С наслаждением растянулся я на своей постели, на которой не спал два с половиной года.

Глава седьмая, в которой Иван Забегалов знакомится со старым марочником.

На следующий день ударил мороз. Не пришлось мне щегольнуть в Решме бескозыркой и флотским бушлатом! Я надел старое ватное пальтишко, из которого основательно вырос, и тёплую шапку.

Я побродил по городу и к трём часам зашёл на почту. Петя и Митя обещали притти сюда прямо из школы и познакомить меня с «марочным старичком», как они его называли.

Я пришёл как раз во-время. За столом, на котором пишут письма, сидел старичок в потёртой каракулевой шапке, в чёрной шубе с облезшим кроличьим воротником, с очками на большом красном носу. Перед ним лежали альбомы с марками. Чего-чего тут только не было! И французские колонии в Африке — фиолетовые, зелёные, оранжевые марки с крокодилами, попугаями, страусами и жирафами, и Тува с верблюдами и снежными хребтами, Монголия, Великобритания Швеция, Дания… Целое, сокровище лежало перед нами. За спиною у старичка стояла толпа мальчишек. Они не обратили на меня никакого внимания, хотя многие из них когда-то учились вместе со мной в школе; До меня ли им было! Они были увлечены марками. Вдруг старик поднял на меня острые глаза.

— А ты кто такой, мальчик? — спросил он. — Я тебя не знаю.

— Это наш братишка, — сказал Петя.

— Он вчера приехал, — добавил Митя.

— Ванька?! — закричали ребята. Только сейчас они обратили на меня своё внимание. Все начали здороваться со мною и забыли о старике и его марках.

— А вы разве не собираете марок, молодой человек? — вдруг спросил меня старый марочник.

— Как же не собирать, — ответил я.

— Отчего ж вы не подходите ближе? Я могу с вали поменяться.

— У меня нет лишних марок. Мне не на что меняться.

— А я не на марки меняю. Посмотрите, может быть, вам что-нибудь подойдёт для вашей коллекции.

Ещё бы мне не подошло! Я принялся перелистывать его альбом и отобрал несколько прекрасных марок.

— Ну, вот, — сказал я, тяжело дыша. — Дания, Канада, Швеция, Тунис… Что вы за это хотите?

— А что у вас есть?

— У меня есть… У меня есть банка американских консервов!

— Колбаса или, может быть, просто горох с салом?

— Настоящая американская колбаса, без всякого гороха, — сказал я.

— Марки — ваши, — проговорил старик, — а колбасу принесёте завтра…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой Иван Забегалов находит нового друга.

Прошло несколько дней. За это время я получил от старого марочника целую кучу чудесных парок.

Наступила оттепель, и теперь я ходил по городу во всей своей флотской форме. В Решме моряк — явление вообще редкое, а четырнадцатилетний матрос — целое событие.

Меня упросили выступить в своей старой школе, где теперь учились мои братишки, и рассказать о том, как я воевал. Ребята внимательно слушали меня, а потом без конца расспрашивали о боях.

С этого дня все школьники, даже незнакомые, здоровались со мной на улицах. А после того, как я побывал в школе у девочек, где токе рассказывал о своей боевой жизни, все девочки мне стали улыбаться при встрече и притом страшно краснели. Одна из них предложила мне переписываться, когда я уеду обратно на флот, и подарила мне свою карточку. У неё были белокурые волосы, и она говорила на «о», как все жители Решмы. Звали её Маргарита. Маргарита была хорошим товарищем. Она раздобыла у брата прекрасные марки и подарила их мне. А в воскресенье пригласила меня в театр, на утренник для школьников. Мы сидели в третьем ряду и смотрели «Коварство и любовь» Шиллера. После театра мы вместе пошли домой.

— У тебя отец есть? — спросил я.

— Нет. Отца убили в самом начале войны. Но месяц назад мама снова вышла замуж.

— За кого?

— За артиста. Он сегодня играл Фердинанда.

— Такой молодой?

— Нет, это он на сцене молодой, а дома ему — тридцать два года.

— Он не обижает тебя?

