СЕЙЧАС

– Добрый день. Меня зовут Александра, и я готова принять ваш заказ, – произношу зазубренную фразу, не поднимая взгляда от блокнота.

– Добрый день, Александра, – отвечает мужской голос.

Плотный, вибрирующий. И внезапно моё сердце пропускает удар.

Потому что я помню этот голос, каждый его оттенок, малейшую интонацию. От испепеляющего гнева до запредельной нежности. Он пришел сюда поужинать, а я… я даже не узнала его сразу.

Он одет в белую рубашку, и рукава по обыкновению закатаны – так было и три года назад, – а верхняя пуговица расстегнута. У него холодный взгляд и тонкие губы.

Мы знакомы. Мы настолько близко знакомы, что я знаю про родинку под сердцем. Помню, какая колючая щетина на щеках, и то, что он любит горькую туалетную воду.

Напротив него – миловидная блондинка в обтягивающем коротком платье.

– Я буду салат с теплым ростбифом и клюквенный лимонад, – щебечет спутница моего "призрака".

Медленно киваю. Голова словно ватная. Кажется, урони её вниз – и уже не сможешь поднять.

– А… вы? – обращаюсь сумбурно, позабыв всё, чему меня учили.

– Стейк слабой прожарки и черный кофе без сахара. Спасибо.

По правилам я должна предложить ему пирожное к кофе, но я-то знаю, что он ненавидит сладкое. Поэтому киваю отстранено и сбегаю, пока весь ресторан не заметил, как краснеют мои щеки и как сильно молотит в груди.

Передаю заказ на кухню и несусь в туалет, смыть отчаяние и стыд от внезапной встречи.

Он ужинает с роскошной блондинкой, а я одета в белую блузку и брюки, которые делают мои ноги короткими и толстыми. Уставшая, замученная после восьми часов на ногах, с зачесанными назад волосами.

Где справедливость?!

– Я на секунду! – кричу напарнице-Дине. – Подмени меня, пожалуйста.

– Без проблем, – отвечает та.

Моё лицо горит, когда я обмываю его водой. Поднимаю голову и натыкаюсь на колючий взгляд черных глаз.

– Саша, – не спрашивает, а утверждает.

Он не может находиться здесь. Эта зона не для клиентов – для персонала. Но он стоит напротив. Высокий, широкоплечий. Холодный. Отчужденный. Абсолютно равнодушный, как в последнюю нашу встречу.

– Здравствуй, – только вот смотрит на меня мучительно.

Я дергаю плечом, изображаю безразличие.

– Привет.

– Ты совсем не изменилась, – произносит он тихо.

А затем оказывается в опасной близости, и… его губы находят мои.

Нас накрывает волной безумия. Нет сил думать трезво, здраво. Анализировать или решать. Мы на самом дне, в бездне, и нас несет всё дальше, вниз, где лишь черная всепоглощающая тьма.

Прочь от прекрасной блондинки, от долгой смены, от ресторана, из которого меня уволят, если узнают, что я вытворяю в туалете для персонала.

И разумом я понимаю, что должна прийти в себя. Очухаться. Вырваться из пленительных чар. Отказаться.

Но его губы горячи, а долгие поцелуи опаляют, лишают возможности дышать.

– Саш, ты в порядке? – в туалет стучится Дина. – Живот прихватило?

Она дергает за ручку, и моё наваждение, мой злой гений рукой прижимает дверь, мешая той открыться. Он отрывается от меня, но смотрит тяжело и жадно.

– Всё… всё хорошо, – еле совладав с голосом, отвечаю.

Ноги трясутся будто после многочасовой тренировки. Мне приходится привалиться к стене, потеряв опору в виде мужчины, что пахнет табаком и пороком.

– Скажи, чтобы она ушла, – шепчет мне на ухо.

– Дин, я скоро приду. Иди.

– Может, тебе нужна таблетка? Ты вся побледнела.

– Всё хорошо. Иди, – повторяю жестче и, когда цокот каблуков затихает вдали, говорю демону в обличии человека: – Ты тоже уходи.

Изгибает бровь. Насмешливо. Дерзко.

– Уверена?

– Да.

Уходи, как ушел однажды. Тебе не привыкать бросать меня, лишать равновесия своими словами и поступками. Уничтожать мир под моими ногами, обращая его в пепел.

