Шли часы, время текло в ночи, наступившей посреди дня, и во мне росла решимость заставить Брана вернуться домой. Некому будет защитить нашу мать, когда фейри прорвутся сквозь туман и снова придут в Нотрек. Никто не помешает им убить ее вместе с остальными жителями Мистфела, когда они начнут охоту на Меченых.

Мне нужно было сделать все возможное, чтобы отправить брата обратно, чтобы он позаботился о маме, а я продолжу бежать, пока будет куда.

– Тебе нужно вернуться, – выдохнула я.

Легкие горели от холода, и я тяжело дышала, пока мы бежали по лесу. Бран быстро шагал рядом. Он был выше меня и потому двигался быстрее, и мне, чтобы не отставать, приходилось вкладывать все свои силы в эту гонку от смерти. В боку у меня сильно кольнуло, мышцы свело судорогой, и все внутри сжалось.

У меня не оставалось ни минуты, чтобы перевести дух или избавиться от магии, изменившей меня после падения Завесы. Мы все время бежали, и времени на такую роскошь, когда на кону стояла жизнь, не было совсем.

Ветки били меня по лицу, тропинка практически исчезла, слившись с навязчивыми тенями тьмы, и я не могла понять, листья ли это шуршат под ногами или вместе с нами в лесу есть что-то еще.

Лес считался домом для самых разных животных. Здесь жили и кролики, которые, без сомнения, уже бросились в свои норки и тихо сидели там, и каменные тролли, днем скрывавшиеся в пещерах. Их тяжелая поступь сотрясала землю и никак не могла сойти за шорох. Но пауки и змеи вполне могли ползти рядом с нами: в темноте их бы никто не заметил.

– Не могу, – ответил Бран, и хотя я не видела его лица, я могла поклясться, что он отрицательно покачал головой. – Послушай меня, Эстрелла. Что бы ни случилось, ты должна сделать все, чтобы фейри не поймал тебя. Поняла?

– Знаю, – прохрипела я, тяжело дыша и пытаясь не отставать от него.

Казалось, брат совсем не запыхался, и я не могла понять, как ему это удается. Он всегда был самым быстрым мальчишкой в нашей деревне. И одним из сильнейших бойцов, хоть и не хотел вступать в ряды Стражи Тумана.

Внезапно что-то ударило меня по лбу, и боль охватила всю голову, а перед глазами взорвалась вспышка белого цвета. Я споткнулась и, завалившись на бок, подняла руку, чтобы нащупать толстую ветку, на которую налетела. Встав на колени, я коснулась рукой кровоточащей раны у линии волос и промокнула ее плащом, которого даже не могла разглядеть в кромешной тьме.

– Эстрелла! – тихо прошипел Бран, и его нога в ботинке коснулась моего колена, когда он нащупал меня. – Вставай.

Он не удосужился даже проверить, могу ли я встать, или спросить, что случилось. Им руководило только одно желание: уйти как можно дальше от монстров, которые последуют за нами, и оно толкало его вперед.

– Я не могу, – сказала я, блуждая глазами в водовороте тьмы и теней.

Сквозь деревья с порывом морозного ветра пролетел вой, и все внутри меня сжалось от ужаса.

– Дикая Охота приближается, – сказала я глухим голосом.

По небу эхом разнесся стук копыт, словно гром. Сердце у меня вздрогнуло. Обернувшись, я увидела все ту же непроглядную тьму, не было видно даже деревьев, через которые мы только что прошли. Тьма окружила меня, усиливая страх и уверенность, что за нами кто-то наблюдает.

Кто-то, кого невозможно разглядеть.

– Вставай, – повторил Бран.

Он нащупал мою руку, схватил за локоть и поднял на ноги.

– Оставь меня и уходи, – потребовала я, выдергивая локоть, пока он помогал мне пробираться сквозь чащу.

Брат замедлил шаг, давая мне отдышаться, а затем снова пошел быстрее. И в это время небеса вспыхнули красочным разноцветьем, взорвавшим ониксовое небо.

– Я тебя не оставлю. Никогда, – сказал Бран, хотя и запнулся, подняв лицо, чтобы посмотреть на чернильную ночь, раскрашенную акварельной пастелью, которая кружилась и скользила сквозь облака.

