Я потерла запястья, будто серафим причинил мне боль, но он этого не сделал.

Я задрожала, словно замерзла, но это не так.

Я ошеломлена. И расстроена.

Ох… так… расстроена.

Я влепила Ашеру пощечину.

– Как. Ты. Смеешь. – Кости моих крыльев напряглись, когда ишимы украли еще одно перо, пополнив фиолетовый холмик возле моих сапог.

Архангел моргнул.

– Как я смею что?

– Как смеешь говорить мне об этом только сейчас! Как смеешь позволять мне верить, что… что… – Я не хотела плакать, но всхлип вырвался наружу. – Четыре с половиной года, Сераф, – прохрипела я. – Четыре с половиной года. Кусочек моего сердца был мертв четыре с половиной года.

Смертельно тихим шепотом он произнес:

– Если не замолчишь, этот кусочек будет похоронен навсегда.

Мои глаза расширились настолько, что ресницы коснулись бровей. Я даже не подумала о том, что за ее душой могут охотиться, желая уничтожить.

– Вообще-то, я ожидал объятий, – пробормотал он, потирая челюсть. – Или, по крайней мере, благодарности.

– Прости. За то, что накричала, и за то, что ударила. – Я уставилась на фиолетовый холмик, который легко мог бы заполнить небольшую наволочку, но затем меня поразила первая часть его предложения. – Ты только что сказал, что хочешь обняться?

Ашер отнял ладонь от лица.

– Я не говорил, что хочу этого.

Несмотря на то, что его дочь обидчива, не думаю, что она унаследовала это от отца. Скорее всего, от матери.

– У меня есть вопросы.

– Могу представить, но не здесь.

– Тогда где?

– Я знаю одно место.

– Отнеси меня туда.

Он вскинул брови, будто удивленный моим быстрым согласием.

– Ты уверена?

Я кивнула.

Выпрямившись, Ашер расправил плечи, покачивая крылья, и вновь явил нас ночи и таящимся в ней существам. Может, лавандовокрылый ишим раскачивался где-то над нами, пытаясь подслушать?

– Это место… – Слово «далеко» превратилось в визг, когда меня подхватили, оторвав ноги от земли. Мои руки взметнулись, схватив архангела за шею, когда он взмыл вверх. – Неплохо было бы предупредить, – проворчала я.

Не уверена, услышал ли он меня, но, когда Ашер перестал махать своими мощными крыльями, он сказал:

– Мне не хотелось обсуждать лучшее средство передвижения.

– Так ты лишил меня выбора? – Я усилила хватку, не заботясь о том, что мои кольца могут оставить синяки. – Почти забыла, что это один из твоих многочисленных талантов. – Неразумно отпускать насмешки на такой высоте, но мудрость никогда не была моей сильной стороной. А вот в честности, напротив, я хороша.

Своим комментарием я заработала укоризненный взгляд, но быстро забыла о нем, когда тело архангела, а значит, и мое, накренилось вперед. У меня свело живот. Я отвернула лицо от улиткообразного города внизу и прижалась к твердой груди Ашера. Хотя его пульс был не таким бешеным, как мой собственный, он участился, отдаваясь в моем лбу, носу, подбородке.

Я вдыхала аромат черного ветра и теплой замши, пока обороты моего желудка не замедлились.

– Ты прикидываешь, где удобнее меня скинуть?

Пару мгновений мы скользили в тишине, затем Ашер ответил:

– Возможно.

Я открыла глаза, чтобы проверить, серьезно ли он говорит.

– У меня все еще есть кости крыльев.

Он нахмурился.

– Если бы ты меня бросил, я бы не умерла.

– Знаю.

– Но было бы больно. – Вероятно, в этом и смысл… Я подумала – наверное, хорошо, что я не планирую завершать свои крылья, раз меня так сильно укачивает и кружится голова.

– У меня нет намерений причинить тебе боль, Селеста.

И все же он…

– Селеста?

– Просто пытаюсь не заблевать твою красивую форму, Сераф. – Я сглотнула. Один раз. Два. Наконец, я отлепила лицо от торса Ашера.

Он опустил взгляд на раскинувшийся под нами город, на который у меня не хватало смелости взглянуть. Единственное, на что я решилась посмотреть, – поток звезд над головой.

