— С ним я уже пересекался и, как видишь, живой, — в тон Октябрю парировал Роман. Открывающий ножом вторую банку тушёнки, Октябрь оценивающе посмотрел на Романа.
— Ну тогда, может, Бульдог был прав насчёт тебя.
Роман, воспользовавшись биноклем пытался рассмотреть, что творится там, в конце поля. То, на что он сначала не обратил внимания, приняв за игру бликов в оптике, преобразилось из мерцающей субстанции в существо, быстро бегущее к лесу. Оптика бинокля была мощной, и он смог хорошо его рассмотреть. То, как описал кровососа Октябрь полностью соответствовало тому, что ему удалось увидеть своими глазами. Самое жуткое в этом монстре была морда. Большие глаза, почти отсутствующий нос и куча мерзких щупалец в том месте, где должен быть рот. Двигалась тварь поразительно легко и быстро, на своих длинных, по отношению к телу, ногах. Спустя мгновение, кровосос уже находился в том месте, откуда по нему вёлся пистолетный огонь и ещё раз, громко рявкнув, схватил стрелявшего своими мощными руками. Тряхнув его словно тряпичную куклу, свернул шею и, забросив на плечо, так же быстро убежал в лес.
— Ну что… натуралист, насмотрелся? Иди, перекусим, когда ещё придётся.
После всего увиденного есть Роману не хотелось, но понимая, что в словах Октября присутствует железная логика, и неизвестно, когда появится возможность спокойно поесть, взял протянутую банку. Не обременяя себя поиском стакана, по очереди сделали по глотку из фляги. Октябрь, перед тем как глотнуть, посерьёзнев сказал.
— Заново преставившегося. Лёгкой тропы ему в Зоне, — и, выпив, добавил. — Честно говоря, смерть от кровососа страшная, но быстрая. Он когда кусает, какой-то фермент впрыскивает и жертва, умирая, уже ничего не чувствует. Так что-тому малому в какой-то степени даже повезло.
— Да ну тебя к чёрту, Октябрь, тоже мне, повезло… — Октябрь, завинтив флягу, достал и протянул Роману сигарету.
— Ром… Мне тоже этого бедолагу жаль, кто бы он не был, да только тут всё смертью пропитано, и чёрт, которого ты помянул, здесь был бы смешным козликом, по сравнению с местными обитателями. Так-то… Что у нас со временем! — и снова посмотрел на часы. Время предполагаемого сбора уже давно прошло. Октябрь нахмурился, от чего черты его лица, стали словно серый мрамор грубо вытесанной скульптуры. — Торчать тут больше смысла нет… Сделаем так… Я тебя провожу до тропы, а сам вернусь в детский сад. Надо своих похоронить.
— Нет, пойдём вместе, — Роман ещё хотел что-то сказать, но Октябрь его грубо одёрнул.
— Мужик, ты ничего не перепутал? Тимофей специально за тобой в детский сад вернулся и Панама, мой друг, там голову положил, а ещё вместо того, чтобы тебя там бросить, прикрывать наш отход остался. Он велел мне тебя на тропу к Сталкерам вывести, и чтобы ты мне сейчас не говорил, я хоть за шиворот, хоть под дулом автомата, тебя туда доведу. Ты меня понял? — и, уже успокоившись, добавил. — Назад возвращаться, Рома, нам вместе просто смысла нет. Там могут ждать, а если меня положат ты тропу сам не найдёшь. Если я туда не пойду, то никогда себя за это не прощу, — в словах Октября звучала грубая, но правда, и было понятно, что оспаривать её нет смысла.
— Хорошо, будь по-твоему, — согласился Роман.
