Князь Ачахмат Дудов, обратившись к одному из «джашей», велел ему ехать вперед в аул, и распорядиться там насчет самовара. «Джаш, к которому относилось приказание, ожег своего коня плетью; лошадь вся сжалась в клубок – и прыгнула!.. Всякая другая, не карачаевская, лошадь кувырком полетела бы вниз, а эта – нет: как только ноги ее коснулись снова земли, она напрягла все мышцы, присела несколько назад и стремительно покатилась под гору, скользя и не переменяя положения ног. Когда это стремительное падение задерживалось выступом скалы или кустарником, всадник вновь ожигал коня своего плетью, конь снова делал убийственный скачок, и снова начиналось стремительное падение вниз… и так до тех пор, пока и лошадь и всадник совсем не исчезли из глаз… Такова карачаевская лошадь в горах»13.
О чем нам говорит это небольшое путешествие Люсина по горам Карачая? Выделим основные моменты, связанные с карачаевскими лошадьми: там, где лошадей полагалось бы оставить и идти без них, их взяли и они не подвели; на наиболее опасном участке подъема лошади были пущены вперед, то есть они сами ориентировались в горах; сорвавшись со скалы, лошадь сама сумела выбраться; другая лошадь так же справилась с испытанием в виде топкой трясины; третья лошадь преодолела скоростной спуск с горы. Очевидно, что подобные способности и качества лошадей вырабатываются не на равнинах, и это лишний раз говорит о самобытности местного карачаевского коневодства (Р. Д.).
Скотоводство в том виде, в каком его вели карачаевцы, подразумевало и реализацию излишков продукции. В следующем номере газеты «Северный Кавказ» (№50, 1888) Люсин писал: «Карачаевский скот и лошадей можно встретить, обыкновенно, на каждой ярмарке Северного Кавказа; но, кроме того, карачаевцы ведут торговлю скотом и лошадьми с Закавказьем и ежегодно прогоняют часть рогатого скота и лошадей в Сухум, где цены стоят всегда значительно выше кавказских»14.
Летом 1890 года Карачай посетил российский этнограф А. Н. Дьячков-Тарасов. Характеризуя бытовавшие в то время условия коневодства, он пишет: «Некогда знаменитые карачаевские лошади в настоящее время утрачивают свои высокие качества – выносливость, быстроту и осторожность. Хозяева заботятся о количестве голов в табуне, а не об улучшении породы посредством скрещивания с лучшими экземплярами некарачаевской породы… Кое-как вырастив лошадь, он спешит ее продать; однако цена на этих лошадей стоит невысокая: на конских ярмарках Кубанской и Терской областей лучшая идет редко за 150 рублей. На мой вопрос, обращенный к десятку стариков, почему они не скрещивают свой скот с заводскими экземплярами, я получил следующий ответ: „Пробовали заводить – не выживают. Вот если бы нам дали земли на плоскости, тогда можно было бы и овец завести породистых, и лошадей; а теперь нам приходится арендовать землю на плоскости у осетин, у казаков; у нас есть некоторые, что арендуют землю и в Терской области, в Майкопском, Лабинском отделах. Дали нам земли близ Джегуты, а мало – недостает“»15.
Из этой цитаты можно сделать следующие выводы: карачаевские лошади считались знаменитыми; карачаевцы не скрещивали свой скот со скотом «некарачаевской породы»; другие породы скота не выживали в условиях Карачая, что говорит о том, что карачаевские породы достаточно самобытны; для животноводства арендовались территории вне Карачая, что опровергает миф о том, что «в дореволюционном Карачае у коневодов не было пастбищных пространств для полноценного коневодства» (Р. Д.).
В 1895 году в «Алфавитном списке народов, обитающих в Российской империи» говорилось: «Карачаевцы – народ тюркского племени; главное занятие их – коневодство и овцеводство»16.
