Подхватив ее на руки, он вышел с ней из кухни, направившись к лестнице. Но не поднялся, а прошел куда-то за неё. В его маленькой комнатке повсюду лежали непонятные приспособления, на стене висело оружие. Дрожащее пламя сквозь мутное стекло светильника падало танцующими отблесками на кровать у дальней стены.

Точно очнувшись от наваждения, Танита принялась сопротивляться. Но Охотник, на этот раз до странного нежный, лишь крепче обнял её, шепнув на ухо:

-Я не обижу тебя.

И Танита сдалась. Поверила ему? Нет. Они все также неизмеримо далеки друг от друга, точно зима и лето, точно первая песнь соловья поутру да гулкое уханье совы в ночной темноте. Но она так устала быть одна, одиночество разъедало душу.

Бережно, точно хрупкую драгоценную ношу, Охотник поставил ее на пол, у кровати. Одной рукой он легко сжал ее шею, точно подчиняя своей силе, власти над её телом, а другой, не отрывая жадного взгляда, снял накидку, отбросив ту на пол. Его темные глаза скользили по её фигуре- ненасытно, ласкающе. Точно клеймя собой, признавая своей.

Склонившись над ней, он прижался щекой к её щеке, слегка прикусил шею- и тут же ласково прошёлся языком по этому месту. Танита лишь крепче ухватилась за его плечи, не понимая, что с ней происходит. Жар охватил всё тело, тянущее чувство внизу живота, пульсируя, распространялось все выше и выше. Точно... голод, что мог утолить лишь этот мужчина.

Другой рукой Охотник скользнул вверх по бедру, приподнимая полы ночной рубашки. Добравшись то того тайного местечка, что изнывало без его ласк, он провел пальцами по влажным лепесткам, лаская их. Танита прикусила губу, упрямо не желая показывать, как ей это нравится. Но тут он нажал большим пальцем на набухшую вершинку ее лона- и девушка, уткнувшись лбом в его грудь, хрипло застонала. Даже не видя, она поняла, что Охотник ухмыльнулся, довольный ее реакцией.

Одно мгновение- и ее ночная рубашка оказалась на полу, рядом с накидкой. Стыдливо прикрывшись руками, княжна задрожала. Но Охотник, восхищённо прошептав " ты прекрасна, не прячься от меня", наклонил голову, прижавшись горячими губами к ее груди. Целуя, вбирая в себя, его рот и руки творили с ее набухшей грудью нечто невероятное. Зажав соски между пальцев, он слегка покрутил их. Танита и не заметила, как сама стала выгибаться навстречу, предлагать его сильным рукам своё тело.

36

Уложив княжну на кровать, Охотник навис над ней. Как же она прекрасна, точно создана из всех его самых заветных фантазий. Нежное белое тело, покрытое едва заметными золотистыми точками. Таких называли " поцелованные Солнцем", и Охотник понимал, отчего - хотелось целовать до умопомрачения, ласкать ее стройное гибкое тело, отдавая дань природе, что сотворила подобное чудо, невероятной женской красоте, издревле пленявшей мужчин.

Скользнув рукой к желанному местечку меж ее бедер, он накрыл губы девушки властным поцелуем. Войдя в неё двумя пальцами, едва не застонал - внутри нее было так влажно, так туго, что его мужское орудие бешено запульсировало, отчаянно желая войти в нее, сделать своей.

Прервавшись на миг, Охотник спешно избавился от одежды, и лег на кровать рядом с княжной. Та тут же задрожала всем телом. Отодвинувшись, попыталась ухватить край светлого покрывала, чтобы прикрыться, но он не позволил.

-Ты прекрасна!- восхищение в его голосе заставило княжну замереть, вглядываясь в его лицо из-под дрожащих длинных ресниц. Глупая! И как он только мог думать, что она чары на него напустила, если даже сейчас не верит его словам, сомневаемся, пытается прочесть правду во взгляде? Смущается его и своей наготы. Но, в то же время, цепкий взор с любопытством подмечает отличия мужской фигуры, скользит, изучает.

Что же, он с удовольствием покажет ей то, как сильно желает. Губами, руками, телом.

Сжав молочно-белые холмики грудей, он припал ртом к их нежно-розовым вершинам. Всасывая, втягивая их, лаская горячим ненасытным языком, упирался напряжённым членом в ее бедро, слегка толкаясь, словно приучая к тому, что будет в скором времени. Княжна лишь тихо постанывала, прикрыв глаза и сжимая дрожащими пальцами простынь.

