Глава 1

Деревня Топяное располагалась в низине. Неподалёку девственные леса и совсем рядом речка Топь – с быстрым течением, глубокая, в которой в былые времена каждый год кто-нибудь да тонул. Ходила легенда, что в речке жил водяной, он-то и отлавливал людей для своих нужд. Поговаривали: это всё оттого, что не терпел он неуважения к своей территории. Редко какой пьяный мужик спасался и не оказывался на дне, попав в сети миражей в виде образов прекрасных русалок. Да и тех, кому жизнь не мила становилась, водяной не жалел. Не прощал им их минутную слабость. Вмиг на дно утаскивал тех, кто с дурными мыслями в воду заходил.

Но вот детей не трогал. Даже если какого мальца по неосторожности течением далеко унесёт, всё равно спасал и на берег выталкивал. Потому матери за детей своих не боялись, и те летом всё свободное время проводили на речке, да и зимой, когда реку лёд сковывал, без страха на коньках катались. В честь водяного деревню и назвали. Такое вот поверье.

Маленькая деревня Топяное, каких на Смоленщине было немало, сегодня выросла до районного центра с пятиэтажками для медперсонала двухэтажной больницы и санатория, которые прочно обосновались в районном центре, став его гордостью и визитной карточкой. Свежий воздух девственных лесов, окружающих деревню Топяное, артезианский источник целебной воды – всё это сыграло свою решающую роль в сохранении, развитии деревни и помогло ей миновать участи других её собратьев, которые “умерли” не выдержав натиска индустриализации, повсеместно охватившей страну сразу же после войны.

Сегодняшняя деревня Топяное разделилась на две части. Одна превратилась в районный центр с домами на газовом отоплении, с удобствами внутри квартир и частным сектором. Во второй её части, в том самом частном секторе, находились прежние дома деревенских жителей с печным отоплением, колонкой на улице и единственным продуктовым магазином.

Жизнь в деловом районном центре начиналась рано, с девяти часов. Ровно в это время открывались и отделение банка, и магазины, и другие общественные заведения, располагавшиеся в ряд друг за другом – в расчёте на посетителей санатория, имевшего большую популярность далеко за пределами области.

Почтальонка Рая сегодня пришла последний раз на работу, с завтрашнего дня она уходила в декретный отпуск, а сегодня ей предстояло сдать дела новой почтальонке Дуне, жительнице соседнего села. Поздоровавшись с начальницей почты Мариной Никаноровной, сидевшей по ту сторону стойки что-то подсчитывая, она прошла в отдельную комнату, где за столом стояли две женщины и раскладывали почту. Дуня сидела на табурете в сторонке. Войдя, Рая услышала заливистый смех одной из почтальонок.

– Привет. Опять кому-то косточки перемываете. Кому? – весело спросила Рая.

– Твоей кошатнице. Теперь Дунька будет ей пенсию и другие выплаты разносить. – Женщина снова довольно засмеялась.

– И слава Богу. Ты уж извини, Дуня, но я достаточно натерпелась. Теперь твоя очередь, – Рая тут же поддержала разговор.

– А что, разве нельзя ей просто повестку прислать? – неуверенно спросила Дуня, испугавшись услышанного.

– Ишь, какая умная. Она повестки игнорирует. Я сейчас тебе её опишу, чтобы лучше представила. Кошатница эта такая старуха, ну прямо ведьма. Если ты смотрела фильм “Мёртвые души”, то там актёр, по-моему, Плюшкина играл. Здорово того оборванца изобразил. Неизвестно какими дырявыми тряпками укутался, ходил скрючившись, всё ключами тряс. Вспомнила? – Дуня кивнула. – Вот и старуха такая, только ещё хуже. Злая, нос крючком, волосы седые торчат из-под дырявого платка. Сутулится. Глаза маленькие, словно чёрные огоньки горят. Ходит с палкой и всё стучит, и стучит. На плече кошка сидит. Вообще кошки повсюду. Кто рычит, кто прыгает, кто дерётся. Жуть.

Женщины–почтальонши, не сдерживаясь, хохотали. Рая рассказывала красочно, не преминув сопроводить рассказ выразительными жестами.

