Но самым главным страхом была неизвестность. То, зачем Охотнику это всё - в благодарность за спасение жизни? Вряд ли, Охотники излишней сентиментальностью испокон веков не отличались. Да и ведь, если хоть крохотную мысль о том, что так Охотник решил отплатить ей за свою жизнь и то, что не оставила- мог бы просто отпустить. А не рушить свою жизнь, пряча ведьму.
Поэтому и терзали смутные догадки- верно, он ожидает чего-то. Братья должны приехать, или же просто поиграть решил с глупой ведьмой.
Но и его поведение, и то, что дом был практически заброшен, опровергали эту версию- здесь ни ведьма, ни человек не жили очень давно Что же ему нужно?
Вот и сейчас Охотник лишь бросил на нее странный быстрый взгляд, кивнул и вышел из кухни. А спустя время послышался цокот копыт- снова уезжает.
****
Иногда Танита смотрела из окна, как Рейвен тренируется на заднем дворе. Он двигался грациозно, точно хищный зверь. Ловкость, сила, быстрота сквозили в этом смертельном танце. Княжна оправдывала то, что никак не может отвести взгляда от его плавных быстрых движений одиночеством и скукой. Библиотеки в доме не было, да и сам дом был почти не обставлен. Одиночество, знать, и толкало её на подобное, заставляло душой тянуться к другой живой душе.
В этот раз Рейвен был в одних брюках. Мышцы на руках и груди напрягались, когда он делал очередной выпад с оружием в сторону воображаемого противника. Заворожённая зрелищем, Танита и не заметила, как прижалась лбом к тонкому прохладному стеклу, жадно впитывая каждое его движение. Но Охотник вдруг остановился, повернувшись к дому, он с блуждающей ухмылкой посмотрел прямо на окно ее спальни. Юркнув за тяжёлое полотно занавеси, что так и не решилась снять и выстирать, она замерла неподвижно - заметил! Дыхание сбилось, точно бежала она много миль без отдыха, сердце стучало, грозясь вырваться из груди. Что же этот Охотник с ней делает!
***
В один из дней Танита решила набрать цветов и трав в лесу, что стеной окружал дом. Выйдя из дома с маленькой плетёной корзинкой, она зашагала в направлении леса. Охотник, что вышел из-под навеса амбара, служившего сейчас и конюшней, ничего не спросив, лишь проводил её мрачным взглядом, а потом и сам пошел следом. Пока собирала она букет, мужчина по сторонам глядел, точно опасность какую чуял. Но, спустя время, расслабился, уже с интересом поглядывая на неё. А затем вдруг принялся расспрашивать о цветах. Подумать только- грозный Охотник да о цветах речи ведёт, интересуется, что означает тот или иной, что лечит, зачем нужен. "Точно девица на выданье"- улыбнулась тогда своим мыслям Танита, не заметив, как жадно вспыхнул взгляд мужчины, скользя по ее губам. Вспыхнув, она отвернулась, принявшись с удвоенной силой рассказывать ему о цветах, о травах- всё, чему учила когда-то мать. Лишь бы избежать неловкого молчания или его странных взглядов.
Поставив букет в старую, все в паутине мелких трещинок, вазу в гостиной, девушка принялась заниматься домашними делами.
А вечером решила цветы в комнату себе забрать, подошла к дверям- и обомлела. Охотник, будто не замечая ничего вокруг, задумчиво поглаживал белые лепестки дикой розы. Едва заслышав её, он обернулся, приняв выражение своей обычной мрачности, и спешно покинул гостиную, обдав Таниту потоком воздуха.
****
Эти сны, они мучили, не давая спать почти до утра. Озера, чистые, как слеза. Множество озёр. Высокие мохнатые ели, окружающие их. Синее, почти лазурное, небо. Птичий гомон...И умиротворение. Точно далёкий дом, что забыла когда-то, оставив в прошлом. Изредка в них виделись жуткие, пугающие женские фигуры, что тянули к ней руки, медленно идя вперёд. Губы их дрожали, будто силясь что-то сказать, но лица ночных гостий были почты размыты. Длинные волосы, темные длинные одежды...