Сгорая от нетерпения, Охотник лег сверху, раздвинув коленом ее стройные ноги. Проведя рукой по шелковистой внутренней поверхности бедер, он медленно продвинулся вперёд, к жаркому, пульсирующему от страсти лону. То, какая она влажная, жаждущая, как её тело принялось невольно придвигаться к его пальцам, желая заполнить отчаянную пустоту внутри себя, подсказало ему, что она готова. Но странно - именно с этой женщиной ему не хотелось только брать. Нет, подарить ей наслаждение - вот то, чего он желал больше, чем собственного удовольствия.

Скользнув в ее лоно пальцами, он стал двигать ими так, как желал бы сделать это членом. Вперёд - рваный вздох слетел с её губ, назад- острые вершинки сосков затвердели, поднялись вверх. Княжна принялась сама насаживаться на его пальцы, двигая бедрами, постанывая всё громче.

Но тут он остановился, внимательно наблюдая за ней. Сперва лёжа неподвижно, с закрытыми глазами, она несколько мгновений ждала продолжения ласки. Потом приоткрыла глаза, поймав его горящий взгляд, засмущалась, и в то же время в её глазах он прочел жажду не меньше собственной. Усмехнувшись, он обвел пальцами нежные лепестки ее лона, а затем приблизил их к своему рту, и, не отрывая взгляда, жадно облизал. Княжна задышала чаще, заворожённая этим зрелищем.

Рейвен опустился вниз, накрыв губами исходящий соками розовый цветок ее женственности. Слегка прикусил набухший бугорок, он тотчас вобрал его в рот, обводя языком круги. Княжна, уже не сдерживая себя, стонала всё сильнее, по ее телу прошла дрожь. Охотник ещё раз с силой вошёл в неё пальцами, одновременно лаская языком - и ощутил, как её тело сотрясается от нахлынувшего блаженства. Слегка отодвинувшись, он с мгновение с невероятным удовольствием наблюдал, как ее губы жадно ловят глоток воздуха, голова слегка запрокинута, грудь подрагивает от движения.

А затем, рывком подтянув себя наверх, лег на нее, прижав к себе. Скользнув головкой члена меж ее пульсирующих складок, сам едва не застонал - так желал скорей войти, соединиться с ней. Выпад- Тьма, какая же она узкая! Ещё, с силой- и в её распахнувшихся от боли глазах, и в том, с каким усилием он смог прорвать ту преграду, что отделяет юную девушку от женщины, он понял- она не лгала. Она действительно ни с кем не была до него. От осознания этого животное желание затопило его- заклеймить ее собой, сделать своей, чтобы ни один другой мужчина никогда и не смел посягнуть на нее. Он никому её не отдаст- ни Ордену, ни сопляку-жениху, ни этому , так вовремя сгинувшему золотоволосому красавцу! Это его женщина! Его ведьма!

И он принялся ритмично двигаться, припав к ее губам в поцелуе, языком повторяя движения своего тела.

***

Уснули они только к рассвету. Ночью он брал княжну ещё несколько раз. Каждый - кляня себя за ненасытность. Она только этой ночью стала женщиной, он должен быть сдержан. Но стоило лишь взглянуть в ее зелёные манящие озера глаз - и хотелось подмять под себя, целовать дрожащие розовые губы, ласкать такое совершенное, прекрасное девичье тело...

***

Охотник проснулся первым. Жадно окинув взглядом её тело, в дрожащих лучах солнца из маленького окошка под потолком казавшееся великолепной, совершенной скульптурой, высеченной рукой какого -то древнего божества, он укрыл ее одеялом, бесшумно поднявшись.

Одевшись, он ещё раз взглянул на девушку- она безмятежно спала, прижав ладонь к щеке. Острое чувство нежности затопило его. Разве он сможет отдать её? После того, как она стала частью его? То, что произошло между ними ночью- такого он не ощущал ни с одной женщиной. Казалось, они подарили друг другу часть души.

Выйдя из комнаты, он направился на кухню. Из них двоих готовить, пускай и самые простые блюда, мог только он. Вчера он не дал ведьме провести и мгновения на кухне, утащив точно варвар к себе. Сегодня исправится.