– А как же костер? – промямлил полностью сломленный Колька с необъяснимой надеждой в голосе.
– Могут легко договориться с гхармами (в буквальном смысле «жарящие» – прим. авт.) на свободе, – человек с показным безразличием махнул рукой в неопределенном направлении, – а они, за соответствующую долю, что и кого угодно зажарят. Им отсюда часто перепадает.
Широкий посмотрел на бледное даже в полутьме лицо Кольки и громко рассмеялся. Впрочем, смеялся он один. Совершенно не к месту всплывшее в памяти преследование волков, никак не могло перекрыть ужас того, что сейчас представлял Колька. Он подозрительно и с явным страхом уставился на широкого мужчину, но тот только ухмыльнулся.
– Поверь, я детей не ем. Разве что в самом крайнем случае. Ты мне нужен совсем для другого дела. А в том, что живые убивают живых – нет ничего удивительного.
Это же его, Колькины, мысли. А может широкий мужчина имеет такое же мнение. Но сейчас главная задача заключалась совсем не в том, чтобы понять другого человека. Хотелось не отстать, не заблудиться в этом бараке с неясными размерами, но зато забитом таким огромным количеством людей, что помещение казалось бесконечным.
В углу помещения, куда его привели, Колька увидел немного странное сооружение, по некоторым признакам напоминающее кровать.
– Можешь немного поспать, – милостиво разрешил человек, – а потом уже и поговорим.
Разве можно уснуть под ворохом подозрений, да еще и в атмосфере, в которой просто невозможно дышать. Мешала противная мысль, а вдруг он окажется вкусным в зажаренном виде. Колька долго ворочался и вдруг, неожиданно для самого себя, крепко уснул.
Я не высший
Колька никогда, и ни при каких обстоятельствах не смог бы сказать, сколько часов он проспал. Он помнил только сны, которые в изобилии приходили к нему во время отдыха. Хорошо, когда снится что-то хорошее и доброе. Наверное, с этого все и началось. Совсем маленький Колька бежал по деревенской улице, а по сторонам неслись целые своры дворняжек. Они совсем не собирались нападать и кусаться. Ведь их баба Вера строго предупредила:
– Если что, я вам покажу!
Перед мокрыми носами угрожающе поднялся сморщенный кулак. И все деревенские собаки, хоть и, наверняка, ничего не поняли, но категорически осознали, что от них требуется. А баба Вера больше их не предупреждала. Ей было некогда. И поэтому маленький Колька был предоставлен сам себе. Только собаки сопровождали его, причем до самой речки. Он так и вылетел на берег, где купались одни девчонки. Колька во все глаза смотрел на большие, загорелые и блестящие от капель воды тела. А они даже не завизжали. Кто-то миролюбиво сказал:
– А чего его прогонять. Он же маленький и ничего не понимает.
Кольке всегда было обидно, когда его считали маленьким. И почему он ничего не понимает? Ну, ясно же, что они не похожи на него. Ведь, наверное, очень тяжело носить такую большую грудь, как у соседки Юльки. Но зато у нее очень широкие ноги. Она сильная. Наверное, ей нравится бороться. Только с кем?
Как раз Юлька первая и не выдержала. Она накинула на себя одно платье и отвела Кольку обратно в деревню. Он и в другие дни, даже когда подрос, снова пытался выбежать к реке и попасть в компанию этих девчонок. Ну, или других. Но ничего не получалось. В лучшем случае там все чаще купались приехавшие горожане. А в деревне постепенно никого не осталось. Только одни старые бабки и несколько мужиков. Женщины так и шутили про них – «на развод оставили».
Потом к нему подошла колонна людей, похожих на китайцев. Они обступили его со всех сторон, сбросили перед ним свои камни и долго чего-то ждали. Пока Колька думал, как ему перескочить через образовавшуюся перед ним стену из камней, китайцы что-то кричали на непонятном языке. Потом вперед вышел один, самый важный их них и заявил:
– Это наша земля, а ты можешь убираться!
– Но, ведь я историк.
– У тебя больше не будет истории.
Рассвирепевший Колька сжал в руках поднятый с земли камень и неожиданно для всех швырнул его в лицо этого, важного. После этого на него бросались все, но камни летели один за другим, нанося увечья одним и сбивая с ног других.
