Сам воспитатель под бурные аплодисменты получил самый настоящий бердыш аж 17-го века. В каких музейных запасниках Пафнутьев добыл сию редкую вещицу с потемневшим от времени древком, не знаю, но Прохор был безмерно счастлив! Виталию Борисовичу подарили какую-то дорогущую аквариумную рыбку, Михееву – выполненную по спецзаказу в лабораториях Тайной канцелярии рацию, стилизованную под обычный телефон, а Кузьмину моднявую кепку из кожи питона и кожаный же плащ в тон. Сашка Петров стал обладателем дорогущего набора красок, мои братья и Джузеппе получили стильные ножи из Златоустовской узорчатой стали.

И опять зазвучали праздничные тосты, поздравления, полилось шампанское и зазвенел счастливый детский смех, которого этому дому так не хватало. А потом были традиционные пельмени с маслом, уксусом и горчицей под водочку и снова тосты с поздравлениями.

Около двух часов ночи, когда маленьких детей уложили спать, наша молодежь принялась уговаривать меня поехать с ними на елку к Кремлю, но я отказался, ссылаясь на усталость. Проводив их, вернулись на второй этаж.

– Как мне показалось, все прошло в духе славных семейных праздников, – Прохор разливал по бокалам коньяк.

Вином для дам заведовал Пафнутьев, который кивнул:

– Отлично все прошло, но завтра своих спецов вызову, пусть после французской… делегации весь дом проверят.

– Мы сами справимся, Виталий Борисович, – чуть поморщился Михеев.

– Сами так сами… Шампанское это, кстати, редкостная дрянь! Сколько раз пил, а так и не распробовал.

– Согласен, – это был Кузьмин. – «Моёт» мне нравится больше, да и среди наших игристых вин достойные марки имеются.

– И коньяки французские жестковаты на мой вкус, – поддержал обсуждение воспитатель, разливавший как раз Courvoisier. – Вот армянские – самое оно.

– Поддерживаю, – кивнул Петров Владимир Александрович.

– Дареному коню, как известно… – улыбалась супруга Пафнутьева, Елизавета Прокопьевна. – Дорогие мои, хватит брюзжать! Как старички древние, ей-богу! Давайте уже лучше за что-нибудь выпьем, а то вас будет не остановить.

Этим практически семейным кругом мы просидели еще около двух часов, после чего разошлись по своим покоям – Пафнутьевым выделили «дежурные» помещения на третьем этаже, Петровы отправились в комнаты сына, уехавшего на елку с братом, Кузьмины пошли к «себе», где уже спали маленькие Прохор с Виталиком, а воспитатель отвел меня в сторону:

– Лешка, ты не будешь против, если Катя у меня переночует? – мялся он.

– Конечно, нет.

Я еле сдерживал себя от смеха – вроде взрослый уже мужчина, а о подобных вещах спрашивает!

– Ну, мы пойдем тогда… Спокойной ночи!

Алексия тоже заметила все эти «нелепые телодвижения» Прохора, как и то, что Екатерина ушла с ним под ручку в сторону, противоположную лестнице, и, войдя в наши покои, тут же со мной обсудила эту «новость». Не забыла она примерить и подаренные украшения и получила от меня заверения, что она на свете «всех красивей и милее». Потом был подробный рассказ про общение с «такими обалденными и шкодливыми» младшими братьями, закончившийся просьбой с ее стороны:

– Лешенька, ты же сделаешь так, чтобы Проша с Виталиком жили с нами?

Я вздохнул и повел себя очень некультурно – ответил вопросом на вопрос:

– А когда ты со своим родным отцом нормально общаться начнешь?

– Мне требуется еще какое-то время… – теперь вздохнула уже она.

– Знаешь, Лесенька, – я подсел к ней ближе и обнял, – жизнь слишком коротка, чтобы обижаться на своих близких. И недавние события это доказали. Согласна?

– Да уж… Завтра с… отцом поговорю, обещаю.

– Ваня, я не смогу здесь жить! – тихонько выговаривала Наталья Вячеславовна мужу, следя за тем, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате детей. – Подумать только, под одной крышей с тремя великими князьями, один из которых будущий император! А эти принцессы! Где я, простая девушка с окраины Москвы, и где они? А этот дворец? Мебель антикварная, посуда из дорогущего фарфора, аж трогать страшно!

