Галя будто очнулась, наблюдая за привычными действиями женщины. Лена даже быстро чмокнула малыша в головку, совершенно не замечая этого за собой — этот привычный жест всё сказал Гале о ней, как о матери. Да, ей тяжело, но Алёша её ребёнок, и нести этот крест ей до конца, даря ему любовь и ласку.

Девушка попятилась к двери и уже на выходе столкнулась с кем-то.

— Извините, — пробормотала она, скрестившись с неприязненными, густо накрашенными глазами. В комнату влетела мама Лены — бабушка Алёши. Но по её цветущему молодому виду так сказать было нельзя.

— Осторожнее, — процедила она и захлопнула за собой дверь в комнату. Из-за двери послышался раздражённый окрик… Лена что-то спокойно отвечала.

В коридор с улицы хлынули люди и почти сразу послышались гудки свадебного кортежа. Юрка всё-таки приехал за Настей, зря переживала.

Выкуп прошёл за пять минут, молодые опаздывали, и на самом деле счастливая невеста укатила в ЗАГС вместе с женихом, уже и позабыв о своих невесёлых думах насчёт конца жизни.

Застолье началось через два часа, когда молодёжь покаталась по городу и вернулась в коммуналку. Столы были накрыты как в комнате Василисы Мартыновны — 27-й, так и в комнатах напротив — 23 и 24, соединяясь в общем коридоре и кухне. Обидно не было никому, еды наготовлено много, выпивки тоже хватало, и все веселились от души. К вечеру, когда прошли дары, стали плясать под игру подвыпившего гармониста.

Мама Лены, Нина Ивановна, танцевала всё время с усатым женатым мужчиной, дядей жениха, которому было наплевать на нервные взгляды жены. Первый раз они пропали на полчаса — вышли «покурить», но никто на улице их не видел. Второй раз жена заметила их манёвры к выходу и решила пойти следом.

Квартиры подъезда № 2 с 21 по 28 находились на первом этаже, весь второй этаж купил армянин и делал там капитальный ремонт, планируя из клетушек коммуналки сделать себе шикарную квартиру. Но в последнее время работы наверху приостановились, всё завесили целлофаном, закрыли и два месяца не появлялись. Ключ от второго этажа имелся у одного жильца — он открыл дверь желающим уединиться, да закрыть забыл. Всё равно туда никто без большой надобности не ходил — полы сорваны — ноги можно переломать, темно, электричество отключено, окна закупорены и от запаха новой штукатурки нечем дышать.

Жена усатого мужчины поднялась по тёмной лестнице, стараясь не клацать каблуками по полу, но далеко идти не пришлось, парочка устроилась прямо на строительных козлах. Муженёк стоял между разведенных белых ног Нины Ивановны и даже не сразу заметил присутствие жены — так был увлечён.

Вышел скандал, о котором свадьба узнала только на второй день. Так Нина Ивановна зарекомендовала себя, как женщина, которая… Но это её совершенно не смущало. Скорее, было стыдно и больно дочери за такую развязную, охочую до постельных утех маму.

2

Магазин «Продукты» находился в соседнем доме — № 13, и в него частенько заскакивали жители из всей округи. Лена гуляла с Алексеем с 11 до часу дня, иногда выходила раньше, если он просыпался около семи. Сегодня надо было в магазин за творогом, да и хлеба купить, и их прогулка плавно направлялась в сторону дома 13. Железная лестница, на которой однажды Алёша оступился и разбил лоб, пугала женщину. Она была крутой, а ступеньки острыми. И, всегда подходя к ней, её пробирала дрожь, вспоминая кровь и слёзы ребёнка. Это было около двух месяцев назад, когда они только въехали. Ранка на лобике уже затянулась, но остался шрам.

Они не успели подняться по ней, как из магазина вышла большая толпа парней, громко и весело переговаривающихся.

— …а ты бы ей дал на лапу, и всё сразу было бы! — засмеялся один, который шёл первым и обернулся, чтобы сказать это ребятам. Из-за этого он приостановился, и его обогнал жилистый парень в куртке защитного цвета.

— На хрен её, это и так её работа, — грубо бросил он в ответ.

— Ну, Дэн, ты это… поласковее с бабами — они это любят, — заметил кто-то.

