Что из этого следует, читатель, я уверен, уже догадался: «поворот на Восток», решающим образом меняя роль и место России в мире, смертелен для фантома. Авторы «Сибирского благословения» — экономисты, а не философы, «соловьевский недуг» — не их сир о!!еа. Но интуитивно они его превосходно понимают. И потому настоятельно подчеркивают, что «Сибирь, будучи главным бенефициаром поворота на Восток, должна будет сделать все возможное для того, чтобы российская внешняя политика на “восточном направлении” не повторяла ошибки, которые сделала на западном». И это, пожалуй, — судьбоносная мысль книги.
Последний спор
Да, Сибирь может вылечить Россию не только от ее вековой хозяйственной отсталости, как уверены авторы, но и от тяжелейшего недуга, в котором эта отсталость коренится. Я говорю, вслед за Соловьевым, о готовности масс жертвовать человеческими условиями жизни, следуя за любым демагогом, пообещавшим России, что мир будет трепетать перед ее могуществом. Перед фантомом, иными словами.
При всем том, как я уже говорил в предыдущей главе, мне кажется, что авторы недооценивают болезненность этого лечения, степень смятения, которую посеет в умах внезапная перемена роли России в мире и слом векового мировоззренческого стереотипа. Человека, пробывшего долго на большой глубине, прежде чем выпустить на волю, выдерживают в какой-то барокамере, если не ошибаюсь, покуда не привыкнет к нормальному атмосферному давлению. Но ведь и с народами то же самое. Слишком уж долго болела Россия. Слишком долго жила при ненормальном «атмосферном давлении». Слишком сильна в ней реваншистская оппозиция.
Бенджамин Дизраэли
Потому и представляется мне неосторожной рекомендация авторов: «Сибирь должна научить Россию впервые за несколько сот лет играть в мировой политике не первые роли… отказаться от стереотипов имперско-сти во внешней политике, ставить экономические вопросы выше геополитических, учиться не собирать вокруг себя союзников, а самой вести себя в качестве младшего партнера». В принципе, все верно. Только сразу, боюсь, не получится. Слишком многих оттолкнет такой прямолинейный подход. Слишком многим покажется он невозможным унижением для России. Раздолье для демагогов.
Между тем в собственных материалах авторов содержатся факты, позволяющие выработать более нюансированный подход. Такой, что оставлял бы возможность для промежуточной стадии, чего-то вроде той же барокамеры для масс. Я назвал бы эту «барокамеру» ролью балансира. Вот в чем могла бы она состоять.
По оценке МВФ, пишут авторы, ВВП «западных» государств Тихоокеанского бассейна (от Канады и США через Центральную Америку к Австралии и Новой Зеландии) составлял по итогам 2015 года 47,2 %. ВВП «азиатских» государств (от Индонезии до Китая, включая даже вестернизированные Японию, Корею и Тайвань) -48,7 %. Практически поровну, но ни одна сторона не дотягивает до 50 %. Остаток (3,5 %) — Россия. Так вот же она. новая для нее роль.
Присмотритесь. Это же классическая роль гордого Альбиона, которую он играл на протяжении ХУШ-Х1Х веков в Европе, — роль балансира, не допускающего доминирования на континенте ни одной из конкурирующих сторон. Отсюда и знаменитая фраза, кажется, Дизраэли, что у Англии нет союзников, только партнеры: сегодня Россия против Франции, завтра Франция против России.
Конечно, тогда речь шла не об экономическом, а о военном доминировании. Но разве меняется из-за этого суть дела? Вот смотрите, Россия, как до нее Англия, отказывается от роли «доминирующей стороны» (при 3,5 % ВВП эта роль все равно не реальна), а взамен получает свободу рук и почетную роль балансира, благосклонности которого добиваются обе стороны. Ни грана унижения в этой роли не было бы. но и наполеоновского комплекса тоже.
Такой, по-моему, могла бы быть школа, которая, с одной стороны, постепенно излечивала бы Россию от «соловьевского недуга», а с другой — минимизировала силы реакции после Путина, нейтрализуя демагогов и создавая тем самым наиболее благоприятные условия для того, чтобы Путин и впрямь оказался ПОСЛЕДНИМ диктатором России.
Глава 18
ВОСКРЕШЕНИЕ ЕВРОПЫ?