Ты бросил меня и пропал на долгих три года. Потерялся в неизвестности, и я почти забыла о том, что твое дыхание пахнет кофейной горечью. Я научилась жить без тебя.

– Дина обслужит ваш столик, – добавляю зачем-то.

– А ты… – делает паузу, позволяя мне самой сказать.

– А я не готова. Мне опасно находиться с тобой наедине.

Я честна, и он – моё проклятие, моя главная ошибка – принимает этот ответ. Кивает отстраненно и покидает туалет так, словно ничего не произошло.

Я выхожу спустя несколько минут, убедившись, что на горизонте нет никого, хоть отдаленно похожего на человека из моего прошлого. Трусливо выглядываю в зал: он сидит напротив блондинки, и та что-то рассказывает, увлеченно жестикулируя.

А я вспоминаю наши недолгие отношения, разрушительные для нас обоих. Между нами двенадцать лет разницы. Но его руки лежали на моих бедрах, и пальцы скользили по коже, поднимая платье. Его губы, жесткие, требовательные, знали самые чувствительные мои точки.

Его последние слова выжгли на мне ожог: «Нам не стоит больше видеться. Я никогда тебя не любил».

Я прошу Дину заменить меня и, сославшись на больной желудок, убегаю из ресторана.

А он остается.

Дьявол из прошлой жизни. Лучший – некогда – друг моего папы. Его партнер по бизнесу.

Человек, предавший доверие моей семьи ради встреч со мной.

Человек, предавший меня саму.

Мельников Богдан.

***

ТРИ ГОДА НАЗАД

Папа любил повторять, что в бизнесе, как и в любви, нужно сохранять трезвый рассудок. Страсть мимолетна, в ней легко захлебнуться. Он никогда и никому не доверял: ни в работе, ни в деньгах, ни в делах.

Мой папа мог показаться черствым чурбаном, но я-то знала, как сильно он любит маму, как готов положить горы к её ногам. Только с ней – и со мной – он был нежным и ласковым. Для всех же остальных: цербер, который может порвать в клочья. Не человек – машина.

Поэтому, когда в нашем доме однажды появился молодой мужчина, и папа, хлопнув того по плечу, назвал его «хорошим другом», я сразу поняла, что человек этот какой-то особенный. Никого другого отец не водил к нам домой, предпочитая оставлять знакомых где-то там, вдалеке от нас, за порогом.

– Богдан, это моя жена, Ира, а это моя дочь, Александра. Девочки, сообразите что-нибудь на стол. Будем праздновать.

Мужчина смерил меня долгим – чуть дольше, чем требовалось – взглядом.

– Очень приятно, – ответил тихо, а я запомнила, как изгибаются его тонкие, упрямо поджатые губы.

Мы сидели в столовой, в тарелках дымилось мясо с овощным гарниром. Папа рассказывал, что они заключили какую-то важную сделку, и что без Богдана этот контракт никогда бы не получили. Тот лишь невесело ухмыльнулся, будто похвала ему претила. Я помню, что разглядывала его из-под длинной челки, делая вид, будто увлечена едой. Он был сдержан в общении, но похвалил мамин ужин и сказал, что для него честь быть нашим гостем.

– Сашка у меня студентка, в лучший университет её отдал, на платное отделение. Будет финансами заведовать, как отучится. Голова у неё светлая, всё получится, – нахваливал меня отец, и я стыдливо краснела.

– Нравится учеба? – ради поддержания диалога спросил Богдан.

И я ощутила себя маленькой девочкой, которую допрашивают взрослые за столом. А ты сидишь такая в платьице, с косичками, и смущаешься под их строгими взглядами. Странное чувство. Я… почему-то я не хотела казаться маленькой этому мужчине.

– Да, вполне, – ответила сухо.

Вот и весь наш диалог.

Кто же этот Богдан? Откуда он взялся? Папа не рассказывал про него раньше, я не помню среди деловых партнеров этого мужчину. А такого невозможно не запомнить, даже если увидел случайно. У него даже имя особенное, редкое, необычное.

Он просто появился в нашей жизни.

И ушел поздним вечером, а я всю ночь перерывала интернет в поисках крупиц информации. Почему-то мне хотелось узнать всё о нем. Но, к сожалению, сеть молчала. Удивительно, в двадцать первом веке про любого можно накопать компромата.