— Ага, только с красивыми, не такими, как эта — страшнее не видел, — усмехнулся Дэн и быстро побежал по ступенькам, держа в одной руке бутылку водки, в другой вина. Он был невысокий, но подтянутый и невероятно красивый. Тёмные волосы коротко пострижены, карие глаза и лицо выдавало властность и непримиримый характер. Казалось, он не замечал никого, а вокруг все только и смотрели на него. Даже трёхдневная щетина не могла нарушить его красоту — придавала ей ещё больше сексапильности.

Лена смотрела на мужчину с выражением благоговейного страха, крепко сжимая ручонку Алёшеньки. Молодая женщина не могла отвести взгляд, хотя в глубине души понимала, что не имеет права вот так пристально смотреть.

Вдруг на нижних ступеньках этот эталон красоты оступился и упал. Лена с Алёшей стояли далеко, но всё же осколки разбитых бутылок едва не долетели и до них. Первое, что бросилось в глаза — это кровь. Он порезался, когда попытался встать. Его друзья сзади стояли на лестнице и смеялись.

Он, матерясь, поднялся и сел на нижнюю ступеньку с помощью какой-то девушки — это была Лена. Судорожно сжимая запястье, попытался остановить кровь — боль пульсировала в нём вместе с пульсом.

Лена отреагировала очень быстро, зажав рану чистой салфеткой из сумки. Она всегда такие носила с собой — мальчику необходимо было вытирать постоянно то ручки, то бежавшую слюну.

Мужчина даже не поднял взгляд на неё, зажмурившись от боли.

— Подержите так, но возможно вам потребуется зашивать — рана очень глубокая, — произнесла девушка у него над ухом.

— А вы что — медик? — зло буркнул он и посмотрел на неё.

Напряжённый взгляд, гладко зачёсанная голова в платке, а вот губы ничего, хоть и сжимает их до синевы. Рядом с ней стоял ребёнок — мальчишка со странным, нечеловеческим лицом.

— Я медсестра, — спокойно ответила она и уверенно перевязала его запястье, но салфетка почти сразу пропиталась кровью.

Он обратил внимание на тонкие пальцы: кожа рук обветрена, ногти коротко острижены. Ничего сексуального и даже женского в ней не было. Обычная неухоженная молодая баба. Он встретился с ней взглядом: — Ясно, хорошо, что не врач — а то бы стали тут же меня штопать.

Он сказал эту фразу и впервые в жизни пожалел, что грубит девушке. Её серьёзные серые глаза вдруг поменяли свой обычный цвет и сделались как грозовое небо перед закатом, она опустила взгляд и резко погрустнела.

— Извините, — деликатно сказала она и, обойдя его, стала подниматься по лестнице, не отпуская ручку странного мальчонки.

Вслед ей неслись разные клички и имена, сказанные его друзьями — мать Тереза, медсестра Погаски и прочее. Денис хмуро смотрел на улыбающиеся лица друзей. С покрасневшей повязки, сделанной её тонкими руками, кровь больше не капала.

После свадьбы Настя, в девичестве Расонова, переехала к родителям мужа в трёхкомнатную квартиру. Она была несказанно рада, что выбралась из коммуналки, но, прожив на новом месте буквально неделю, поняла, что попала туда же, только с меньшим количеством жильцов.

Галя Скорикова, её подруга, училась в колледже на учителя начальных классов и немного завидовала Насте — та нашла свою любовь и вышла замуж, а скоро у них будет ребёнок. Ей же, девятнадцатилетней девушке, пока не попадались приличные кандидаты. Парнишки увивались за ней, она была симпатичной, но отшивала их с большого расстояния, прослыв Снежной королевой. Темноволосая, белокожая и со светлыми глазами голубого льда, она была похожа скорее на Белоснежку из старого диснеевского мультфильма.

Галина жила с родителями в небольшой комнате в самом начале коридора. Отец был инвалидом — потерял руку на производстве, и сидел дома, получая приличную пенсию. Мама работала кондитером в коммерческом цехе посменно. Галя была не единственным ребёнком — много лет назад у неё был брат — Виталик, попавший под поезд в шесть лет. Горе подкосило родителей, они как-то сразу постарели, хотя тогда им не было и сорока. К дочери они стали относиться с удвоенной любовью и опекой. Может, оттого у неё до сих пор не было парня. Она не хотела разочаровать родителей и попасть в неприятную историю. Хотела, чтобы ей повезло.