– Алексей, ты не забыл, что тебе сегодня еще в Кремль ехать? – после обмена приветствиями и поздравлениями с Наступившим напомнил мне Пафнутьев. – Так что, как говорится, ни капли в рот!

– Все помню, Виталий Борисович. Чая-то хоть можно?

– Не возражаю. И позвони отцу, согласуй с ним время визита.

– Хорошо.

С отцом договорились, что в Кремль я подъеду к двум часам дня. Убрав телефон, отправился на кухню, где полюбезничал с нашими дамами, заодно и выяснил перспективы скорого приема пищи – в Кремле мне явно будет не до этого.

– А наши любители кремлевских елок еще не поднимались? – поинтересовался у Михеева, когда вернулся в столовую. – Они вообще когда вернулись?

– В восьмом часу утра, – хмыкнул тот. – Как мне доложили, Рембрандт был в адекватном состоянии, а вот великие князья… – он опять хмыкнул, – в уже привычном, только без… снегурочек, – ротмистр покосился в сторону сыновей. – Кстати, Николаю с Александром сегодня тоже надо в Кремль явиться, родичи их только при этом условии вчера отпустили.

– После обеда выползут, – отмахнулся с улыбкой я, – парни они тренированные, к родичам явятся без следов обильных… утренних возлияний.

Тут как раз закончили свою беседу Прохор с Владимиром Александровичем. Родитель моего друга выглядел очень довольным, а о причинах мне тут же шепнул усевшийся рядом воспитатель:

– Доложился про вложения нашего художественного гения и его возможные профессиональные перспективы на международном поприще после визита французского короля. Владимир Александрович весьма впечатлен.

– Это-то ясно, – ухмыльнулся я, – сам-то как? Доволен новогодней ночью?

– Тихо ты! – «зашипел» на меня Прохор, состроивший «страшную» физиономию. – Катя просто спала у меня в спальне, а я сам на диване в гостиной!

– До свадьбы ни-ни? – продолжал я ухмыляться, а воспитатель кивнул. – Стесняюсь спросить, это было предложено Екатериной или тобой?

– Это подразумевалось, – буркнул он. – И закончили с темой. Когда в Кремль поедем?

– К двум.

– Нормально, как раз успеем спокойно поесть и переодеться.

– Вчерашний костюм только не надевай.

– Это еще почему?

– Тебя в нем будущая жена отправила ночевать в гостиную. Представь, что Романовы с тобой могут сделать? – я сдавленно засмеялся.

– Тьфу на тебя, Лешка! И еще раз тьфу!..

Когда за отцом и довольной подарком Елизаветой закрылась дверь, Мария с Варварой мне заявили:

– Лешенька, ну пожалуйста, ну поехали в Монако! Папа обещал нас у дедушки и бабушки отпросить, если ты с нами поедешь! Ну поехали! Мы и так никуда из этой проклятой Москвы не выбираемся! – сестры явно сдерживались из последних сил, чтобы не расплакаться.

– Какое еще, к черту, Монако? – растерялся я. – Мне отец ничего не сказал, хотя мы с ним успели много чего обсудить, пока к вам не поднялись…

– В княжество Монако! – сестры придвинулись ближе и стали преданно заглядывать мне в глаза. – Кристинка Гримальди сегодня утром на елке всех приглашала…

– С этого места поподробнее! – вздохнул я. – И вообще, Гримальди с Петровым в Питер собирались на каникулах… Если я ничего не путаю…

– Не путаешь, – кивнула Мария. – Но сначала прилетела ее подружка Стефания, которая в Питере уже была, а потом с Викой трагедия случилась, вот Кристинка и заскучала по дому…

Выяснилось, что на самом деле инициатором поездки в Монако являлась хитрая Стефания, которая и «подбила» Кристину на подобные мысли. К этому выводу Мария с Варварой пришли с помощью нашего родителя, устроившего дочерям форменный допрос с выяснением всех подробностей их похода на елку.

– Именно Стеша всем растрепала про возможность поехать, а там и Джузи подключился, особенно напирая на то, что в Монако на каникулы сейчас собирается вся родовитая молодежь Европы.

– И зачем это Стефании? – спросил я, уже догадываясь, какой получу ответ.

– Лешка, – Мария с Варварой улыбались, – а ты догадайся с одного раза!

– Ладно, идем дальше. Кто еще желает поехать?

