М-м-м, вкусно!

Семен молчал несколько минут, видимо, давая мне время на перекус, потом спросил:

— А как ты в своем Мухосранске развлекаешься? В клубы ходишь?

— Нет, если родители учеников запалят, проблем потом не оберешься.

— Интересно, а как родители учеников тебя там увидят?

— Ну, им-то можно отдыхать, — усмехнулась я.

Хотелось поддержать разговор, поинтересоваться, как отдыхает Семен в Северной столице, хотя об этом не сложно было догадаться и самой.

— Наверное, тебе интересно, как я отдыхал? — спросил парень, словно, прочитав мои мысли.

— Вероятно, ты был читателем месяца в городской библиотеке, — пошутила я, — почетным слушателем местной филармонии и еще у тебя имелся абонемент в исторический музей.

— В точку! — Семен рассмеялся. — Если честно до определенного времени так и было.

— До определенного времени? — удивилась я. — Почему?

— Я старался быть примерным сыном, — объяснил парень, — хотел, чтобы отец мной гордился, институт закончил достойно, на службе не филонил, а потом в отделе наметилось повышения, все были уверены, что начальником стану я, но отец повысил другого парня.

Забыв, про свой ужин из общепита, я ловила каждое его слово.

— Я тогда обиделся жутко, — продолжал слепой, — мне, словно, крышу сорвало, пристроился к компании местных мажоров, стал кутить не по-детски: клубы, девчонки, выпивка… Замечания отца стали побоку, все наши разговоры и внушения заканчивались скандалом. А потом…

Семен сдернул с лица очки, потер глаза:

— Потом случилось то, что случилось.

Парень нервным движением вернул очки на место, стиснул руку в кулак, ударил по колену.

— Ненавижу себя за это, ненавижу…

Я подалась вперед, перехватила его запястье, останавливая новый замах, и только потом испугалась.

Сейчас оттолкнет.

Не оттолкнул.

— Эй, тихо… — мой голос немного дрожал. — Да, сейчас все паршиво, но это пройдет…

— Нужно верить в лучшее, — губы парня исказила уже знакомая кривая усмешка.

— Не надо сдаваться, ты же сильный, Семен, я вижу…

Черт! Что я несу? Мысли категорически отказывались выдавать что-то умное. Мне хотелось обнять его, но я не решалась, этого парень бы точно не стерпел. Его теплая ладонь накрыла мои замерзшие пальцы. Я вздрогнула.

Сейчас скинет и скажет что-нибудь обидное.

— Сильный, говоришь… — пробормотал парень, потом усмехнулся. — Вчера ты утверждала, что я — нытик.

— Я была не права…

— Правда?

Его указательный палец обрисовал выпирающую косточку на моем запястье.

Я хотела убрать, но Семён не дал:

— Погоди.

Мягко удерживая руку, он принялся осторожно прощупывать каждую косточку на тыльной стороне моей ладони, повторил линию пальцев, даже каждый ноготь потрогал.

Я молча следила за его движениями, не останавливая и не мешая.

— Ты такая… хрупкая, — улыбнулся слепой, — пальцы длинные, ровные, колец нет, маникюра… Дай вторую.

Я послушно вложила в его раскрытую ладонь другую руку. Парень также внимательно "обследовал" ее.

— Встань, — он нащупал перила, поднялся, увлекая меня за собой, — Толик говорил, как ты выглядишь, но у меня в голове образ не складывается, а сейчас… Подойди, пожалуйста…

Я не понимала, что он делает, шагнула ближе. Семен скользнул пальцами вверх по мое руке, пуская по телу толпу мурашек, остановился у плеча, отпустил перила и прикоснулся ко мне второй рукой. Мягкое движение вверх и вот его пальцы уже на моей макушке. Парень оторвал одну руку, провел в воздухе невидимую черту до своей груди.

Рост измерил…

— Низкая, — подтвердил мою догадку слепой.

Он вернул руку обратно, взял прядь моих волос, скользнул вниз до кончика, спросил:

— Каре?

— Да.

— Черные?

— Да.

— Крашеные?

— Нет.

— А глаза какого цвета?

— Карие… темно карие.

Я, наконец, поняла что происходит. Он хотел увидеть меня, как мог, прикосновениями.

— Закрой глаза.