– Задавай свои вопросы, Селеста.

Я моргнула, глядя на небо.

– Здесь? – Прохладный пот леденил кожу, несмотря на то, что я прижималась к жаровне в форме ангела.

– В небе негде спрятаться. Особенно в ясные ночи.

Я тупо огляделась. Когда увидела Эйфелеву башню – миниатюрную Эйфелеву башню, – сверкающую в ночи, мой желудок сжался, и я снова прижалась лбом к груди Ашера. Он привел меня сюда, потому что это действительно самое безопасное для разговора место или потому что он мог полностью контролировать ситуацию?

Это не имело значения.

Я сделала несколько успокаивающих вдохов. Не думай о том, где находишься. Ты в безопасности.

Вроде как.

– Его ты тоже спас?

– Да.

Удивление заставило меня оторвать лицо от замши.

– Они вместе в Элизиуме?

– Нет.

– Не вместе? Или их нет в Элизиуме?

– И то и другое. И ни одно из них.

– Один из них в Абаддоне?

– Нет. – Сияние далеких звезд окаймляло щетину на его напряженной челюсти.

– Тогда где они?

Ашер кивнул на мир внизу.

– В Париже?

– На земле. Не в Париже.

– Они вместе?

– Нет.

– Ты их разлучил? – Я не верила в родственные души, но Лей верила и считала Джареда своей.

Внимание Ашера переключилось с мерцающего города на меня.

– У меня не было выбора.

Не было выбора? Или он все еще пытался заполучить Лей для себя? Я отложила этот вопрос на потом.

– Насколько мне известно, души не летают по земле. Я так понимаю, ты поместил их в человеческие утробы?

– Нет.

Мои брови взлетели вверх.

– Тогда… куда?

– Если бы я поместил их в утробы, они стали бы чьими-то детьми. Я хотел, чтобы они росли в гильдиях, дабы у них появились кости крыльев. Чтобы был второй шанс. – Он скосил взгляд на мои заплетенные лентой волосы. – Как много ты знаешь о реинкарнации?

– Только то, чему учат в гильдиях. Что малахим должен вложить душу в утробу матери где-то в первом триместре жизни. И что, если этого не сделать, сформируется новая душа, обеспечивая миру необходимый баланс нового и старого.

Ледяной ветер отнес наши тела в сторону. Мои пальцы сжали шею Ашера, отпечатывая на коже форму всех шестнадцати колец.

Уголок рта архангела приподнялся.

– Расслабься, Селеста. Я тебя не уроню.

– Тебе легко говорить. У тебя есть крылья. – Прядь волос упала мне на лоб. Желание убрать ее назад уступило желанию прижаться к Ашеру.

Он перехватил меня, и я хрипло охнула. Его большой палец зацепил прядь и заправил ее.

– Просто помни, что я могу лететь быстрее, чем ты падать.

– Как… утешительно.

Его улыбка стала немного шире и разгладила десятки тревожных морщинок.

– Вообще-то, откуда тебе это знать, если ты никогда никого не ронял?

Его глаза заискрились тем, что я могла бы принять за озорство, будь он ребенком, но Ашер не малыш. И не был им уже столетие – даже больше столетия.

– Я никогда не ронял никого, кто не просил об этом.

– Кто в здравом уме будет просить, чтобы его уронили? Знаешь что, не бери в голову. Вернемся к Лей. Куда ты ее поместил?

Вздох вытеснил остатки света с его лица.

– Ты знаешь, что некоторые новые души не всегда… выживают?

– Ты говоришь про мертворожденных? Ты… реанимировал мертворожденного?

– Двух.

– Наделив их душами?

– Да.

– Ты можешь так делать?

– Архангелы способны творить некоторые чудеса.

– Тогда почему ты не реанимировал Лей и Джареда?

Его веки закрылись.

– Их сердца перестали биться задолго до того, как я до них добрался.

Я не думала, что смерть огорчает архангелов, но я также не считала серафимов способными играть в прятки.

Моя кожа внезапно покрылась мурашками, которые не имели ничего общего с температурой окружающей среды. Лей умерла четыре с половиной года назад, а Найя…

– Найя… – наполовину выдохнула, наполовину прошептала я.

Ашер поднял веки, и его глаза, которые не были похожи на глаза Найи, нашли мои.