В серебряной пыли лунного света
Молочной рекою покрыта земля,
Ноги деревьев в онучи одеты,
Зима укрывала природу любя.
В доме гнилом на окраине леса
Художник-мороз рисовал на окне,
А в крыше, дырявой от времени веса,
Свет заливался, спасибо луне.
Свет луны отражали голые кости
Бездушного тела, что лежало в углу,
А рядом стояла, наполнена злости,
Нечисть, прилипшая взглядом к стеклу.
С ним рядом как чучела волки сидели,
Словно что молью изъедена шерсть,
Глаза в пелене лишь прямо смотрели,
В них только смерть можно было прочесть.
То тело в углу было егеря Вити,
Ран рваных на коже не сосчитать,
Белугу на теле держали лишь нити,
И рёбра сквозь дыры было видать.
Тишина в той лачуге была гробовая,
Ни вздоха, ни хрипа, дом словно пустой.
Стихла в округе и живность лесная,
Тайгу поглотил безмятежный покой.
Вдруг тело в углу глаза приоткрыло,
Вите казалось, что видел он сон
Первого дня, как на вахту прибыл он,
И от беса с волками был как-то спасён.
Но сразу же понял: всё только казалось,
Взгляд на ладони свои устремив,