— Нет, он довольно добрый. Но отец был добрее. Он. меня так любил! Он до войны был инженером на Химкомбинате. И добровольцем пошёл на фронт.

— Ну, а в театр ты часто ходишь? — постарался я переменить разговор.

— Как только есть время… Через маму и отчима я всегда могу достать пропуск… Хочешь, ещё пойдём?..

Вдруг сзади нас раздался хриплый голос старого марочника:

— Мой молодой филателист! Не можете ли вы мне оказать маленькую услугу? Не достанете ли вы мне на сегодняшний вечер билет? Я целую вечность не был в театре, а сегодня дают «Гамлета». И играет прекрасный актер…

— Это мой отчим, — вставила Маргарита.

— Я вам за это, — продолжал марочник, — презентую несколько отличнейших марок.

Мне был ужасно противен этот старик, и я вовсе не хотел оказывать ему услугу. Но Маргарита вмешалась в разговор.

— Конечно, я вам достану пропуск, — сказала она.

^{— Не можете ли вы мне оказать маленькую услугу?}

— А где вы живёте? — спросил я.

— Зачем вам знать, где я живу? Вы меня найдёте на почте.

Вот хитрый старичишка! Никому он не говорят, где живет.

— Хорошо, мы занесём, — обещала Маргарита.

— Спасибо, большое спасибо, девочка. И вы тут же, молодой человек, получите свои марки. До свиданья.

Наконец-то он отвязался от нас!

— Я хочу, чтобы у тебя была самая лучшая коллекция во всей Решме! — сказала Маргарита.

— Ну, значит, ты настоящий друг! Я, конечно, когда уеду на флот, стану писать тебе письма.

Мы условились с Ритой, что на другой день вечером я обязательно приду к ней в гости. Будет понедельник, выходной день в театре, и вся её семья будет дома.

Глава девятая, в которой Иван Забегалов попадает в ловушку.

Наверное, только что пришёл поезд, потому что от вокзала шли люди с чемоданами и с мешками… Вдруг я увидел в толпе высокую женщину с ребёнком на руках, и сразу мне почему-то вспомнился городок на Чёрном море, норд-ост, снежная буря я та женщина, которая унесла ребёнка из развалин разбитого дома. Эта женщина была одета совсем иначе — в рыжий тулуп, но меня словно что-то подтолкнуло, и я пошёл за ней. Мне показалось, что ребёнок у неё неестественно тяжёлый.

Женщина вошла в пустынный и глухой переулок, спускавшийся к реке. Я крался за ней мимо бесконечного забора. Вдруг она оглянулась. Я прижался к стволу берёзы, и женщина меня не заметила. Она повернула вправо и вошла в ворота. Окна этого дома были заколочены, и вид у него был совсем нежилой. Я стоял, не шевелясь, ожидая, что будет дальше. Не прошло и минуты, как женщина вышла. Ребёнка при ней не было! И прежде чем я успел опомниться, она перебежала через улицу и скрылась в противоположных воротах.

«Двор проходной, она уйдёт за реку», — подумал я. И как раз в это время в переулке появился человек в ватной телогрейке. Не заметив меня, он вошёл в те самые ворота, где женщина оставила ребёнка. Через несколько секунд он вышел обратно с ребёнком и быстро зашагал по переулку. Я кинулся за ним. Он свернул за угол и вошёл в какую-то калитку.

«Уйдёт!» — подумал я и, не раздумывая, проскочил в калитку за ним следом. В полутьме я увидел пустой двор, крыльцо и дверь, в которой торчал толстый ключ. Стараясь, чтобы не скрипнули ступеньки, я на цыпочках подеялся на крыльцо.

Кругом всё было тихо. Я толкнул дверь — она слегка приоткрылась. Вошёл в тёмные пустые сени и остановился, не зная, куда дальше итти…

Вдруг кто-то с силой оттолкнул меня к стене, Дверь с грохотом захлопнулась, и я услышал, как ключ два раза повернулся в замке.

Я остался один в темноте.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой Иван Забегалов встречает в Решме «зеленую стрелу»

Ловушка! И я сам виноват, что попал в неё!