Танита проснулась от холода, что сковал все тело- пламя в небольшом камине, жадно потрескивая, лизало темные головешки дров. И это тоже было странностью Охотника - каждую ночь он заботился о ней, подкидывая дров в угасающий огонь. Бесшумно, неслышно, точно тень. Каждую ночь она брала с собой в кровать нож с кухни, не зная, чего ожидать от Охотника. Первые несколько ночей почти до рассвета не смыкала глаз, вот только Охотника тогда и в доме, кажется, не было. Одинокая его фигура бродила вдоль дороги к дому, то ли охраняя ее покой, то ли сторожа пленницу.
Девушка, поежившись, сползла с кровати, всунув ноги в кожаные сапожки, что привез Охотник. Укутавшись в покрывало, поморщилась- пальцы рук неприятно заныли, стоило их согнуть. С непривычки они ломили каждый раз, как она мыла посуду или стирала что-то из своего скудного гардероба. Охотник, хоть порой и нанимал деревенских , но также как и она понимал, что не стоит этого делать слишком уж часто. В доме изредка прибиралась и готовила на несколько дней вперёд, так, чтобы не умеющая этого делать княжна могла лишь разогреть, глухонемая вдова из деревни, а часть мужской работы помогал исполнять ее сын, шестнадцати вёсен от роду.
Проскользнув мимо помутневшей глади зеркала, что висело на стене, Танита невольно зажмурила глаза, лишь бы не видеть то, во что превратилась некогда " ледяная красавица". По крайней мере, кто-то из женихов назвал её так, вернувшись в столицу и без её согласия на брак, и с пошатнувшейся уверенностью в собственной привлекательности на брачном рынке.
Проведя рукой по коротким волосам, вздохнула. Злости на Охотника, что сотворил с ней подобное, отчего-то не было. Не было и обиды. Только странное спокойствие поселилось в сердце. Странное от того, что чувствовалось- грядет нечто плохое. Вот оно, надвигается. Слышится в громком клекоте птиц, вспугнутых порывом ветра. В каплях дождя, что стучат по черепичной крыше, в скрипе половиц под ногами. В сквозняке, гулявшим по длинным коридорам.
Танита, подобрав длинную ночную рубашку, проскользнула к кухне. Сейчас она зажжёт очаг, поставив на него закопченный медный чайник, заварит вкусный травяной настой на меду- согреется хоть немного.
Щурясь в темноте, она водила рукой по стене, нащупывая светильник. Вдруг её руку накрыла теплая большая ладонь, а над самым ухом раздался хриплый голос Охотника:
-Не спится?- он обнял её, прижавшись подбородком к ее макушке. Девушка замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. Близость Охотника больше не пугала до дрожи, как раньше. Но всё также подавляла, поглощала полностью.
Его рука скользнула вниз, откинув покрывало. Накрыла дрожащий живот пятерней, посылая странные импульсы по её телу.
-Ты замёрзла?- его голос звучал так глухо и сердито, словно мужчина испытывал мучения, борясь с самим собой.
-Нет, я...ты ведь приходишь поддержать огонь, спасибо,- ее щеки окрасились румянцем, но в темноте, хвала истинному Богу, этого не было видно.
-Прихожу...- хмыкнул Охотник - Но вряд ли за этим...
Танита сглотнула, попытавшись отойти, но Рейвен удержал.
-Что тебе нужно?- осмелев, повернулась к нему, почти уткнувшись носом в мужскую грудь. От Охотника пахло мыльным корнем, свежестью и ещё чем-то еле уловимым, мужским.
Впервые почувствовав его как мужчину- не дрожа от страха, не принуждаемая его грубостью, а на равных, как женщина, Танита невольно качнулась вперёд, втягивая его аромат, наслаждаясь им.
-Ты,- выдохнул Охотник, прижимая её к себе. Но не так, как раньше, а ласково, с неизбывной нежностью - Я устал бороться с собой.
И прежде, чем она успела что-либо ответить, он наклонился, проведя губами по ее губам, обводя их языком, пока те сами не раскрылись навстречу. Поцелуй его, как ни странно, был нежным. Он не целовал - поклонялся ей, словно прощения просил за все, что с ней произошло по его милости. Танита, влекомая неведомым доселе ощущением, несмело подняла руки, обхватив его мощную спину, принялась поглаживать ее сквозь тонкую ткань рубашки. Рейвен замер на мгновение, точно не верил себе, решил, что ему это кажется. Отстранившись, он взглянул в ее замутненные страстью глаза, а затем снова поцеловал. Со всей страстью, что таил в себе долгое время.