Я опустила веки, чувствуя, как его пальцы осторожно обрисовали высоту лба, линию бровей, щек, нос, скользнули по губам.

— Помады нет, — пробормотал Семен, — и носик у тебя, действительно, миленький.

Он нащупал уши, усмехнулся, найдя в левой мочке два дополнительных гвоздика. Я распахнула глаза и непроизвольно вздрогнула, когда его теплые пальцы коснулись шеи, осторожно прощупали выпирающие позвонки и опустились на косточки ключиц.

— Не бойся, запретные места трогать не буду, — успокоил меня слепой.

Он вернулся на плечи, скользнул ладонями вниз, остановился на уровне локтей, подтянул меня ближе, наклонился, так, что кончик его носа коснулся моих волос, шепнул:

— Ты пахнешь приятно… травами.

— Шампунь, наверное, — выдавила я.

Руки слепого переместились мне на талию, он осторожно отодвинул края вязаной кофты…

Черт! Обещал ведь…

Вот сейчас надо остановить это исследование, отстранить парня, отшутиться.

Мои ладони скользнули на плечи Семена, но отталкивать его не хотелось, совсем не хотелось. Потому что, наваждение, не так давно накрывшее меня у кабинета массажа, вернулось: его теплые руки крепко обхватывают мою талию, потом пальцы поднимаются вверх, мягко прощупывая выпирающие позвонки, брутальный запах натуральной кожи смешивается с одеколоном, все это дает ощущение мужской силы, защищенности где-то на подкорке…

Я даже не заметила, как оказалась притянутой ближе, а может и сама прижалась щекой к его груди…

— Кха-кха… — раздалось за моей спиной.

Толик!

— Толик, — проворчал Семен.

Он отпустил меня, шагнул назад, нащупал перила. Я же стояла, как вкопанная, боясь обернуться, столкнуться с внимательным и серьезным взглядом сопровождающего.

— Уже час прошел? — поинтересовался слепой.

— Час десять, — уточнил Толик.

Я непроизвольно бросила взгляд на часы. Действительно, десять вечера.

— Время позднее, может, отпустишь девушку в номер? — предложил Толик.

— Тебя забыл спросить, — огрызнулся парень.

— Михаил Сергеевич звонил, интересовался, почему не отвечаешь.

Семен запустил руку в карман куртки, чертыхнулся.

— Я пойду, наверное, — пробормотала я, отвернулась от слепого.

— Ужин, — Толик перехватил мой локоть, всучил оставленный на пирсе бумажный пакет, наклонился к уху, шепнул, — да не дергайся ты так, все нормально…

Нормально… Ему легко говорить.

— Михаила Сергеевича набрать? — поинтересовался сопровождающий у Семена.

— Не надо, — ответил слепой, я в номере позвоню.

— Пойдем тогда?

— Да, пойдем. Дарина?

— Здесь она, не успела убежать, — сопровождающий отпустил меня, перехватил протянутую руку Семена, — стоит красная, как рак.

Мог бы и не говорить об этом.

— И ты сейчас смутил ее окончательно, — хмыкнул слепой, словно, прочитав мои мысли.

— Куда уж еще-то?

Заткнитесь, ребята, пожалуйста!

— До завтра, — бросила я и, не дожидаясь ответа, поспешила прочь.

Совсем не вежливо, но сейчас по-другому никак.

Наручные часы показывали начало первого. Спать не хотелось. Совсем…

Бессовестно отодвинув шторы, я сидела на подоконнике, обнимая притянутые к груди колени. С этого места, стоявший на столе букет был виден лучше всего: алые барханные розы красиво смотрелись в россыпи белых хризантем. Я ничего не понимала во флористике, но специалиста, составившего эту красоту, бесспорно, можно было назвать профессионалом. Такой букетик стоил, наверное, столько, сколько Толик обещал мне заплатить за день сопровождения Семена.

Черт!

Издав вымученный стон, я уперлась лбом в колени. Хотелось позвонить Олесе, все рассказать, спросить совета. Но подруга находилась «в роуминге» и вряд ли бы мне ответила, а обсуждать подобную тему через сообщения было бы сложно.

Из четырнадцати дней отдыха осталось девять, а Семен и вовсе может уехать уже завтра, вернее сегодня. Сиди и думай теперь, хорошо это или плохо…