– И речь–то у неё несвязная. Вернее, непонятная. То кричит, то шепчет. И стучит, и стучит палкой. Кажется, сейчас и тебя огреет, если что-то не понравится. А в комнате вонища. Кошками пахнет прямо до тошноты, и грязно.

Рая выдумывала на ходу. Этой высокой красавице в свои восемнадцать лет впору было поступать в театральный. Яркой внешностью и талантом Бог её наградил с лихвой. Ещё в школе с девятого класса участвовала в художественной самодеятельности. Она интуитивно чувствовала персонаж, потому очень правдоподобно изображала страдания и метания Катерины в спектакле “Гроза “, ярко и комично изображала Бабу Ягу, и даже природная простоватость хитрого деда Щукаря из “Поднятой целины” ей удалась превосходно. Она была любимицей школы. Но её необузданное желание нравиться парням, желание развлекаться, не думая о последствиях, привели к тому, что в таком юном возрасте, едва окончив школу, она уже ждала ребёнка. Родительская семья её была вполне благополучная. Отец с матерью много работали и, как это часто бывает, дети росли на улице, ею же и воспитывались. Со школьным аттестатом беременной Рае была одна дорога – в почтальонки, чем она и воспользовалась. И теперь сама уже не раз, чтобы задобрить мужа, покупала ему вино. Такое нерадостное положение её нисколько не тяготило, о своей дальнейшей жизни Рая вообще не задумывалась, жила одним днём. И сегодня, подшучивая над старушкой, она делала это беззлобно, по привычке вживалась в роль и по своей наивной простоватости не понимала, что оскорбляет бабушку, не понимала, что быть актёром – очень ответственная работа, ибо, вызывая смех, актёр навязывает людям своё видение изображаемого человека, показывает те черты, над которыми, по его мнению, можно смеяться и даже как бы разрешает это делать. Раз смешно, то почему бы не посмеяться?

На смех почтальонок, не выдержав, вышла заведующая.

– Чего, девоньки, развлекаетесь? Всю работу сделали? – спросила сурово. – С утра хохочете.

– Райка новенькой про кошатницу рассказывает. Теперь Дуня будет той пенсию носить. Послушайте, умора просто.

– Всё, посмеялись – и хватит. Чтобы больше не слышала, – заведующая не поддержала веселья.

Но женщины и не думали успокаиваться, но, когда заведующая ушла, стали говорить тише.

– Ты сама-то заходила к ней в дом? – поинтересовалась новенькая. – Так смачно рассказываешь.

– Я что, похожа на дуру? Нет, конечно, мало ли что меня там ждёт. С этими старухами лучше дела не иметь. Ещё огреет чем-нибудь по голове. С неё спрос маленький – полоумная, а я калекой останусь. Эта старуха с молодости какая-то странная была. Её давно все в селе не любят.

– А что, она действительно того… – новенькая покрутила пальцем у виска.

– Сама подумай. Столько кошек дома держать только ненормальная может. Я жуть как не люблю животных. Ни собак, ни кошек. Грязь от них, вонь, – Рая поморщилась. – Я создание нежное, меня саму любить, лелеять надо, а не чтобы я там кого-то любила, – женщина кокетливо закатила глаза.

Другие почтальонши захихикали.

– Подожди: родишь, будут тебя лелеять, как же, – вставила одна из женщин.

– За что, интересно, эту бабушку вся деревня не любит? – спросила настырная Дуня.

– Тебе–то какое дело? Слушай, что говорят. О тебе же заботятся, – Рае не понравилось, что новенькая не поддерживает её злорадства по поводу старухи.

– А чёрт знает, – добавила другая почтальонша. Ей было лет пятьдесят, и она была значительно старше Раи. – Мать говорит, что вообще с бабой Валей, с этой кошатницей, не здоровается, если где встретит, в магазине, к примеру. – Её так мать воспитала. У той в девичестве эта старуха жениха увела, с тех пор моя бабушка её возненавидела и дочь свою в ненависти воспитала. …А я, честно говоря, и не знаю, стоит ли за это так долго ненавидеть. Столько лет прошло, могла бы простить. …Я с её дочерью Леной училась, правда – в параллельном классе. Вроде нормальная семья. Даже в гостях у них пару раз была. Мне так эта бабушка доброй показалась.