Воины Алана бьются отважно, но наученные и привыкшие воевать в горной местности уступают воинам армии Блюхера на ровном пространстве.

Блюхер все предугадал и расположил армию в нужной позиции. Но принес в жертву золотую сердцевину армии. Старая гвардия справилась со своей задачей. Она сдержала мощь конницы Вольтера.

Маршал Вольтер, видев разгром основных сил, пал в ярость. Его отчаянный, полный боли крик был слышен во всей округе.

– Дороги назад нет. Перед нами достойный противник. Они сдержали нашу атаку и тем самым выполнили свою задачу. Нам не поспеть к основным силам. Но, воины мои, я клянусь, что их радость победы будет недолгой. Мы уничтожим стержень их армии.

Затем началась настоящая мясорубка. Кучи убитых коней. Изуродованные трупы ложились один на другой, мешая продвигаться сражающимся. Но никто не отступает, будто всем в радость и посердцу ужасное зрелище.

Маршал Вольтер был дважды ранен. Верные ему воины обороняли его изо всех сил, но третья пуля сразила насмерть отважного полководца.

Разбивший основные силы противника, Блюхер поспешил на помощь гвардии. Но увиденное привело его в ужас. Он знал, что будет тяжело, но не на столько: в живых остались десятки гвардейцев и дюжина кавалеристов. Они взяли в круг тело маршала Вольтера. Кавалеристы были обессилены. Лишь чувство чести сохраняло и давало им сил стоять на ногах.

Блюхер был человеком чести, он сам был воином, поэтому не стал добивать их. Маршал оценил их мужество. Он отдал им честь и позволил унести тело Вольтера с поля боя.

Остатки армии Алана и он сам были взяты в плен.

День подходил к концу. Смертельно уставший Блюхер пристально смотрел вдаль. Его одолевали разные думы. Очнувшись от них, он позвал разведчика, чтобы узнать о потерях с обеих сторон. Разведчик доложил, что со стороны их армии имеются потери в девяносто пять тысяч бойцов, в том числе тридцать одна тысяча двести пятьдесят шесть гвардейцев. Со стороны неприятеля сто семьдесят пять тысяч, остальные взяты в плен.

Блюхер понял, что под его командованием осталось восемьдесят тысяч воинов и перед ним открыт путь к горам Лао- Ден. Восточной армии больше не существует. И пока король Аратты не собрал новую армию, надо брать высоты и занимать выгодные позиции.

Блюхер злобно улыбнулся и про себя подумал:

– Король Аратты. Как он мог так низко пасть? Как он мог принести в жертву столько жизней молодых отважных бойцов, погубить отважного маршала Вольтера? Ради собственной выгоды?

Он думал о Вольтере. Думал о том, что Вольтер исполнил свой долг до конца. Да, Вольтер истребил элиту моей армии. Но я отдаю ему честь за мужество, за верность. Был бы горд, если бы он служил в моей армии.

После обратился к офицерам:

– Один день на сборы. Затем выступаем.

Офицеры отдали честь и отправились выполнять приказ Блюхера. Он же остался стоять и смотреть на облака. Тихий теплый ветер чуть колыхал его седые волосы. Мысль о Вольтере не выходила у него из головы.

– Стоила ли твоя жертва, слез твоей дочери? – прошептал главнокомандующий Турина. К удивлению, победа в этом сражении не принесла ему радости. На душе было неспокойно.

Он решил было идти в штаб, как вдруг заметил приближающегося штабного писаря. Оказалось, что он во время сражения был на поле боя и записывал его ход, записывал все, что видел своими глазами.

Он приблизился к Блюхеру, отдал ему честь и произнес:

– Поздравляю Вас, маршал.

– С чем?

– С победой, – чуть сконфузился писарь.

– Еще не известно, кто станет победителем.

– Вы думаете, что король Аратты достойно ответит? – тихо и не смело произнес писарь.

– Нет, король Аратты играет лишь нам на руку. Он не способен на праведные поступки. Есть лишь один человек, который неподвластен никому и действует непредсказуемо. Это тот человек, который трижды наносил мне сокрушительное поражение.

– Вы говорите о Девиде Де Рейгане?

Блюхер изменился в лице. Оно сделалось напряженно болезненным.

