состояли не только ноги, но и все тело – скелет животного, которого уже не было в живых.

И все же существо двигалось сквозь ночь, шаг за шагом, и за ним следовали другие. Я подняла взгляд на призрака в облике человека, который ехал на скелете лошади. Он, состоявший из множества белых и черных теней, казалось, светился. На плечи ему падали темные волосы, свисавшие так, словно бросали вызов земному притяжению. Они растворялись в чернильно-темном воздухе, который окутывал призрака, и становились частью теней.

Его покрывала дымка магии, и глаза сияли белизной – в них не было ни единого оттенка другого цвета. Меховой накидке на его широких плечах позавидовал бы самый богатый человек в Мистфеле. В темные пряди волос были вплетены перья, и они подпрыгивали при каждом тяжелом шаге его лошади-скелета.

Единственным ярким пятном среди клубящихся теней, из которых, казалось, состояло все его существо, выделялась на его лице татуировка цвета голубого льда. Она тянулась вниз по центру лба, разделяя лицо пополам, и изгибалась над переносицей. Затем светящиеся линии распадались на отдельные и изгибались завитками на каждой из скул.

Несмотря на то что все в его облике выглядело зыбким, а не твердым, от него исходила угроза разрушения. Полупрозрачное существо, от которого настолько сильно веяло Иным, – такого я еще не встречала.

Он проехал мимо, за ним последовал строй других всадников на таких же лошадях-скелетах. Внешность у всех была разной – отличались прически, сочетание теней и света, очень смутно напоминавшее очертания человека, – но у каждого на лице светилась голубая метка.

Я совершенно точно знала, кто они: та сила, о которой рассказывали наши легенды и которая первой выследит тех, кто отмечен фейри.

Дикая Охота.

Я посмотрела вперед и с ужасом обнаружила, что призрак-предводитель натягивает поводья и останавливает своего коня. Он быстро развернулся, скрутив шею и плечи, чтобы посмотреть на конец своего отряда. Меня как будто ударил взгляд этих белых глаз, и на мгновение показалось, что предводитель не только увидел меня, но и, заглянув в меня, проник в самую суть всего, чем я стала. Жжение на шее, усилившись, запульсировало холодным жаром предупреждения.

Я повернулась, чтобы снова прижаться спиной к земле, и плотно закуталась в плащ, обернув его вокруг головы и шеи, в надежде подавить чувство, охватившее меня пламенем изнутри.

По лесу разнеслись шорохи и стуки, и эти звуки эхом отразились от деревьев вокруг нас. Всадник спешивался. Я еще сильнее прижала руку ко рту, борясь с паническим вздохом, переполнившим легкие, пока сердце с грохотом, как мне казалось, билось о грудь.

Я была уверена, что не только призрак слышит, как у меня в венах стучит кровь, но даже твари, ползающие в подлеске у его ног.

Я замерла в ожидании, считая вдохи после каждого шага. Слишком много чересчур долгих пауз между ударами его ног по земле. Либо он хотел помучить свою добычу, либо действительно не был уверен, где мы можем прятаться. На последнее я и надеяться не смела.

Мысленно я уже подготовилась к тому, чтобы сдаться в обмен на жизнь Брана, и потянулась, чтобы взять его руку в свою. Я надеялась хотя бы еще на мгновение ощутить тепло руки брата на своей, перед тем как потерять все остальное. Но по его коже пробежал ненавистный мне холод.

Полупрозрачное существо приблизилось еще, и я убедилась, что оно все-таки не призрак, посланный из подземного мира, чтобы наказать меня за попытку бежать. Последний шаг был сделан прямо над нашими головами, и под весом существа почва пошевелилась. На нас дождем посыпались комья грязи; они падали между скрывавшими нас корнями деревьев, и вскоре мой плащ и волосы покрылись ими почти полностью.

Мы сидели совершенно неподвижно, затаив дыхание и ожидая момента, когда он пролезет через корни и вырвет нас из укрытия.