– Он не заслуживает такой легкой смерти, – объяснила себе Элейн собственную нерешительность. – Ведь он даже не будет знать, что умер.

Досадовать на собственную нерешительность времени не было: карнаби уезжал этим вечером, и требовалось срочно принять решение, что делать дальше.

Всю дорогу до дома Элейн перебирала в голове возможные варианты: пуститься в погоню? Сейчас отпустить, узнав имя, а затем отыскать? Забыть обо всем?

Вернувшись в свою комнату, она вновь достала любимую колоду. Сделав глубокий вдох, она прикрыла глаза и стала медленно перемешивать карты. Какой совет они дадут на этот раз?

В зале с блюдами в серванте – дело происходило в столовой или таверне – молодой человек в синем одеянии прижимал к себе девушку, положившую голову ему на грудь. Рядом стоял мужчина в доспехах: он то ли утирал платком слезы, то ли подкручивал усы. На заднем плане по лестнице бежала девушка, она, кажется, пыталась остаться незамеченной.

В зале с блюдами в серванте – дело происходило в столовой или таверне – молодой человек в синем одеянии прижимал к себе девушку, положившую голову ему на грудь. Рядом стоял мужчина в доспехах: он то ли утирал платком слезы, то ли подкручивал усы. На заднем плане по лестнице бежала девушка, она, кажется, пыталась остаться незамеченной.

Элейн долго разглядывала карту. Где она была на этой картинке? Она бы предположила, что скрывалась на лестнице. Но отчего-то взгляд упрямо падал на девушку рядом с молодым человеком. В синей форме – тут-то сомнений быть не могло, это и был карнаби. Приглядевшись к изображению, Элейн заметила, что лицо девушки было какое-то отрешенное, холодное. Она хоть и была в объятиях молодого человека, но думала не о нежности его рук. Элейн прислушалась к себе. Она действительно не хотела потерять след карнаби, упустить навсегда, и предпочла бы держаться рядом, пока не появится новая возможность расквитаться.

Решительно вздохнув, Элейн переоделась в чистое платье, набросила на плечи теплый платок. Надела пояс с сумкой, в которую убрала карты. Заплела волосы в тугую косу, что было непросто с ее непослушными рыжими кудрями. У мамы и Донни были такие же, все они ужасно мучились и ломали расчески. Но в тот миг волосы напомнили ей о семье и о том, ради чего она все это затеяла.

Затем Элейн разыскала хозяина. Солгала, что получила сообщение, будто нашлись ее родственники, и попросила отпустить на несколько дней, возможно – пару недель, чтобы встретиться с ними. Хозяин, строгий, но добросердечный мужчина, отпустил, выплатив жалованье раньше срока, чтобы было на что путешествовать.

После Элейн заглянула на кухню и, отвлекая кухарку разговорами, стащила небольшой нож.

Ложь, теперь кража… Неужели и убийство лишь вопрос времени.

Вернувшись в гостиницу, чтобы узнать, уехал ли карнаби, Элейн начала разговор с управляющим издалека.

– Ай-е, – позвала она Кануна, преклонных лет мужчину, протирающего стол в таверне гостиницы, – скажи, как добраться до Мидленда?

Канун остановился и, сурово нахмурив брови, поинтересовался:

– А тебе туда зачем?

Элейн могла только гадать, куда держал путь карнаби, но решила, раз он сказал, что уезжал «домой», значит, отправлялся в один из городов Мидленда, в земли, принадлежащие его народу.

– Мне прислали оттуда письмо, пишут, что родственники. Хочу с ними повидаться.

– И они в Мидленде? Что им там делать? Я думал, твоя родня была в Думне.

– Я тоже так думала, – хмуро ответила Элейн, не желая лгать, но не видя иного выхода. – Так ты скажешь, как туда добраться? Хозяин заплатил немного денег, но я не умею ездить верхом, так что лошадь взять не могу. У этого-то вашего постояльца-карнаби своя лошадь? Или он берет экипаж?

Управляющий покачал головой.

– У него своя, знамо дело, он же солдат. Они отродясь в экипажах не ездили. Ай-е, опасное это дело, иметь что-то общее с карнаби… Они ж не люди…

– О, мои родственники не карнаби! Упасите Небеса от такого! – Это она сказала искренне. – Они всего лишь находятся там, но сами – истинные кападонцы. Как и я.

