Девушка быстро резала лук за столом на общей кухне и не заметила, как к ней подобрался сосед.

— Привет, Снежанна, — сказал он прямо в ухо, и Галя вскрикнула, ощущая, как в груди сердце на миг замерло.

Рядом улыбался Денис Симаков, близко придвинувшись к девушке и блестя глазами. Он был из 25, последней маленькой квартирки, как у её родителей. Совсем недавно он приехал из армии — служил по контракту 7 лет после срочной службы. Говорили, заработал кучу денег.

Он назвал Галю этим дурацким именем, потому что она так представилась, когда однажды он приехал в отпуск и заметил повзрослевшую соседку. Об истории со Снежанной она очень жалела, а он постоянно подкалывал этим.

— Ты дурак, что ли, сердце остановилось… Идиот! — манерно выкрикнула девушка и тут же почувствовала, что переигрывает. Иногда у неё случалось, будто кто-то подталкивал не по её воле.

Он усмехнулся, разглядывая её красивое личико и опускаясь ниже. Под обычной майкой отчётливо вырисовывались высокие груди, а ниже — стройные крутые бёдра.

— Я не хотел, извини. Чем ты сегодня занята? Пошли, сходим в кино? — полушутливо предложил он.

— Я с придурками не хожу, — обиделась она на его беззастенчивый взгляд, говоривший об истинных намерениях такого «приглашения».

Он засмеялся, повернув голову на стук закрываемой двери. Из комнаты старика Прохора вышла та самая медсестричка, которая помогла ему с рукой день назад. Раньше он тут её не видел — переехала.

Сутулится намеренно, свободный безликий халат, ни грамма косметики на белом лице, волосы туго зачёсаны в косу, открывая слишком высокий лоб. Но вот её глаза, засветившиеся узнаванием, когда она посмотрела на него, нельзя спутать ни с одними виденными раньше.

Она долго колебалась, как ей отреагировать, и всё же решила кивнуть, приветствуя. Он улыбнулся и кивнул в ответ. Рот у неё тоже красив, чётко очерчен, только она всё время сжимает его, будто это вообще лишний предмет на лице.

— Кто это? — спросил он, кивнув на удаляющуюся сутулую спину в сторону туалета с детским горшком.

— Это Лена, переехали два месяца назад. Мать-одиночка, живёт с мамой и сыном. Мать её разводилась, поэтому квартиру двухкомнатную пришлось продать, купить две коммуналки. И вот они здесь, — девушка уж очень по-взрослому вздохнула. — А что? Понравилась?

— Только не такая, как она.

— О, да мы красавцы с особыми запросами, — поиздевалась она.

— А с её пацаном что? — спросил Денис, не отходя от интересовавшей темы и не обращая внимания на реплики девушки.

— Он Даун. Знаешь, лишняя хромосома.

— Знаю, — медленно кивнул он. — Не повезло девчонке.

Галя поёжилась, нахмурившись: — А ты не такой противный, как кажешься.

— Для тебя, солнышко, я буду, каким хочешь. Ну, так что — идём в киношку?

Она скептически улыбнулась ему, указывая ножом в сторону его двери: — Ты, кажется, куда-то шёл?

Денис же, снова хмыкнув, медленно двинулся в сторону ванны, даже не подозревая, зачем. Ему решительно нечего было делать, заедала страшная скука. Несколько дней после армии он гостил у своего друга — Егора Мернова, там были беспробудные пьянки и веселье. Теперь наконец его занесло домой, в нежилую грязную комнату, и тоска щемила грудь. Было ощущение, что он в своей жизни был очень-очень занят до этого, а теперь от безделья сходил с ума.

Тут на глаза попалась Галя Скорикова, решил с ней закрутить, а почему бы и нет? Очень даже ничего девочка, в его вкусе, да и порядком уже подросла — папа, строгий безрукий инвалид, уши не пообрывает. Но она всё такая же недоверчивая и невосприимчивая к его обаянию и красоте. А эти грехи он за собой знал, имелись, и бабы обычно свободно клевали на них. Но не Галя. Странно, но почему-то он сильно не расстроился.

Продолжая прогуливаться по коридору, достал уже пачку сигарет, чтобы выйти покурить на ступеньки подъезда, и тут на него выскочила из туалета эта медсестра Лена с бешеными глазами. В итоге горшок чуть не наделся ему на голову.

