Субдола удивилась приглашению. Мистер Девиум-старший относился к тем игрокам, что довольствовались текущей жизнью, а картами развлекались лишь в свободную минуту. Чем больше времени у подобных ему уходило на игры, тем менее сладко им жилось: карточные удовольствия обходились дорого. Пуэлла всегда была готова сыграть с ними, ведь этот вид игроков приносил неплохие деньги. Но даже так молодой женщине не хотелось обыгрывать его, ибо это означало лишить денег Девиумов.

Апонан вводил в дрожь Пуэллу пронзительностью взора, отчего она догадалась, что эта игра затевалась вовсе не для развлечения. Отказаться от карт или проиграть было верным способом усугубить подозрения. Пуэлла понимала, что надобно было выиграть и при этом не выдать себя, а это потребует особого искусства и ловкости рук. Как быть на этот раз?

Старший хозяин таверны и Пуэлла сели за ломберный столик, а Фелиция и Апонан вызвались наблюдать за игрой. Для партии, как и предполагала Субдола, молодой хозяин таверны вскрыл новую колоду, перетасовал карты пачками и раздал по одной. Девиум-младший задерживал взгляды то на столе, то на отце, то на Пуэлле, постукивая пальцами, и это жутко волновало молодую женщину.

Субдола нуждалась в выигрыше любой ценой. Апонан наблюдал за ней чаще, чем в другие дни: что, если он узнал об ее истинном положении? Надзор мужчины за ней утяжелял её дыхание, а щеки краснели — столь колючим взглядом он одаривал её. Фелиция видела, как госпожа плотно сжимала губы, потому растерянно рассматривала стол в поисках того, что её так взволновало.

Пуэлла сосредоточилась на игре. На ней всегда был серебряный перстень с сапфиром. Пустое пространство внутри него было ёмкостью со светлыми чернилами. Чернила выходили через узелок, вставленный в отверстие со внутренней стороны, приходящейся к ладони. Обычно перстень служил украшением, причём очень изящным, но сейчас ему предстояло служить добрую службу для искусного игрока.

Во время первой талии игра шла на счастье, то есть честно. Однако во время неё Пуэлла прижимала краешки карт к узелку перстня, помечая их. Таким образом, в конце первой талии искусный игрок дал сопернику выиграть, зато наметил нужные карты.

Во время следующей талии Пуэлла была сдающей. Ландер вдохновился своей прошлой удачей и поставил двадцать золотых монет. Апонан непрестанно смотрел на молодую женщину, она между тем перетасовывала колоду. Во время сдачи Пуэлла ориентировалась по своим меткам. Затем она приступала к передержке, то есть вместо первой карты клала ту, что ниже. Исполнялось это так: Пуэлла зажимала две карты между большим и указательным пальцами и давала им противоположное движение, то есть вытягивала нижнюю карту и подталкивала ею первую. Такой прием продолжался до тех пор, пока наверху не оставались помеченные ранее карты. Таким образом, Пуэлла сделала себе выгодную колоду.

— Думаю, следующая игра будет последней. Мне везет обычно на нечётных партиях, потому, сударыня, бойтесь меня!

Ландер поставил тридцать золотых монет. Хоть эта сумма и возбуждала интерес Пуэллы, но пробудившаяся совесть её упрекала. Проигрыш этих денег для Девиумов серьёзно расстроит их финансы. А это заденет Апонана! Субдола сказала:

— У меня не найдётся равная вашей ставка. Давайте лучше сыграем на какую-нибудь безделушку?

— Не беспокойтесь, — тотчас ответил он, — ибо я знаю свою удачу. Сами можете поставить любую сумму, с которой, разумеется, вам не жалко расставаться.

После третьей партии Апонан засвидетельствовал проигрыш отцовских денег и при этом ни разу не поймал Субдолу за шулерством. Пуэлла во время последней талии использовала ту же передержку, но во время неё стирала светлые точки, потому Девиум-младший не увидел их в конце игры. Апонан распахнул глаза, когда вторую талию выиграла Субдола, ведь при этом он не уловил передержки и крапа. В непонимании мужчина сверлил молодую женщину взглядом, отчего она едва удержалась, чтобы не выдать волнение. После карт молодая женщина отлучилась в свою комнату.

— Вот видишь, — ворчал Ландер, — женщины от природы удачливей, потому и выигрывают в карты гораздо чаще. Из-за твоих пустых подозрений я проиграл пятьдесят золотых монет!

