Ту, что вдруг неожиданно для себя и очень даже ярко видит в привычном преподавателе мужчину. И привлекательного, если уж честно.

– Ты потрясающая, – хрипловато проговаривает он, и от этого непривычно будоражит.

Этот страстный от одного только голоса комплимент творит со мной что-то невероятное. Я словно больше не владею собственным телом – оно само собой двигается, посвящая себя ему. Обстановка между нами стремительно накаляется.

Настолько, что мне даже не по себе снова подойти к Егору Викторовичу и хотя бы слегка прикоснуться. Появляется ощущение, что обожгусь. И когда только произошла эта резкая перемена?

Сердце пропускает удар, когда назло этим чувствам я всё равно снова приближаюсь… И вдруг замечаю, что Егор Викторович смотрит совсем уж пристально. Даже не моргает.

– Синицына?

Конечно, я узнал Лесю. Сразу. Ещё когда на пилоне в зале танцевала.

Занятное, конечно, совпадение. Хотел выбить лишние мысли о своей студентке качественным зрелищем и впоследствии сексом – но облажался сразу несколько раз.

В первый – когда выяснил, что все мои знакомые девушки, которые были готовы зажигать со мной в любое время; теперь при мужчинах. Второй – когда не захотел иметь дело с пьяными легкомысленными дурочками из ночных клубов. В третий – когда вспомнил, что тут недалеко от меня есть качественный стриптиз клуб. Зашёл для интереса… И уже у самого входа завис.

Подумал, что это просто долбанное наваждение. Видеть обычно укутанную в мешки Синицыну в профессионально двигающейся полуголой красотке – это слишком. А потом присмотрелся – и вправду она. Сложно не узнать. Однажды разглядев в Лесе девушку, я теперь развидеть не могу.

Поверить в реальность Синицыной на шесте, впрочем, тоже довольно сложно. И даже чуть ли не больно. Что девчонка вообще делает в этом месте? Какие у неё там проблемы, что толкнули сюда?..

Мне ведь хотелось глупо и бессмысленно закрыть её собой; рявкнуть на всех, чтобы не смотрели. Увести, забрать…

Сам от себя не ожидал такого прилива эмоций. Зажмурился, силясь успокоиться – а потом просто пошёл к администратору. Хотел высказать ему, что она моя студентка и нельзя ей здесь быть. Но разум вовремя тормознул, что меня с такой «аргументацией» нахер пошлют. В итоге выпалил, что хочу с ней приват.

Оправдал себя тем, что так будет легче разобраться. Понять, что вообще происходит и как Леся тут оказалась. Отчасти и вправду открылось новое – оказывается, в этом клубе интимные услуги не предлагают. Они строго запрещены. Это хотя бы обнадёживает. Не знаю, что бы я сделал, если бы узнал, что Синицына и на это теоретически пойти может. Наверное, даже не дышал, когда слушал слова администратора о том, что тут можно, а что нет.

Отвалил тридцатку за возможность побыть с Лесей наедине. Не терпелось снова увидеть её, поближе и настолько, чтобы понять, точно ли она и зачем. Ну не вязалась у меня в голове привычная Синицына с таким вот танцем.

Изначально собирался поговорить с ней прямо там, в той самой приват комнате. Врасплох застать своим присутствием, понять, как так оказалось, что умная скромная девчонка зарабатывает таким вот образом. Но когда она вышла передо мной в этом сексуальном белье с чулками… Да ещё и сразу двигаться начала, причём прекрасно видя меня перед собой и отдавая себе отчёт, кто я…

Не выдержал. Опасался спугнуть, нагло кайфуя от представления, предназначенного специально мне. От лёгкого смущения Синицыной и блеска в её глазах, которые и за маской выделяются. Как и губы, на этот раз накрашенные в алый.

Леся в такой роли – это что-то с чем-то. Непривычное и напрочь выбивающее. Интригующее, манящее и в то же время запретное, неправильное.

Одновременно наслаждаясь танцем и жадно пожирая взглядом Синицыну, подмечал, как она то и дело смущается, явно не отпуская мысль, кто перед ней. Даже глаза закрывала. А потом прошептала так томно, что хочет меня видеть…

Не знаю, насколько это правда. Слишком хотелось верить, что да, хотя разум подсказывал, что она подобное всем говорит.