– Да все хотят, все наши друзья, даже Демидова с Хачатурян вместе с остальными курсантами, но после того, как Петров во всеуслышание Гримальди заявил, что без тебя никуда не поедет, приуныли и поняли – без великого князя Алексея Александровича и нас двоих старшие родичи наших друзей в Монако не отпустят. Вот они и делегировали нас с Варей, чтобы мы тебя уговорили.

– А как же бал?

– Четвертого утром и вылетим…

– Что отец по этому поводу сказал?

– Сказал, что не против, да и тебе надо голову проветрить. Лешка, ну давай, соглашайся! Мы же не так часто тебя о чем-то просим!

А глазки-то какие сделали умоляющие! А мордашки какие просящие! Прав был покойный Бирюков, погорю я на бабах, ой, погорю!

И опять еле уловимый образ Виктории перед глазами…

Комок в груди…

Горькое чувство вины с желанием горы свернуть ради младших сестренок…

Соберись, Алексей! Найди в себе силы хотя бы не соглашаться сразу!

– Сейчас ничего обещать не могу, сестренки. Буду думать.

– Когда ты дашь нам свой положительный ответ, братик? – заулыбались они. – Нам же платьишки надо собирать, купальники, друзей предупредить…

– Крайний срок – завтра вечером. Договорились?

Мария с Варварой переглянулись и дружно взвизгнули, после чего кинулись мне на шею.

– Задушите же!

А про себя подумал: «Сессия закончится, выпрошу у Пафнутьева толкового психиатра, пусть доктор мне мозги на место поставит! Иначе эти две чертовки так и будут мной вертеть!»

– Лешенька, а твоя Панцулая нам понравилась, милая девочка! – заявила Мария, когда они с Варей успокоились и сели обратно на диван. – Только вот я не поняла, почему с ней Демидова так возится? Я бы на месте Женьки этой Елене глазки выцарапала.

– У Демидовой приказ Панцулаю опекать, – хмыкнул я.

– А еще какие-нибудь пояснения будут? – Маша сделала вид, что недовольна.

– А надо? – опять хмыкнул я.

– Конечно надо! Мы с Варей очень переживаем за Аню Шереметьеву! А ты опять заводишь интрижку на стороне! Еще и демонстративно свою пассию в наш круг вводишь! – Теперь хмурилась и Варвара. – Алексей, мы понимаем, что тебе на репутацию плевать, подумай хотя бы о Елене и о том, каково приходится бедненькой Аннушке!

– Панцулаи – дальние родственники Пожарских, – улыбнулся я, вспоминая тот разговор с отцом. – Таких пояснений, надеюсь, вам будет достаточно, сестренки?

Они опять переглянулись и кивнули с тем же недовольным видом:

– А предупредить не мог? Мы-то уже себе напредставляли всякого!

– Чтобы все в училище узнали и принялись носиться с Леной как с принцессой?

– Мы бы никому не сказали!

– А любимой подружке Аннушке, чтобы она, бедняжка, не переживала? А Дюше Долгорукому? А Инге с Наташей по секрету всему свету? А Жене Демидовой с целью поставить ту на место?

– Ты злой, Лешка! – «обиделись» они. – Твои беспочвенные инсинуации очень сильно нас ранят! – и уже гораздо «теплее», да еще и с активными взмахами ресницами. – Но вот если соберешься с нами в Монако, мы, так и быть, готовы тебя простить, любимый братик, и все забыть…

– Любимый братик, так и быть, подумает и завтра к вечеру сообщит вам свое положительное решение. А теперь, любимые сестренки, прошу меня простить, надо поздравить с праздником любимых дедушку и бабушку…

– Как сам, внучок? Отошел? – сходу спросил император.

– Нормально все со мной.

– Вот и замечательно, вот и молодец… Ты сейчас от сестер?

– Да.

– В Монако поехать эти маленькие паршивки тебя уговаривали?

– Уговаривали. Отец поделился? – Дед с бабкой кивнули.

– Уломали?

– Не смог отказать, но Маша с Варей об этом узнают только завтра вечером.

– Правильно сделал, что сразу не согласился, а то… – дед хмыкнул. – Ты-то сегодня к себе в особняк уедешь, а нам с бабушкой и Сашей от этих двух пигалиц прятаться придется – весь мозг нам съедят, чтобы мы на твое решение повлияли. Еще и вашего дядьку Николая подговаривать начнут, чтобы он в качестве любимца бабушки свои интриги плести начал. А ты съезди в Монако, Алексей, тебе проветриться надо. Заодно и знакомства нужные заведешь.