Широкая полоса пламени из пасти выскочившего из-за скалы дракона не успела нанести Кольке никакого ущерба – его грубо разбудил то ли колокол, то ли гонг. Весь барак быстро оживал. Правда, во всех закоулках страшного помещения не было слышно голосов. К удивлению Кольки люди выстраивались в подобие строя, очень похожего на помятые шеренги. Стало понятно, что ответы на свои вопросы он в ближайшее время не получит.
В помещение, морщась от изобилия запахов, вошло несколько человек. Сзади шли уже знакомые Кольке воины, скорее всего, выполнявшие функции обыкновенных стражников. А спереди появился тот, кто всем своим видом никак не мог соответствовать обстановке барака. Точно такой же по высоте, как и стражники, он был с явно более благородными чертами лица, и даже в атмосфере местного смрада от него доходили чудные запахи. Он ходил по бараку с полубезразличным лицом, полностью уверенный, что стражники следуют по его пятам. Затем его поднятая правая рука показала, что он хочет довести какое-то принятое им решение, но вместо этого человек круто развернулся и пристально стал смотреть на Кольку. Фраза похожего на элегантную статую человека была адресована, конечно, сопровождающим его воинам. Кольку схватили за руки с двух сторон, а вслед ему полетело послание широкого человека:
– Тебе поведут к высшим. Они забирают тебя в жертву. Помни, я ведь тоже не отсюда.
Как только в толпу врезалось несколько стражников, крики стихли. Кольку вели наружу, а ему очень хотелось вернуться и расспросить того, кто говорил по-русски. Зачем он явно рисковал, предупреждая его, Кольку. Или сейчас все как раз и заканчивается, а его скоро действительно принесут в жертву. Тогда зачем стражники обращаются с ним так грубо? Или хотят, чтобы он заранее испугался?
По закоулкам портовых дорог его привели к фасаду высокого здания с мощными колоннами. Кольке сразу представилось, что это окончание его пути. Но ему неожиданно связали руки и ноги и, не обращая никакого внимания на его крики, швырнули лицом вниз в подъехавшую повозку. Пока ехали по неровной дороге, Колька никак не мог пристроить поудобнее свое лицо. А еще его волновало, что за животное было запряжено в повозку, а также какое наступило время суток. Хотя было достаточно светло, особенно после полутьмы барака.
Когда повозка остановилась, больше всех радовался Колька. Несмотря на то, что его грубо вырвали из повозки и поставили на землю. Колька интуитивно сделал шаг вперед. Стянутые веревкой ноги предопределили его последующее падение. Его снова поставили на ноги. Прозвучала команда, по которой один из воинов срезал веревки на руках. Тот, кого Колька уже видел внутри барака, элегантный и хорошо пахнущий мужчина, подошел сбоку и, гуляя глазами по Кольке, заявил:
– К сожалению, я не высший. А иначе тебя ждало бы совсем другое…
Теперь Кольку вели совсем другие стражники. На них все блестело и переливалось. Наверное, это очень прекрасно, когда тебя поведут на жертвенное приношение такие воины. Но Кольке было просто страшно. Ему хотелось кому-нибудь объяснить, как он попал сюда. Но только когда его повели к длинному белому зданию, он не к месту вспомнил, что элегантный человек говорил понятно для него.
Поверьте мне
Двое сидящих за огромным столом людей смеялись. В этом положении они казались очень маленькими, но, в любом случае, им было очень смешно. Один из них показывал рукой на Кольку. Второй явно выказывал подчиненное положение. Кольке привесили какие-то набалдашники на виски. Немедленно стали слышны шорохи, долетающие уличные шумы и даже дыхание стоящих позади его воинов.
– Ты был нужен только для развлечений, – видимо набалдашники, одновременно, позволяли переводить, а говорящий человек из своих личных принципов не желал переходить на русский язык, – это вполне нормально. Нас не должно было интересовать, кто ты и как попал к пиратам. Тебя выкупили, и твоя жизнь принадлежит нам. А готовить тебя на длительный труд, к примеру, гладиатором, или сразу порадовать твоей смертью толпу – наше дело. Но тут мои люди выяснили, что от тебя идет далекий незримый след. Нам понятно, что ты глуп и вряд ли поймешь, что нам нужно. Но у тебя есть шанс выжить. Не знаю, нужно ли это тебе?