Но обстановка между нами начала накаляться настолько, что такое ощущение, будто я сдохну, если сейчас же хотя бы не прикоснусь к Синицыной. Не притяну её к себе, не посажу на колени, не поцелую несдержанно, как хочу…

Даже не моргаю, силясь прийти в себя. А потом возвращаю нас обоих в реальность, обратившись к девчонке, как к своей студентке. Потому что только это может удержать меня от того, чтобы не послать всё к чёрту, набросившись на неё.

Она замирает. Красноречиво выдаёт своей реакцией всё то, что я и без того видел. Заметил во всё тех же ненаманикюренных пальчиках, в чуть мандариновом запахе, в глазах этих нереальных… И в теле, которое оказалось даже круче любых представлений. Да во всём заметил. Просто потому что это Леся. Я теперь чувствую её, и всё тут. Как радар какой-то внутренний появился.

Заминка не длится долго. Синицына не находит ничего лучше, чем продолжать танцевать, делая вид, что не слышала моего обращения. Вот только слышала. Знаю наверняка. Да и движения девчонки становятся уже гораздо более скованными, опасливыми как будто.

Вот прям чувствую, что теперь она с каждым действием колеблется. Наверняка задумывается, а не слишком ли будет вот так повернуться, вот так потрясти…

И да – слишком. От неё сейчас всё слишком. И зачем только продолжает? Между нами сейчас настолько ощутимое напряжение, что было бы логичнее свернуть происходящее и уйти, раз уж выдавать себя не хочет.

А меня просто штормит от одного к другому одновременно – хочется смотреть на Синицыну, смаковать даже такой неуверенный танец, наслаждаться нежным стройным извивающимся телом, интимностью момента и тем, что это всё между нами происходит. Но вместе с тем хочется вразумить девчонку, вернуть прежнюю кутающуюся в закрытые одежды и не способную даже выдержать зрительный контакт Лесю; потребовать, чтобы про проблемы мне сейчас же рассказала и позволила их решить. Чувствую себя мудаком, пользующимся ситуацией. Не имею на это право.

Да, заплатил. Да, сама тут работает. Но, блин, Синицына…

– Леся, прекрати, – наконец, выдавливаю из себя. Настолько мягко, что почти даже ласково.

Но это явно злит Синицыну. Хотя скорее то, что снова как к знакомой обратился, мешая ей перестроиться и делать вид, будто это не она.

– Я должна дотанцевать, – шипит Синицына, но тут же обворожительно улыбается и активнее извивается, бросив взгляд куда-то наверх.

Слежу за направлением – там камера. Ну оно и логично, что следят. Да и песня вот-вот закончится.

Но чёрт возьми…

– Ты вообще не должна быть здесь, – не выдержав, обозначаю. И бегаю взглядом по знакомому лицу, которое снова довольно рядом. Пытаюсь узнать в нём прежнюю стесняшку…

Вот только Синицына смотрит совсем иначе. Чуть ли не с вызовом, выдерживая зрительный контакт – наверное, дольше, чем когда-либо.

– Не лезьте не в своё дело, – она приближается ко мне, продолжая говорить чуть ли не в самые губы. – Просто смотрите чёртов танец, а когда песня закончится, скажите администратору, что вам всё понравилось.

Торопею от такой резкой перемены в девчонке. Даже не думал, что она может вот так разговаривать. Смело, грубовато, на грани буквально. Просто требуя, невзирая на то, кто перед ней.

Видимо, про тихий омут не зря говорят.

– Какая дерзкая, – ухмыляюсь, потому что удивление отступает на задний план.

Становится даже любопытно и слегка забавно наблюдать за такой Синицыной.

В её глазах наконец мелькает ясность. Кажется, я своей репликой ей напомнил, что в универе эта девчонка совсем другая. Её щёки слегка краснеют, а движения становятся почти что топорными.

Благо, песня уже заканчивается. Отчего Синицына мило теряется. Мнётся слегка, а потом с плохо скрываемым недовольством тихо предлагает:

– После смены поговорим, ладно?

Понимает, значит, что от меня не отвертится.