Чувствую, как с выдохом из меня выходит радость. Сердце будто иссушается.

«Я никому не нужна, – говорит внутренний голосок, прикидываясь моими мыслями. – Если я умру, никто не расстроится».

Я прерывисто вздыхаю. Неожиданная и ужасная мысль. Сердце ускоряет ритм. Оглядываюсь. Вокруг никого.

«И так всегда».

Шагаю вдоль пляжа, желая отделаться от неприятных мыслей. Поднимаюсь по тропе и выхожу на дорогу.

– Проиграла ты спор, милочка. Даже на региональном уровне твоя картина ничего не заняла, – скалилась мама, сидя возле своего хахаля. – Зачем я только столько денег трачу на твою художественную школу? Бестолочь. Как и договаривались, все каникулы проведешь у отца.

Дыхание учащается. Перехожу на бег. Воспоминание становится все ярче. Отчаяние и одиночество приносят больше страданий. Асфальт сменяется грязной тропой. Скольжу. Держусь на ногах, активно размахивая руками.

– Так и норовишь избавиться от меня! Я насовсем к отцу уеду. Больше ты меня не увидишь!

– Раз так, то пусть он тебя и содержит. Шмотки и прочее барахло пусть теперь он покупает. Может, в Сенгилее даже есть школа рисования какая-нибудь.

– Деньги на ветер, – встревает мамин хахаль.

– Это уже не мои проблемы, – басисто хохочет мама.

– Ненавижу тебя! Только о себе думаешь! Уеду к отцу, а ты с этим козлом оставайся, все равно он с тобой только из-за денег!

Резко поворачиваю налево и начинаю восхождение на холм. Пахнет сыростью и грязью. Глаза жжет от подступающих слез.

«Ты никому не нужна, – не унимается голос. – Вспомни, как легко тебя оставил отец».

Картинка приходит как по вызову. Захожу домой после занятий в школе. Сегодня важный день. Экзамен по рисованию. Эти картины мы писали почти месяц. Отец стоит в дверях.

– Дочка, прости. – Папа не поднимает на меня взгляд.

– Проваливай. Ты никогда не был ей отцом. – Кричит вдогонку мать. – Может, это и не твоя дочь вовсе.

Отец дрожит всем телом. В его сильных жилистых руках потрепанная спортивная сумка.

– Папа, – шепчу я.

Он не слышит. Мамины крики заглушают мой тихий голос. Я не в силах пошевелиться. За отцом закрывается дверь. Мать с самодовольной ухмылкой уходит в другую комнату.

Пробираюсь через зеленящие заброшенные сады. Крик так и рвется наружу.

– А-а-а-а! – визжу я во весь голос.

Позволяю себе освободиться от этого груза. Слезы заливают лицо.

Я выбегаю к отцу на улицу. Он идет на остановку. Помню, как он дарит мне подарок, маленькую коробочку.

– Открой, когда сдашь экзамен. – Папа целует меня в лоб и уходит.

Все от меня уходят.

Мелкий снег с дождем отлично сочетаются с моим настроением. Если верить гугл-картам, я прошла километр до дьявольского логова под названием школа. Блеклое, старое и ничем не примечательное здание. Отличная альтернатива моему городскому лицею.

– Здравствуйте, – угрюмо здороваюсь с полной женщиной на входе с бейджиком «Охранник».

– А, Настенька. Как ты на папу похожа. Ты молодец, что приехала. А то твоему отцу скучно одному было.

Мои брови взлетают. Сенгилей настолько маленький, что тут все друг друга знают и в курсе всех событий. Отлично.

Куртку оставляю в гардеробной, меняю сапоги на блестящие черные лоферы. Внутри разливается тепло. Как только они появились в продаже, я была одной из первых, кто их купил. Вспоминаю про крутые кроссовки Air Jordan, которые ждут дома в коробке. Даже жалко их надевать на физкультуру.

Возле расписания какой-то мальчик наступает мне на ногу. На лоферах остается грязный след. По спине пробегает дрожь. Подавляю возмущение, протирая влажной салфеткой обувь. Надо потерпеть всего год в этой школе.

Первым уроком русский язык. Поднимаюсь на второй этаж. Ученики носятся по коридорам, будто случился пожар.

