Литмир - Электронная Библиотека

Славка тоже об этом, похоже, не задумывался и сейчас испуганно перестал жевать, зависнув с полным ртом над своей тарелкой.

– Угу, в школу мы не ходим, потому что с братом сидим, – строго сказала бабушка, глядя на Эмму, втянувшую голову в плечи. – А в поход мы собрались? Вот и берите малого с собой.

Воображение сразу заработало, и я представил, как кому-то придётся тащить в рюкзаке ребёнка и при этом ехать на лыжах. Видимо, у нас был такой ошарашенный вид, что бабуля хмыкнула.

– Шучу я. Посидим мы с Колей, – сказала она.

– Спасибо, – выдохнул я.

Мы успокоились и продолжили обедать.

– Эмма, – вспомнил Славка. – Аркадий говорил, что ты в походы много раньше ходила. Помнишь, что с собой брать надо?

Эмма кивнула.

– Надо будет до завтра до обеда всё подготовить, – инструктировал он её.

Бабушка поставила на стол корзинку со свежими плюшками. Я налил чаю себе и Славке. Эмма отказалась. Плюшки были восхитительны, ещё тёплые. Домашняя выпечка – это что-то.

– Ба, мы сейчас в больницу идём к Мишке Кузнецову. Можно пару плюшек ему взять? – спросил я.

– Бери, – разрешила она.

– А во что их? – замялся я. – Как их нести?

– На, заверни, – подала она мне газету.

Я, преодолевая культурный шок, молча начал заворачивать плюшки в газету, успокаивая себя тем, что с внутренней стороны её лапали только свои. Хотя, блин, краска же все равно вещь вредная для здоровья. Ну, а что я хотел? Пакетов же ещё нет. Я встал и подошёл к двери в гостиную, на ручке которой висели несколько разнокалиберных сеток и авосек.

Я снял их и выбирал какую-нибудь сетку поменьше для двух плюшек, завёрнутых в газету. В этот момент из сеней послышался какой-то шум. Открылась входная дверь и в хату влетела, не разуваясь, мама. Она плюхнула на пол три полные сетки с разными свёртками.

– Там яйца, – крикнула она, стремительным движением вырвала у меня из рук авоськи и выбежала из дома.

– Поля! – закричала ей вдогонку испуганная бабуля. Но той уже и след простыл.

Я метнулся за ней на улицу как был, в коротких домашних валенках и школьном костюме. Пока я смотрел, в какую сторону побежала мать, она уже была на перекрёстке с улицей Ленина. То ли я совсем дохляк, то ли мама слишком прыткая, но догнал я её только на Площади.

– Ты куда? Что случилось? – спросил я, запыхавшись, когда поравнялся с ней.

Дыхание у меня совсем сбилось, а мама так вообще не могла говорить. Вместо ответа она только на ходу махнула рукой вперёд.

Мы пробежали с ней квартала два в сторону вокзала. Вдруг она упала на колени перед ничем не примечательным сугробом и начала руками разгребать снег.

Она вытащила из сугроба цветастую авоську с увесистым свёртком. Я отодвинул её и хотел поднять авоську, но оказалось, что каждая её ручка оторвалась с одной стороны.

– Я хотела его подмышкой донести, – сказала мать, чуть отдышавшись, – но поняла, что три сумки в одной руке не дотащу.

Я поднял сумку со свёртком, взял его в охапку и понёс домой. Немудрено, что ручки оторвались: свёрток весил килограмм семь. Мать успокоилась и шла рядом.

– А к чему такая спешка? – поинтересовался я. – Что там?

– Рыба, – ответила она, довольно улыбаясь. – Ледяная. Беспокоилась очень, чтобы собаки не учуяли.

– О, ледяная! Это вещь! – обрадовался я. В моё время она стоила дороже форели, так ещё и была не везде и не всегда. Поедим, как Славка говорит. – Сколько она сейчас стоит?

– Сколько и всегда: шестьдесят копеек, – ответила мама.

– Шестьдесят копеек килограмм? А здесь сколько? – встряхнул я свёрток.

– Семь с половиной килограммов, – гордо ответила мама.

– И стоит меньше пяти рублей? Класс! – восхитился я. – Надо было больше взять.

– Куда же больше? Хранить-то где? Зимой, конечно, можно набрать побольше. А так, весна же скоро, не успеем съесть, испортится рыба.

– Эх, холодильник нужен, – пробормотал я.

