– Эх, дороги… – вздохнул шофер, поглядывая на молодую женщину, одетую в короткую спортивную куртку и джинсы, отчего та казалась подростком.

Довершали образ пассажирки сапожки цвета спелой вишни и вязаная шапочка с помпоном, из-под которой падали на плечи светлые пряди. Из декоративной косметики на красивом личике присутствовала только ядовито-красная помада, что девушке совсем не шло.

– А что с дорогами? – спросила Аксинья, а это была именно она.

– Да не убирают совсем! Еще по Москве проедут уборщики, а стоит чуть отъехать от главной трассы – трава не расти… Вон навалило-то, и что? Не проехать… Хорошо хоть добираться недалеко!

– Да, здесь уже рядом, – кивнула помпоном Ася, очень часто бывавшая в доме «папы».

– А чего такая грустная? Через несколько дней Новый год! Эге-гей!

– Что значит «эге-гей»? – ровным голосом спросила Ася.

– Если молодая женщина под Новый год не знает, что такое «эге-гей с восклицательным знаком», то мне ей это не объяснить, – засмеялся водитель.

Ася улыбнулась впервые за долгое время.

– Я поняла, о чем вы. Хотелось бы действительно «эге-гей»…

– И что мешает?

– Обстоятельства, – отвернулась она к окошку.

– Все мужики – козлы? – уточнил он.

– Думаю, что да… Вернее, не я так думаю, а жизнь доказывает.

– Понятно… Поворот и шлагбаум…

– Там охранник, сейчас к нам подойдут. – Аксинья высунулась в окно. – Мы к Свободе, дом номер пять.

– Фамилия?

– Соколова.

– Да, вы в списке тех, кого товарищ Свобода рад видеть и утром, и днем, и ночью, – сверился со своими данными охранник и козырнул, выдав этим, что когда-то был военным.

Шлагбаум поднялся, и машина проехала.

– Товарищ Свобода? Это что значит? – Водитель игриво посмотрел на Асю в зеркало заднего вида.

– Такая фамилия.

– И вы жаждете ехать к Свободе?

– Я бы жаждала ехать без глупых вопросов, но мне не повезло.

– Молчу! Ого! Просто коттеджный поселок! Охрана… все дела… Буржуи отстроились…

– Живут директор банка, директор рынка, пластический хирург, некто с неизвестным родом деятельности, – перечислила Аксинья кого знала.

– Эх, везде одно и то же… Нет бы сказали, что живут врачи, учителя, инженеры, шоферы…

– Я называла пластического хирурга, – напомнила Ася.

– Я вас умоляю! Человек, который не лечит, не спасает жизни, а тупо вставляет сиськи, не может считаться врачом в полном понимании этого слова!

– Но он – создатель красоты!

– Жрец силикона он! Да мне вообще на него плевать! Я ж не собираюсь делать пластику!

– А как насчет женщин, которым хочется омолодиться?

– Вот дуры бабы! – крякнул водитель. – Всё, приехали. Дом номер пять.

По расчищенной от снега тропинке уже несся Наум Тихонович в распахнутой телогрейке и красных галифе. Седые волосы развевались по ветру, а руки были распахнуты для приветственного объятия.

– Ася, дочка! Как рад! Как рад! Просто сюрприз под Новый год!

Аксинья пошла ему навстречу и, уткнувшись в его густую седую бороду, неожиданно для себя расплакалась.

Уже через пять минут она сидела за огромным столом, накрытым яркой скатертью, с самоваром, блюдами из холодильника под общим названием «все, что есть» и связкой баранок на шее.

Так Наум Тихонович встречал гостей, чтобы сразу настроить на душевный лад, окутать домашним теплом. Словно позаимствовал традицию у жителей далеких островов, которые вешали сошедшим на берег морякам венки из красивых крупных местных цветов. И Асе было очень приятно сидеть со смешными баранками.

Жена и дети Наума Тихоновича уехали на новогодние праздники к его теще в Ярославль, и Свобода остался один. Не совсем, правда, один… В доме постоянно проживали человек десять, если не больше, художников и просто друзей хозяина. Причем вели себя как заблагорассудится. В основном бездельничали и пили самогонку, которую Наум гнал в огромных количествах и с разными ингредиентами: и с медом, и с можжевеловыми ветками, и с острым перчиком на украинский манер…

Супруга временами тихо возражала против дармоедов, но Наум ее всегда одергивал:

– Не бубни! Мой дом всегда был открыт для друзей, всегда был полон людьми, и так будет всегда! Надеюсь, что и ты это примешь, иначе бы не стала моей женой.

Наум за своих художников всегда был горой:

– Понимать надо… Я же не с грузчиками или рабочими с конвейера имею дело! Я работаю с людьми тонкой душевной организации… Ими нельзя понукать! Можно подойти к врачу и велеть прооперировать больного – это его специальность, долг. Можно подойти к военному и приказать промаршировать по плацу. К рабочему, чтобы отштамповал детали… А как ты можешь требовать, чтобы Художник (с большой буквы) написал картину? Это нереально! Здесь нужны вдохновение, особый настрой, особое состояние… Кто-то творит, находясь на любовном подъеме, кто-то пишет лишь на грани отчаяния… Был у меня один мальчик. Тоже вроде бы болтался без дела. Но он был очень талантлив, и я знал, что рано или поздно он выстрелит! А сколько человек талдычили: «Да брось ты с ним возиться – таких вокруг двенадцать на дюжину!» А мальчик вырос в прекрасного юношу, влюбился, женился. А после этого его любимая вместе с нерожденным ребенком попала в автокатастрофу и умерла на месте. Он с горя вскрыл себе вены и, истекая кровью, создал картину-шедевр под названием «Вечность». Вся любовь, вся боль, что бились в сердце бедного парня, вылились в его детище, в это полотно. Его жизнь удалось спасти, а «Вечность» ушла за двадцать миллионов долларов… Разве такого можно требовать от Художников каждый день?.. А парень этот заработал имя, уехал на долгие годы жить за границу… Написал много замечательных полотен, стал мультимиллионером… Я даже и не знаю, чем он занят сейчас. Он может быть владельцем чего угодно. А может уже и не делать ничего, живет себе на проценты от заработанного. Вот такая судьба… И я в каждого художника верю, а если он сейчас пьет, значит, так потребно его душе. Если он спит до часу дня, значит, так и надо… Зато, когда его окрылит вдохновение, он перестанет и есть, и спать, и наверстает упущенное… И я, Наум Свобода, которому самому не хватило божьего дара, никогда не закрою дверь ни перед одним, возможно, недопонятым талантом.

Как раз сейчас «недопонятые таланты» блуждали по кухне Наума в поисках еды и питья. Никто не обращал внимания ни на самого хозяина, ни на его гостью. Они же мило беседовали по душам, а эту историю о бедном художнике, ставшем мировой знаменитостью и миллионером, Ася от Наума слышала и раньше, а сейчас почему-то вспомнила.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.