Дверь в класс закрыта. Мои новые одноклассники ждут у подоконников, пока придет учитель. Меня поражает, что девочки и мальчики стоят порознь. Это так принято тут или они в ссоре? Внаглую подхожу к мальчикам и ставлю рюкзак на их подоконник. Удивленные взгляды с обеих сторон заставляют мои щеки порозоветь. Я так не планировала!

Мальчики поглядывают на девочек, забирают свои сумки и отходят от меня подальше. Поджимаю губы от такого радушного приветствия. Если бы я была инста-леди, то написала бы пост в стиле: «Пять минут в школе, а меня уже тошнит».

На русском и алгебре я ловила на себе взгляды одноклассников. Обед проходил за общим столом. Хотя мне казалось, что я сижу в совершенно пустом помещении. Ела, опустив голову. В наушниках играла привычная музыка. Хоть она всегда со мной.

Наш класс перемещается в кабинет биологии на последний урок, когда я нечаянно слышу диалог:

– Потому что она странная, – говорит Аля – звезда класса – и поправляет распущенные блондинистые волосы.

– Вроде обычная, как и мы, – робко говорит Таня. – Может бойкот это слишком?

– Это городская фифа, которой корону с головы сбили. Видела ее лицо?

Она кривит губы в отвращении. Видимо, пародирует меня. Таня смеется, затем замечает меня. Ее лицо испуганно вытягивается.

– Ее мама к отцу отослала, а сама там развлекается. Говорят, с молоденьким красавцем, – высокомерно хихикает Аля, ничего не заметив.

Останавливаюсь. Спасибо родственникам, которые треплются о моей маме со всеми! Сжимаю зубы. Меня трясет от злости. Таня оборачивается на меня. Ее брови изгибаются, будто она просит прощения.

– Привет. – На плечо ложится тяжелая рука. – Потерялась?

Игорь и еще несколько парней старших классов смотрят на меня.

– Знакомьтесь. Это Настя, моя двоюродная сестра, – представляет меня брат.

– Привет. Павел, – высокий немного подкаченный парень протягивает руку.

От него веет приятным парфюмом в большом количестве. Интересно, он утром выливает весь флакон или брызгается на каждой перемене? Протягиваю ладонь в ответ, но вместо рукопожатия Павел поднимает ее к своим губам. В ужасе отдергиваю руку. Какой-то парень, стоящий рядом с нами, протягивает долго «о».

– Ты к моей сестре подкатываешь? – в шутку наезжает Игорь.

По спине пробегают мурашки. Взгляд вылавливает у входа в дальний класс Алю и Таню.

Павел подталкивает Игоря в класс, а сам вновь обращается ко мне:

– Какие планы на вечер?

Теряюсь с ответом. Павел улыбается. Его зелено-голубые глаза отражают интерес.

– Еще не решила, – выдавливаю я.

– Может, увидимся?

Из класса выходит снова Игорь.

– Отстань от моей сестры. Ей всего пятнадцать.

– Значит, у нее уже есть паспорт! – радостно подмечает Павел.

– Мне пора на урок, – быстро обхожу десятиклассников и галопом несусь в класс.

Двойственные чувства отвлекают меня от одноклассников.

Домой пришлось снова идти под дождем. Слева стоит детский садик. Его мокрые стены навевают грусть. Справа – здание полиции. Набираю номер лучшей подруги, которая записана как «Тома». В детстве мы очень любили мультик «Тима и Тома», с тех пор я так ее и не переименовала.

– Привет, Тима, – здоровается она первая радостным голосом. – Как ты?

– Замечательно. Я думала, деревенские простые ребята без понтов, но, видимо, я ошиблась.

– Так ты же не в деревню уехала, а в другой город. Ни с кем не подружилась?

Я открыла рот и закрыла снова. Ирина, а для меня Тома – общительная девочка, и у нее много подруг. Она вряд ли меня поймет. Ведь у меня есть только она.

– Скажем так, что это не то место, где я хотела бы жить и учиться.

В трубке слышится еще один голос.

– Да, хорошо. Настя, мы приехали домой. Меня мама забрала на машине. Давай я, как поднимусь, тебя наберу. А то у нас дождь льет.

Не хочет мочить новенький айфон.

– У нас тоже дождь, но я иду пешком. Ладно, давай позже созвонимся.

Убираю телефон в карман. Холодный ветер бросает капли мне в лицо. Надвигаю пониже капюшон от куртки.