– Другие брали по полтора-два килограмма, – продолжала рассказывать мама, – ну, три максимум. Я и так взяла самый здоровенный кусок, который смёрзся, его не стали размораживать, так, целиком мне взвесили. А что, нас сейчас много, съедим же?

– Конечно, съедим! О чём речь, – заверил я её.

Мне передалось её воодушевление, мы гордо прошли через площадь со своей добычей и дошли до перекрёстка с нашей улицей.

Вдоль улицы рыскал взбудораженный Славка. Увидев нас, он кинулся в нашу сторону.

– Что случилось? Где вы были? – набросился он на нас.

– Ты не поверишь! – смеясь, ответил я. – Мама не смогла дотащить до дома все покупки и закопала рыбу в сугробе.

– Ааа, – протянул Славка, глядя на нас как на сумасшедших. – А к чему была такая спешка?

– Так найти же мог кто-нибудь! – воскликнула мать. – Собаки могли учуять.

– А, ну тогда конечно, – согласился Славка. – И далеко закопала?

– На Ленина за кинотеатр ещё квартала два, – объяснил я.

Мы вошли в сени, разделись и вошли в дом.

– Это вы во втором гастрономе, что ли, были? – спросил Славка, заходя следом. – А что за рыба?

– Ледяная, – гордо протянула мама, разворачивая на столе свой драгоценный свёрток.

– Паш, давай собирайся, нам уже идти надо, – засуетился Славка. – Я к своим сейчас сбегаю, скажу, что там рыбу дают. Тёть Поль, там ещё много было?

– Я не знаю, подносили коробки из подсобки, а сколько их там… – мама развела руками.

Девчонки занялись рыбой. Славка убежал домой. А я огляделся в поисках газетного свёртка с плюшками для Мишки. Вскоре нашёл его, выбрал матерчатую чёрную сумку из тех, что мать повесила обратно на ручку двери гостиной, и пошёл одеваться.

Когда я вышел на улицу, Славка уже бежал мне навстречу. Молодец, хозяйственный, беспокоится о своей семье – не поленился сбегать, сообщить о то, что рыба в продаже появилась. Как-то и я уже начинаю снова осваиваться в этой эпохе. Ничего страшного – научусь снова и в очередях стоять, и добывать все, что для семьи нужно.

Глава 4

19.02.71 г. У дома Домрацких-Ивлевых.

– Ну, что, сказал своим? – спросил я, когда Славка поравнялся со мной.

– Сказал, бабка собирается, может успеет ещё.

Мы пошли в сторону булочной. Ещё издали заметили Полянского, он стоял на самом углу. Пока мы дошли, из булочной вышел Лёха с бумажным кульком.

– Здорово! – протянул нам руку Тимур. Мы поздоровались с парнями, и все вместе направились в сторону больницы.

– Чего у тебя там? – спросил я Мужицкого, кивая на кулёк.

– Да вафли Мишке взял, – ответил Лёха. – Не с пустыми же руками идти.

– Правильно. Я тоже у своих пару домашних плюшек выпросил.

Славка вдруг вытащил пачку «Примы» и неумело закурил. Видно было, что процесс у него совсем не отработан – чуть спичку не сломал об коробок.

– Ты чего это вдруг? – опешил я, – уже много пожил, на тот свет спешишь?

– С чего это вдруг! – обиделся друг, – у нас куча знакомых курит. Теперь хоть есть о чем поговорить!

– О кашле и желтых зубах, что ли? – спросил я, – ты же классно бегаешь, лучше меня, а начнешь курить – пиши пропало!

– Чего ты так дергаешься? – удивился Славка, – сам же недавно с папироской в зубах бегал, пытался Дианке понравиться!

– Что-то не похоже, чтобы получилось! – весело заржал Тимур.

Да уж, Пашкино прошлое как какой-то ребус – тайна за тайной. Не хотелось мне, чтобы Славка курил, но я уже понял, что подход с наездами не сработает. Больно у него характер независимый и обидчивый, только разве что поссоримся. Надо будет что-то другое придумать, чтобы на него повлиять – на что мне прожитые годы, если не сумею?

Мы шли, болтая о завтрашнем походе, точнее, о том, что брать с собой. Настроение у нас было приподнятое, мы предвкушали приятное времяпровождение.

В больнице я взял на себя роль старшего, велел всем на входе тщательно вытереть ноги и повел всю компанию сразу в хирургию.

7
{"b":"834706","o":1}