– Да, именно о нем.

– Но он на севере. Его армия не выступит без приказа короля. А король не скоро узнает об исходе битвы.

– Обычно так все и происходит. Но Рейган вовсе не стандартный командующий, – Блюхер глубоко вздохнул и задумался.

Через минуту он произнес:

– Вольтер был близким другом Рейгана. И вот это меня тревожит.

Глава 4

Засада братьев

Не зря тревожные мысли посещали Блюхера. В дело вступает гвардия Рейгана. Никто, абсолютно никто не в силах пройти пятьсот километров горной и лесной местности за неделю.

А вот старая гвардия Девида Рейгана и полки под руководством его сыновей совершили такой марш-бросок. Они прибыли на место с запасом в два дня. Правда, были довольно измотаны. Поэтому без лишней суеты и разговоров готовились к неожиданной атаке. Разведка сработала, как всегда, на все сто. Никто не в силах подойти к расположению армии до двадцати километров.

Весь второй день старший Рейган, его сыновья и воины отдыхали, восстанавливали силы. В горных пещерах развели костры. В одной пещере удобно устроившись вокруг костра, одни вспоминали прошлые сражения, погибших в бою друзей, жизненные истории, другие, дымя трубками, сидели молча вспоминая своих родных. Потом все как-то затихли, задумались. Еще минута, и все, не сговариваясь, затянули любимую во всей армии мелодию. Сначала она была еле слышна, но с каждым куплетом становилась все громче и громче. И вот уже эта мелодия долетела до других пещер. Воины в них подхватили ее. И в этом было какое-то единение, братство. Они слились в один боевой монолит. Мелодия закончилась, наступила тишина. До самого утра Решар и Жан обходили пещеры. На короткое время они задерживались то у одного костра, то у другого. Везде и все им были рады. Жан, младший Рейган, был тот еще шутник. Сила обаяния братьев заключалась в том, что они не кичились своим происхождением, званием, родством с Рейганом. Они были своими среди воинов. Делили с ними трапезу, трудности службы, радости побед. Вместе с простыми воинами сопереживали утрату боевых друзей.

Гвардейцам в основном было лет по сорок-пятьдесят. Братья были почти в два раза моложе. И это был тот исключительный случай, когда молодые командовали зрелыми воинами. Мало того, что командовали, так еще пользовались высоким авторитетом.

Жан подошел к юным гвардейцам. Увидев его, они хотели встать, но он движением руки быстро их остановил. Жан внимательно оглядел каждого.

– Ну, что, молодые люди, о чем призадумались? Небось все думы о прекрасном поле?

Гвардейцы смутились, опустили глаза и заулыбались.

– А я вам вот что скажу.

Гвардейцы переглянулись.

Жан же, собрав мысли, продолжил:

– Глупцов интересуют лишь женские прелести. Настоящих же мужчин привлекает нечто большее. Женщина привлекает их не только физической красотой, а еще и разумом, поведением. В женщине должна быть загадка. Плотское удовольствие длиться недолго. Мужчине, а особенно военному, нужна такая женщина, чтоб она для него была и любовница, и верный друг.

Гвардейцы внимательно слушали Жана. Они поняли, что их ожидает интересное повествование. Решар понял, о чем пойдет речь, и чуть заметная улыбка появилась на его лице.

Мысли Жана погружались в прошлое.

– Мне было двадцать, ей тридцать два. Я молодой, крепкий, самоуверенный и чуть нахальный. Она же в свои тридцать два была очень хороша, свежа. От нее шел пьянящий дурман. Глядя в ее голубые глаза, можно было утонуть в них. Ее голос кружил голову. Вдобавок к ее красоте и обаянию она была умна и добра. Она вскружила голову не одному мужчине, но не отдавала предпочтение никому. Мне казалось, что я без особого труда добьюсь ее внимания. Как я ошибался! Она будто не замечала меня. Но я не сдавался. Не мало усилий приложил к ее расположению к себе. Не буду рассказывать всех подробностей. Наступил тот день, когда она взглянула на меня по-другому, улыбнулась мне. Боже! Что со мной сделалось! Огромное наслаждение получал, слыша ее голос, слегка касаясь ее тела.