Канун одобряюще кивнул и начал переворачивать стулья в уже опустевшей таверне.

Тут послышались шаги на лестнице.

– Эй, добрый человек, подготовьте мою лошадь, – раздался знакомый голос.

Светловолосый молодой мужчина вошел в зал таверны с таким видом, словно все здесь принадлежало ему: плечи расправлены, походка небрежная, на губах – снисходительная улыбка. Элейн сжала зубы. Как же она ненавидела его… Повадки, одежда, черты лица – все вызывало раздражение.

Канун кликнул мальчишку-конюха, и тот скоро прибежал, жуя лепешку. Пока карнаби ждал исполнения своего указания, управляющий продолжил разговор с Элейн:

– Да и как ты одна поедешь? Опасная это затея.

– Не опаснее, чем ходить на реку ранним утром полоскать белье, когда выпивохи ползут домой из таверн.

Канун покачал головой:

– Тут-то все кападонцы. Кападонец беззащитную девушку не обидит.

Элейн подумала, что управляющий серьезно заблуждался, но не успела возразить.

– А ты, девочка, отправляешься в Мидленд. Там у них, – он будто бы из приличия понизил голос, хотя и недостаточно, чтобы их не услышал гость, – ни чести, ни сострадания. Эти могут сделать что угодно.

Слушая Кануна, Элейн краем глаза заметила, что карнаби не сводил с нее взгляда. Вероятно, потому и не отреагировал на оскорбление управляющего – явно о чем-то задумался. Она старалась делать вид, будто не замечала пристального внимания, но он так смотрел, что это становилось невозможно. И тогда, внутри дрожа от страха, вопросительно подняла брови.

– Простите, мы встречались раньше? – спросил он, отталкиваясь от высокого стула.

Элейн несколько мгновений думала, что сказать. Сомнений быть не могло: Карнаби увидел ее, когда приоткрыл глаза тогда, в номере. Но понял ли, что это был не сон? Вряд ли, иначе бы сразу вскочил и разделался, убежать она бы не успела.

– Вы были на реке, – нашлась вдруг она, – когда хотели вымыть руки. Я стирала.

– А-а-а, – протянул он, вспоминая встречу. – А я никак не мог сообразить, откуда так знакомо ваше лицо.

Она сдержанно кивнула.

– Прошу прощения, – продолжил он, – я услышал, вы направляетесь в Мидленд? Я еду в Хапо-Ое, это приграничный город. Могу довезти до него, а там возьмете другую повозку. Куда именно в Мидленде вы направляетесь?

Управляющий напряженно взглянул на гостя. Он не хотел оставлять молодую кападонскую прачку в компании карнаби, да еще и солдата. Элейн чуть нахмурилась, страшась выдать истинные чувства: кажется, все складывалась лучше, чем можно было ожидать.

Не имея ответа на последний вопрос, Элейн произнесла:

– Спасибо, но нет уж. Вы едете верхом на лошади, не могу же я ехать с вами в одном седле.

Он пожал плечами, определенно не видя в том проблемы.

– Это неприлично, – вспыхнула Элейн.

Канун одобрительно крякнул.

– Я обещаю, что не трону вас, – заверил карнаби. – Прошу прощения, забыл представиться. Оддин Торэм, офицер полиции Мидленда к вашим услугам. Я доставлю вас в Хапо-Ое в лучшем виде.

Элейн закусила губу, будто бы взвешивая решение. Она взглянула на Кануна. Тот закончил протирать стол и взялся за метелку. Лицо его было хмуро. Вся затея ему явно не нравилась.

Гордо подняв подбородок, Элейн обратилась к карнаби:

– Мне надо подумать.

– Думайте и выходите во двор. Если не выйдете, как подадут лошадь, я уеду.

– Ай-е, может, подождешь до пятницы, наши кападонские собираются на ярмарку? – неуверенно произнес управляющий, едва карнаби покинул гостиницу.

– Это только через неделю, – покачала головой Элейн. – Родственники уезжают на юг, я и так не уверена, что дождутся меня.