Поглощенная неземной красотой, которая не принадлежала миру людей, я открыла рот, увидев, как вьются и переплетаются разноцветные лучи. В наступившей тишине мы с удивлением смотрели на небо, и жжение в легких, казалось, слегка успокоилось, с неохотой, но соглашаясь с неизбежным.

Никогда мне не спрятаться от существ, которые были настолько сильны, чтобы расписать акварелью небо. Я никогда не знала настоящей свободы и совершенно погрузилась в жизнь, уготованную в Мистфеле, поэтому мне и в голову не приходило задуматься о том, что может ждать меня, если уйти дальше, вглубь страны.

Теперь я этого и не узнаю.

Глубоко вдохнув холодный воздух, я повернулась и посмотрела брату в лицо. Освещенные акварельным небом, его янтарные глаза тоже отражали свет, пока он не опустил голову, чтобы посмотреть на меня. Бран сглотнул, и у него перехватило дыхание, когда над нашими головами пролетела стая птиц, скользивших между деревьями, как будто риск врезаться в дерево был намного меньше, чем опасность, висевшая у них на хвосте.

Из темноты на меня снова уставилась пара янтарных глаз: опять козодой – единственная птица, которая не улетела в ужасе. Зловещие глаза блеснули в темноте, прежде чем она взлетела в небо и растворилась в ночи.

– Мы должны идти, – сказал Бран, двигаясь вперед и увлекая меня за собой.

Я замедлила шаг, и меня накрыл ужас, потому что однажды нам придется попрощаться. Эмоции, которые я увидела в его глазах, только подтвердили то, что я уже чувствовала сердцем.

Мы оба знали: расставание неизбежно.

Его золотистые волосы переливались разными цветами, отражая вспышки в небе каждый раз, когда мы подходили к просвету в деревьях, и я пыталась сосредоточиться на нем. На его силе, которую ощущала рядом, которая тянула и подталкивала меня, чтобы я не останавливалась.

Далеко позади нас воздух взорвался криком, и Бран вздрогнул.

– Мы никогда не сможем обогнать их, – сказала я, зная, что в конце концов вся эта гонка не имела смысла.

Даже если забыть, что они владеют магией, которая позволяет им путешествовать по землям людей, мы шли пешком. Мы устали и не привыкли ходить на большие расстояния, не говоря уже о том, чтобы бежать. Мы больше не могли идти с той скоростью, с которой двигались несколько часов назад, в начале нашего путешествия.

Но даже если бы и могли, этого было бы недостаточно.

Бран кивнул, казалось, соглашаясь с тем, что я сказала. Но мы продолжали шагать по лесу, стараясь вести себя как можно тише, так как оба понимали, что любой шум может привести нас к гибели.

Мы шли в тишине уже как будто целую вечность; разноцветные вспышки в небе исчезли, угаснув в медленно накатывавшей черной волне, которая, казалось, смыла остаток света с нашего мира. Желудок у меня сжался, когда, как мне привиделось, черные завихрения на моей руке начали корчиться, реагируя на эту жуткую тьму.

– Он здесь, – прошептала я, поворачиваясь в поисках брата, которого стало невозможно разглядеть, когда лес снова погрузился в темноту.

– Кто? – спросил Бран таким тихим голосом, что я сразу поняла – ответ он уже знает.

Я не знала, как его зовут – этого безликого фейри, который думал завладеть мной с помощью магии. Но я чувствовала его, пульсирующего внутри меня, как заразу в крови. Это было совсем другое чувство – совершенно непохожее на страх, внушаемый Дикой Охотой, распространявшейся по всему королевству, с воем гончих и топотом конских копыт, эхом разносившихся по воздуху.

Я нутром почуяла момент, когда фейри достиг мира людей и ступил на землю Нотрека. Я чувствовала его внутри себя, под кожей, и моя Метка извивалась так, будто хотела вытянуться подальше, призывая его ко мне.

– Он, – сказала я, и вдруг скорее ощутила, чем услышала, что Бран споткнулся и исчез.

Просто взял и исчез, растворился в ночи, а разглядеть его во тьме и понять, что произошло, я не могла.

– Что с тобой? Где ты? – спросила я, присев на корточки и ощупывая землю.

Почва под слоем листьев на лесной подстилке была влажной, жирной и плотной, и я ощупывала ее пальцами, чтобы обнаружить брата.