Парень двинулся в сторону трапа. Он одновременно говорил по сотовому. И снова Елена попыталась определить язык.

– «Похож на русский, – решила она, – Да, но что значит эта фраза на французском? Неужели он и вправду не ел шесть дней?»

Она поднялась по трапу и прежде всего разыскала парня.

– Скажите, это правда, что Вы не ели шесть дней? – спросила она, – Я слышала, Вы говорили…

Он на секунду нахмурил брови, как будто что-то вспоминая, а, может быть, делал внутри себя перевод с английского, которым все здесь пользовались, на русский, а потом улыбнулся.

– Вы меня неправильно поняли. Эта фраза из одной книжки, а произнёс я её невольно: французы так шумели, что их было слышно за километр.

Они посмотрели в дальний угол палубы, где за столиками уже расположилось упомянутое семейство. Французы по-прежнему громко разговаривали, и даже светящиеся экраны смартфонов не могли их отвлечь.

– Вадим, – назвал себя парень, – Я путешествую автостопом.

Елена назвала себя.

Она разглядывала нового знакомого – светлые брови и ресницы, твёрдый подбородок и, как контраст, мягкие губы.

Вадим рассказал, что живёт в Москве, учится в университете на медицинском факультете, любит путешествовать.

– Обычно это попытки с негодными средствами, но, пока есть автостоп, надо им пользоваться. Я уже объездил почти всю Европу, на следующий год планирую Тибет.

– Вот откуда Ваш замечательный английский, – похвалила девушка и тут же попросила перейти на русский.

– Я учусь на историческом, но параллельно изучаю славянские языки. Моя бабушка из Черногории, а мы живём в Милане, – пояснила она.

– Я уже выучил много местных выражений, – похвастался Вадим, – Может, попробуем?

– Ну, если только с бабушкой, – Елена оглянулась и заметила, что пожилая леди уже давно прислушивается к их разговору, а Кристины рядом нет.

Вскоре нашлась и сестра. Она весело болтала с Милошем и преспокойно оставила бабушку одну. Пассажиры тем временем рассаживались по местам. Они обменивались впечатлениями относительно яхты и предстоящего плавания под парусами, полагая, что путешествие станет незабываемым.

Одна за другой от пирса отходили прогулочные яхты, перед которыми расстилалась ширь залива, по праву считавшимся одним из красивейших в Адриатике.

– А не подняться ли нам на верхнюю палубу? – предложил Вадим. Елена согласилась, но, как только они попытались выйти наружу, им преградил путь один из матросов.

– То йе забранёно, – заявил он, загораживая путь, – Врати се.

– Почему? – спросил подошедший сбоку пан с усами, – мы плавали по Которской бухте в прошлом году и без проблем поднимались наверх.

– Врати се, – повторил матрос, чем вывел из себя усатого пана.

Он сердито зашипел, словно рассерженный гусь, а затем позвал Милоша.

– Ничего себе, сервис, – громко возмущался пан, чем напугал Милоша.

– Не волнуйтесь, я всё улажу, – пообещал гид.

Он подошёл к капитану, но после разговора вернулся разочарованный и только развёл руками.

– Сожалею. Они сказали, что пока яхта не вышла в море, подниматься наверх нельзя. Не я устанавливаю здесь правила, – поспешил он оправдаться в ответ на намечавшийся протест со стороны усатого пана.

Капитан отдавал команды, матросы ставили паруса, а пассажиры следили, как удаляется от них пирс и дома старинного Котора становятся похожими на игрушечные.

Прекрасные виды проносились перед глазами пассажиров и менялись, словно в калейдоскопе, когда вдруг открылся простор бухты. Все припали к окнам, не забывая фотографировать морскую даль и берега, но постепенно то один, то другой подходили к стойке буфета, за которой никого не было.

– В чём дело, Милош? – спросил неугомонный пан, – Не пора ли нам выпить по чашечке кофе? Неужели в поездке не предусмотрен буфет?

– В самом деле, нам обещали обед, – напомнили англичанки.

Милош не успел ничего ответить. В это время по трапу с верхней палубы спустился юнга с подносом в руках. На подносе лежали сэндвичи.