— Извините, пожалуйста, — выдохнула она, с сожалением отступая, и смотря очень хорошо знакомым ему взглядом совершенного, просто подавляющего восхищения. Нет, она не улыбалась и не открывала рот, глаза её были даже грустны и сильно опухши, но немой ступор восторга застыл в их выражении.

Денис небрежно сунул сигарету в уголок рта и холодно оглядел её плоскую грудь под халатом и узкие ступни в старых тапочках на босу ногу. Эта сцена длилась несколько секунд, но он заметил, как она дёрнулась от его взгляда, мгновенно съёживаясь, опуская взгляд в пол, и уже хотела развернуться убежать, как он… Он! Вдруг с ней заговорил.

— Спасибо тебе за руку. Ее и правда пришлось зашивать.

Он закурил, хотя все жильцы ругались без конца с теми, кто курит в коридоре.

Лена снова подняла глаза и смотрела невероятно серьёзно.

— Не за что. Болит?

Он поднял перевязанную правую ладонь и кивнул, уголком глаза заметив сострадание на её лице.

— Тебя Лена зовут?

Она кивнула.

— Меня Денис. Будем знакомы, соседка, — он усмехнулся. — С новосельем.

— Спасибо, — кивнула она и пошла в комнату.

Он задумчиво смотрел ей в след, став почему-то серьёзным. Раньше он бы и внимания не обратил на такую, как она. После семи лет школы жизни стал смотреть не в лица — скорее в души.

3

После ночной смены мама приходила уставшая, но всегда в хорошем настроении. Лена не задумывалась — почему так происходит. Она вздыхала с облегчением, что сегодня не будет упрёков и злых слов в сторону неё и Алёшеньки.

Нина Ивановна очень любила себя и всякое присутствие рядом терпеть не могла. Именно поэтому она развелась и разъехалась с мужем, а не жили вместе они да-авным давно. Теперь же ей приходилось ютиться в комнате вместе с маленьким ребёнком и взрослой дочерью. Ни мужчину пригласить, ни поспать вдоволь, всегда приходилось на кого-то оглядываться. Особенно вид мальчишки доводил до депрессии. Даже когда он просто подходил и смотрел на неё, хотелось шипеть как кошка. Ленка возилась с ним, как со своим, ни на минуту не отходила, надеялась, что и мать привыкнет к нему. Но Нина не смогла. Её сына Алексея воспитывала старшая дочь, по вине которой она, дура, и оставила это отродье.

С самого начала беременности она договорилась с врачом сделать аборт, да некстати сложно поломала руку и не успела. Пришла к 12 неделе, ей сказали — поздно. А тут ещё подключилась Ленка, узнав об интересном положении матери. Она — страшная зануда и праведница, никогда не встречалась с парнями, училась да дома сидела. Даже подружки её такие же и те замуж повыскакивали. Она одна осталась в девках, а что делать, далеко не красавица, убожество полное, заумная, мужиков зевать от таких тянет. Странно — в кого она такая, чувственная Нина потеряла счёт любовникам и маленьким интрижкам — постоянно хотелось новых ощущений.

Ленка и уговорила Нину оставить ребёнка, хотя та не горела желанием, и была готова сделать аборт на любом сроке, так как понятия не имела — от кого ребёнок. Дочь всё давила и пообещала взять на себя хлопоты. Она как раз отработала в поликлинике 2 года после медицинского колледжа, мечтала поступить в мединститут.

Родилось это. Нина сразу написала отказную, но Лена настояла забрать ребёнка… и забрать себе. С того момента её брат стал сыном.

Официально никто ничего не оформлял, но люди думали, что Алексей — ребёнок Лены. Нину Ивановну такое положение вещей устраивало. Она отказывалась даже смотреть на дауненка и подходить к нему.

Чувство неудовлетворённости с каждым днём росло и выливалось на голову девушки. Она стала виновницей глупого рождения ненормального ребёнка. Она уговорила и давила на жалость, захлёбываясь слезами. Вот теперь и получила. В 24 года, оставаясь без мужчины, теперь её никто не возьмёт с ребенком-Дауном в придачу. И странное дело — матери было абсолютно не жаль её, а только чувство удовлетворённости теплилось внутри — девчонка получила то, что просила. Нечего было лезть не в своё дело.