– Чего ты опять начала, любимка? – улыбнулся колдун. – Все же хорошо прошло, царевичу ты точно понравилась.

– Понравилась? – она всплеснула руками. – Да у меня от твоего царевича мурашки по всему телу бегают!

– Как при нашей с тобой первой встрече? – хмыкнул Иван.

– Еще сильнее! – нахмурилась она. – Я же тебе говорила, бабушка меня многому научила, в том числе и людей видеть. Твой царевич и без приставки великий князь выше нас всех на пару ступенек стоит! Выше всех, кого я в жизни видела!

– Это я и без тебя знаю, – вздохнул колдун. – Редкий талант!

– И это тоже, Ванечка. Но такого переплетения доброты, смелости, благородства, самопожертвования и звериной злобы с жестокостью и мстительностью я еще не встречала!

– Только не нагнетай, Ната! – поморщился тот. – Лучше о детях подумай. При царевиче они получат самое лучшее образование, общаться будут только с правильными детьми, а уж когда я выслужу потомственное дворянство…

– Как там в «Трех мушкетерах» пелось: «Святая Катерина, пошли мне дворянина?» – заулыбалась супруга. – Хорошо, Ванечка, ради сыновей я попробую потерпеть твоего жуткого царевича, но ничего не обещаю.

– Умница ты моя! А как тебе Алексия?

– Светлая девушка, старшей сестрой будет хорошей.

– Лаконично. А Прохор?

– Старшей сестры из него не выйдет.

– А если серьезно?

– На тебя дружок твой очень похож, тоже после войны весь поломанный остался.

– А Виталя?

– Такой же. И, несмотря на привычную маску невозмутимости, перед тобой и Прохором испытывает постоянное чувство вины. Может, из-за того, что вы с Белобородовым самых близких на той войне потеряли, а он нет.

– Может… А Михеев тебе как?

– А завтра об этом можно поговорить? – хмыкнула она.

– Ну, я же соскучился по своей ведьмочке! – Иван «пустил» в ход руки. – С кем мне еще такие разговоры разговаривать?

– Я не ведьма, а знахарка! – И шлепок по мужниным рукам. – Ведите себя прилично, мужчина! Дайте хотя бы это тесное платье снять. И диван застелите, пока я с застежками вожусь…

– Будет исполнено, ваше знахарство!..

Проснувшись уже в новом году, первым делом я прислушался к окружающему пространству и убедился, что наличествует обычный, ставший привычным фон: скучают на своих постах дворцовые, лениво бдят колдуны «Тайги», в самом доме занимаются своими делами постоянные жители с заночевавшими гостями, в том числе и два маленьких колдуна, быстро перемещавшихся в районе первого этажа. Их старшую сестру, Алексию, рядом с собой я не обнаружил и вспомнил, что сквозь сон слышал ее будильник и то, как она поднималась и тихонько уходила из спальни.

– Вставай, Алексей! – скомандовал я себе и вскочил с кровати, не забыв глянуть на новые часы, которые показывали одиннадцать с чем-то часов утра. – Некультурно гостей лишать счастья общения с великолепным мной…

Последствия обильных возлияний на протяжении вчерашнего дня и сегодняшней ночи практически не чувствовались, за исключением легкого сушняка, который был оперативно устранен походом в гостиную и употреблением стакана холодненького «Боржоми». Мысленно отдав должное грузинам, прекрасно разбиравшимся не только в виноделии, но и в лечении чрезмерного злоупотребления продуктами оного. Однако рисковать не стал и бутылку «Боржоми» прихватил с собой в ванную комнату.

На первый этаж спускался уже свеженьким и готовым к общению с гостями, но попользоваться этой возможностью у меня не получилось – в гостиную из столовой выбежали оба младших Кузьмина с Машей Михеевой и, не обращая на меня внимания, унеслись в сторону бильярдной. Ясно, подросткам моя компания не особо интересна, насчет же взрослых сейчас выясним.

В столовой наличествовали только мужчины и два младших Михеева, причем сам ротмистр в компании Кузьмина и Пафнутьева сидели за центральным столом с чашками чая, мальчишки там же играли на телефонах, а Прохор с Владимиром Александровичем, отцом Сашки Петрова, стояли у окна и бурно обсуждали поведение и текущие дела упомянутого молодого человека. Наши женщины, как выяснилось, хлопотали в соседней кухне, занимаясь приготовлением обеда.