– Наконец-то, – сердито проговорил пан, – Что внутри?

Парнишка покачал головой и затараторил по-итальянски.

– Странно, что официант не владеет английским, – фыркнула одна из англичанок, однако взяла сэндвичи для себя и спутницы.

– Если сэндвичи с рыбой, я напишу жалобу на турбюро: у меня аллергия на рыбу, – пояснил усатый пан.

Он тоже набрал на всю компанию, но как только отошёл в сторону, на подавальщика налетело французское семейство. Один из мальчиков с разбега толкнул поднос и рассыпал его содержимое.

– Что ты наделал? – возмутилась мать, – Немедленно извинись за дурное поведение.

Впрочем, обнаружив, что дорогой сынок сумел ухватить сэндвичи для семьи, она подхватила его под руку и увела прочь.

Взгляд, которым паренёк проводил неугомонное семейство, был полон отчаяния.

– Spiacente, – прошептал он, глядя на Кристину.

Она подошла минуту назад и полностью завладела вниманием подавальщика. Он в восхищении смотрел, как развеваются на ветру её светлые волосы, а лёгкая улыбка озаряет миловидное лицо.

Парень совсем смутился и повторял слова извинения до тех пор, пока не получил индульгенцию от Кристины.

– Не переживайте, Вашей вины нет, – заявила она, осторожно дотронувшись до его руки. Рука ей показалась холодной. Она подумала, что это от морского ветра.

– Французы налетели на сэндвичи, словно их не кормили неделю. А их отпрыски кого угодно собьют с ног, – продолжала она.

– Же не манж па сис жур, – произнесла Елена.

Она бросила быстрый взгляд на Вадима и оба рассмеялись.

– И ничего смешного, – заявил усатый пан. Своё появление он объяснил тем, что ему не хватило сэндвича, а те, которые он принёс товарищам, оказались с рыбой. Пан приступил к парню, намереваясь вытряхнуть из него недостающий сэндвич, но внезапно на его защиту встала Кристина.

– Ну Вы же видели, что произошло, совсем запугали бедного мальчика, – сказала она и оттеснила рассерженного поляка от юнги.

Юнга собрал с пола разбросанные ошмётки и молча вышел.

Оставшиеся без еды молча воззрились на Милоша. Тот смущённо пожал плечами и проговорил:

– Пойду, узнаю, как у них дела на кухне.

– Для меня попросите с сыром или яичницей, – нетерпеливо уточнил усатый пан, – С ветчиной не надо, она могла испортиться при такой жаре.

– Заодно поинтересуйтесь, почему пропал интернет и перестали работать телефоны, – предъявила претензии пани с косичками, спутница усатого пана.

Французские детки оторвались от сэндвичей и попробовали включить телефоны, но вскоре убедились, что новенькие смартфоны превратились в кусок пластика и металла.

Англичанки расстроились из-за невозможности фотографировать прекрасные виды, а Милош переживал из-за того, что ему не смогут дозвониться из турбюро.

Выслушав претензии экскурсантов, он поднялся по трапу и тут же спустился – но в каком виде! Гид побледнел, его глаза округлились от изумления, в лице читался страх.

Во взгляде, которым он обвёл пассажиров, читалась беспомощность.

Присутствующие уставились на него в ожидании ответа, но Милош молчал.

– В чём дело, молодой человек? – раздражённо произнёс усатый пан и повернулся к своим спутникам, – Никакого сравнения с прошлым годом – то на палубу не пускают, то гид никуда не годится.

Он произнёс это по-польски, но Милош, кажется, всё понял.

Он встрепенулся и, указывая на верх, заявил:

– Вы не поверите, но яхтой правят мертвецы.

Тем временем в отеле, который час назад покинули старая итальянка с внучками, разгорелся скандал. Петар, экскурсовод, сопровождавший пассажиров в плавании по Которской бухте, обнаружил, что яхта «Князь Ливнич» стоит у пирса, а пассажиров увезла другая яхта.

Петар возмущался так громко, что привлёк внимание дежурившего в холле полицейского. Тот выслушал недоверчиво.