— Именно! — внезапно добавила Фелиция, чем обратила на себя внимание мужчин. — Вы не только бросили тень на честную женщину, но и выставили себя на посмешище.

— Искусные игроки на то и искусные, — выпалил Апонан, — что умеют казаться честными. Я не сомневаюсь, что она пустилась в такое плутовство, которое прошло мимо моих глаз.

— Раз так, то изволь играть с миссис Люденс, или как её там зовут, самостоятельно, — отец вручил карты сыну и ушёл.

Когда Пуэлла вернулась в комнату, то свалилась на кровать и уткнулась в подушку. Холодный пот смешивался со слезами, что наконец-то полились из её глаз. Апонан её подозревает! Он вздумал проверить её на шулерство! Прежде от его общества она переполнялась счастьем, а теперь Девиум-младший одарил её такой болезненной резкостью, от которой заныло сердце.

Фелиция вбежала в комнату и засуетилась. Она принесла воды покровительнице, села возле нее и твердо сказала:

— Ох, госпожа, Апонан был настолько бестактен, что своей чрезмерной внимательностью оскорбил вас! — Пуэлла кивнула и придвинула к себе стакан с водой. — Он поступил с вами довольно грубо! Ему нужно извиниться, ведь основаниями для такого поведения он не обладает. Я сейчас же приведу его сюда!

Фелиция хотела уйти, но Пуэлла свободной рукой потянула её за подол юбки.

— Нет, оставь эту затею.

— Но вы не знаете, что… — жалостливым голосом проговорила компаньонка, но Субдола ее прервала.

— И не хочу знать, — помотала головой она. — Оставь меня.

Пуэлла выпила воду из стакана. Лицо ее лишилось жизни, глаза опухли и покраснели. Она села на кровать и, уняв разбушевавшиеся чувства, резко выдохнула и вытерла одеялом дорожки от слез. Светлые порывы сердца ругали её за содеянное. Совесть ежеминутно пронзала её истерзанную душу острыми ножами. Возможно, стоило объяснить всё Апонану? Или лучше поддерживать обман до конца? Едва здравый смысл возвратился, Пуэлла взялась сама сходить за водой, взяла графин и направилась на улицу через общий зал.

Девиум-младший тотчас заприметил Субдолу в коридоре и подошёл к ней.

— Миссис Люденс, я как раз вас искал, — заявил Апонан со слабой улыбкой, казалось, отмечая бледность лица молодой женщины. — Я думал, что доктор завершил лечение. Хотя, предполагаю, это выигрыш вскружил голову.

— Доктор вылечил меня, а что до победы — Пуэлла натянула улыбку, — то я отмечена мисс Удачей. Судьба балует меня, не находите?

— Что до удачи — это разговор особый, — прищурился Апонан. — Раз вы везучий игрок, то точно не откажетесь от еще одной игры со мной. Могу ли я рассчитывать на ваше согласие?

Пуэлла минуту стояла в растерянности. Апонан задумал отыграться? В глазах мужчины горело нетерпение; казалось, будто он изучал её с такой тщательностью, словно молодая женщина являлась артефактом из другой страны. Одна мысль, что он зовет её на игру вдвоём, взбудоражила чувства и разукрасила щеки Субдолы румянцем.

— Разумеется. — ответила Пуэлла, придавая голосу игривый тон. — Раз в вас проснулся игрок, то я приму за честь усладить его каприз.

Субдола и Апонан уединились в покоях хозяев. Комната, в которой они разместились, было чем-то средним между библиотекой, гостиной и кабинетом. В правом дальнем углу стояли книжные стеллажи, посередине располагался столик с тремя небольшими диванчиками, справа горел камин, а в левой части комнаты находился письменный стол со стулом и ящиками. Глаз игрока уловил зеркальце, стоявшее на каминной полке.

— Смотрю, вам угодно рассматривать меня с особой тщательностью, — Пуэлла подошла к зеркальцу и перевернула его вниз, задев тем самым свое кольцо. — Для честной игры пусть зеркало будет закрыто.

— Извольте заметить, — Апонан заострил внимание на пальцах молодой женщины, — что ваш перстень редкой красоты. Позвольте мне поближе полюбоваться им, — Апонан коснулся своими пальцами руки Пуэллы, но та, покраснев, поднесла безымянный палец, где был перстень, к лицу.