Карачаевцы были не только коневодами, но и отличными наездниками. Посетивший Карачай в 1896 году исследователь В. Ф. Новицкий писал: «Для горца не составляет никакого затруднения, даже ночью, вскочить на неоседланную лошадь, проехать на ней несколько верст по горам, переправиться через 5—6 холодных горных ручьев и все это часто только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Карачаевцы – смелые и неутомимые наездники; в искусстве езды по крутым склонам гор и скалистым ущельям своей родины они превосходят даже соседних кабардинцев, считающихся лучшими наездниками Кавказа. Карачаевец, отправляясь в дальнюю поездку, совершает ее, обыкновенно, на одной и той же лошади, но, вернувшись домой, пускает эту лошадь в табун, а взамен ее берет из табуна свежую. Сравнительное обилие лошадей, имеющихся здесь у горцев, дает возможность свободно применять этот способ пользования лошадьми для усиленной работы. Лошадь, пущенная в табун, в течении 2—3 недель пребывания на привольи роскошных пастбищ Карачая, совершенно оправляется, набирается сил и становится опять пригодной для больших переходов»17.
Побывавший в 1898 году в Карачае с группой гимназистов этнограф А. Н. Дьячков-Тарасов подчеркивал: «Карачаевские лошади отличаются небольшим ростом, но замечательно сильны и осторожны: когда карачаевцу приходится ехать по узкой тропинке над пропастью, он лошадью не управляет, а только сам твердо держится на седле, упираясь кончиками носков о стремена, – и лошадь сама выбирает себе дорогу»18.
Скотоводство в Карачае продолжало развиваться. Г. Рукавишников писал в начале 20-го столетия: «На горных пастбищах до самого подножия Мингитау (Эльбруса) пасутся табуны карачаевских лошадей и многочисленные стада овец»19.
Учитель П. Никитин рассказывал об отправке весной 1904 года карачаевских добровольцев на Русско-японскую войну: «Сел. Учкулан. 31 марта. Сегодня с утра в ауле большое движение, а спустя некоторое время, на площади около сельского правления образовалась большая толпа людей – собрались знакомые и родственники посмотреть и проводить добровольцев-карачаевцев, отправляющихся на Дальний Восток.
Мужчины стояли ближе к «идущим», а женщины составили отдельную группу и были на некотором расстоянии от них, так как магометанский обычай не позволяет женщинам запросто смешиваться в толпе с мужчинами, а тем более открыто заявлять какие-либо благопожелания, – все это дело мужского населения, а потому они казались простыми зрительницами и по лицам их трудно было угадать, что мыслит в такой момент женщина-карачаевка; только, когда виновники этого сбора проходили мимо, то некоторые из старух, вероятно, матери, не выдерживали и порывисто бросались обнимать и целовать будущих героев и утирали передниками свои слезы.
Всего отправляется из нашего селения 16 горцев-карачаевцев, из них два имеют по 21 году, а остальные от 25 до 35 лет. Общество сделало им на свой счет новые полушубки, черкески, сапоги; каждый вооружен кинжалом и шашкой; из карачаевских табунов выбрали для них лучших лошадей. Добровольцы имеют средний рост, бодрый вид и выстроенные в шеренгу на обращения к ним по сему случаю сельского начальства отвечали громким «ура!».
Среди них все время можно было видеть живущего в этом же ауле казака Т-ко, действия которого показывали, что он со всем усердием старается дать новичкам сколько-нибудь военную выправку; он же взялся и доставить их на сборный пункт в Баталпашинск. Из всех остальных карачаевских аулов тоже идут добровольцы…
Карачаевцы с малых лет имеют дело с лошадью, привыкают ловко сидеть на ней; порода лошадей очень выносливая, – они легко приучаются к быстрой и с препятствиями езде в горах. С кинжалом и шашкой карачаевцы обращаются мастерски, часто встречаются у них и ружья для охоты в лесах»20.
Н. В. Фон-Дервиз, говоря о коневодстве у абхазцев, отмечал, что они в основном покупают лошадей в Мингрелии. «Реже приобретают кабардинских и карачаевских. Последние очень похожи строением головы и корпуса на кабардинских, но ноги короче и туловище массивнее, грудь и шея развиты лучше. В горах они очень хороши вследствие верности шага, силы и нетребовательности»21.
В трудах «Абрамовской комиссии», исследовавшей в 1906—1907 годах землевладение и землепользование в Карачае, сообщалось: «Природа гор указывает им быть скотоводами и горцы с особой заботливостью относятся к главному фактору своего благосостояния; в этом отношении скотоводство и коневодство в Карачае, по сравнению с соседними горцами, развито в больших размерах и за последнее время замечается забота Карачаевцев об улучшении пород скота; в настоящее время вместо низкорослого и мелкого рогатого скота, встречаются стада крупной черноморской породы и улучшенный тип горской лошади, годной для строевой службы…