Каждый переживал brexit по-своему. У меня сначала, конечно, был, как у всех, шок. Но недоумение было уже свое, отдельное. Англия все-таки страна, где родилась Великая хартия вольностей, родина европейской свободы можно сказать. И надо же, чтобы именно она предпочла европейской солидарности забытую, казалось, грёзу о прошлом имперском величии («мы-не Европа, мы были владыками полумира»). Какова же должна быть мощь имперского национализма, если и годы спустя, когда остались от того величия одни воспоминания, все еще способен он, этот фантомный национализм, определять сегодняшнюю политику!
И тут же по ассоциации вспомнилось, что в России-то на наших глазах второе уже десятилетие происходит то же самое. Да, русская Хартия вольностей принята была не в 1215, как английская, а в 1550 году (см. Приложение 2). Разница в три с лишним столетия что-то значит. Не говоря уже о том, что английская Хартия положила начало всемирной эпопее борьбы с произволом власти, а русская — была утоплена в крови и, худшее из всего, что может случиться с историческим событием, забыта. На века. Но слишком далеко увлекли меня ассоциации. Мы все же не о несчастливой России сейчас, об Англии. И о Ьгехй.
А он вызвал повальную панику на финансовых рынках (Поуу }опз потерял 600 пунктов!) и, понятно, ликование пропутинской клаки в Москве. Там отнеслись к Ьгехй с надеждой — на «эффект домино». По мнению Жириновского: «Англия-это начало, за ней развалится НАТО, Шенген и евро». Из той же оперы, представьте себе, Познер: «Выход Великобритании приведет к распаду ЕС, мечта о Соединенных штатах Европы похоронена». Борис Титов пошел дальше: «Это не только отделение Англии от ЕС, это отделение ЕС от США». Сергей Железняк обвинил «брюссельскую бюрократию». Константин Косачев тоже. В унисон со всем этим хором неожиданно прозвучал голос знаменитого советского диссидента Владимира Буковского: «Евросоюз — огромная и безумно дорогая бюрократическая структура, напоминающая Советский Союз. Великобритания, наконец, это поняла и проголосовала за выход из ЕС, который обречен на распад». То-то приятно было бы путинской России увидеть себя Гулливером среди 28 «лилипутов» и куда легче стало бы ей справляться с каждым из них в отдельности, нежели с одним могучим Союзом.
Не в счет, оказывается, что на протяжении шести десятилетий Союз этот при всех его очевидных недостатках хранил мир на истерзанном братоубийственными войнами континенте. Войнами, которые, как мы знаем, были «безумно дороже», чем поддержание мира. И свободного, между прочим, мира, ценностного, «поствестфальского» (см. гл. «Ценности и интересы»), Не в «вестфальскую» же Россию устремились миллионы бездомных беженцев из разоренной войной Сирии. В «бюрократическую» Европу они устремились. И Европа приняла их — из со-чувствия, из со-жаления. из ЦЕННОСТЕЙ своих одним словом, хоть это и противоречит ее ИНТЕРЕСАМ.
Не в счет даже то, что бюрократический этот Союз в неправдоподобно короткий исторический срок поднял Европу из послевоенных руин, превратив ее в могущественную мировую державу-и, в отличие от СССР, не поработив свой народ, без ГУЛАГа. Впрочем, все это тривиальности, кто их не знает? Разве что пропутинская клака и примкнувший к ним Буковский, грезящие о распаде ЕС? И говорю я о них лишь потому, что грустно, грустно «гуртовое невежество», как называл это Чехов.
На самом деле неизмеримо больше всего этого совершил за свою короткую жизнь Европейский союз. Вот пример. Мне не рассказать, как делается политика в «вестфальском» мире лучше Бориса Акунина. Он писатель, ему слово: «Я прекрасно понимаю, что в геополитике действуют простые биологические законы: сильные кушают слабых, идет непрекращающийся естественный отбор; жизнестойкость наций и государств постоянно подвергается проверке на выживаемость. Мой либерализм не покушается на эти основы геополитической эволюции». Единственное, что мне здесь непонятно, это почему Акунин говорит об «эволюции». Я назвал это «международной анархией», показал, что так было ВСЕГДА и привел в доказательство поговорку первобытного племени Нуэр: правда на кончике копья (см. опять же главу «Ценности и интересы»). Никакой, короче, эволюции.