На то, чтобы миновать поле им потребовалось почти два часа. Оно буквально кишило аномалиями, и их переход через километровую полосу земли напоминал скорее блуждание в лабиринте. Несколько раз они, уже подойдя к заветной границе межи, снова возвращались почти к началу своего пути. Артефакт в нагрудном кармане Романа вёл себя странно, то нагревался, становясь почти горячим, то наоборот остывал, излучая холод. В нескольких местах, которые они миновали, он создавал вибрацию. Наконец они всё же вышли за границы поля. Октябрь тыльной стороной ладони вытер выступивший на лбу пот.
— Ну всё… как-то так… Теперь смотри, видишь дуб кривой? — Роман утвердительно кивнул, глядя на узловатые ветви векового дуба. — От него начинается тропа. По ней часто ходят, поэтому она хорошо различима. Шлёпай по ней, никуда не сворачивай, и через пару часов выйдешь на Сталкерскую стоянку. Там всегда кто-то есть. И вот ещё что… Не вздумай сказать, что тебя Монолитовцы через поле вывели. Короче придумаешь что-нибудь, и давай так, не люблю прощаний долгих и слов красивых говорить не умею, так что пойду уже я. Даст Зона, ещё свидимся, — и молча, больше не проронив ни слова, Октябрь двинулся по лабиринту поля.
Роман, помня о произошедшей здесь ещё совсем недавно трагедии, невольным свидетелем которой он стал, тоже решил не задерживаться и, выполняя инструкции Октября, пошёл в указанном направлении. Дуб, само по себе дерево легендарное, овеянное в былинах о Богатырях, и в других народных эпосах и преданиях. Этот исполин не был исключением. Он словно сошёл со страниц старинных сказок. Обхватов шесть толщиной ствол, венчала могучая крона из кручёных словно рога тура ветвей. Подобных деревьев здесь поблизости не было. Поэтому не случайно он был выбран как основной ориентир тропы Сталкеров. Роман, обойдя деревянного великана без труда, смог её отыскать. В увядшей осенней траве была хорошо заметна многократно хоженая стёжка, уходящая вглубь леса. Не задерживаясь больше ни на минуту, он, по-походному взяв автомат на изготовку, сняв его с предохранителя вошёл в лес. Двигаться по тропе было не сложно. Со слов Октября опасностей в виде аномалий можно не опасаться, о чём сообщал лежащий в нагрудном кармане артефакт «Компас», ничем себя не проявляя. Единственное, что его беспокоило, так это местные обитатели, встреча с которыми не сулила ничего хорошего. С неба начал накрапывать мелкий осенний дождь, обостряя запахи прелой травы и листвы, негромко шуршащей под ногами. Сколько Роман прошёл он не знал, да это и не имело для него никакого значения. Он просто шёл дальше по тропе, отдавшись нахлынувшим воспоминанием о доме, натянутыми отношениями с женой, своей работе егеря, где большую часть времени проводил в таком же лесу. Даже дождь ему сейчас был приятен, словно он смывал из памяти всю грязь минувших дней. Так, за размышлениями он не заметил, как вышел на небольшую, круглую, словно очерченную циркулем поляну. Что-то необъяснимое заставило Романа напрячься и, как выяснилось потом, не напрасно. В центре поляны было видно хорошо обустроенное костровище, с горкой давно остывших углей. Над ними, с кривой перекладины, свисал прокопчённый чайник. Возле охапки заготовленного про запас хвороста лежал раскрученный спальник и массивного вида рюкзак, но хозяина этих вещей, которые в Зоне просто так никто не бросит, рядом видно не было. Роман, озираясь по сторонам, осторожно приблизился к месту стоянки, при этом не убирая палец с курка автомата. Осмотрев место ближе, он понял, что хозяин ушёл давно, так как спальный мешок промок, как и угли в костре, поддетые ногой Романа. Развязка загадки не заставила себя долго ждать, на поляну со стороны леса, как раз оттуда, откуда появился Роман, со страшной ношей на плече вышел кровосос. И, легко перекинув труп Сталкера на другое плечо, направился прямиком в его сторону. Видимо довольный удачной охотой, кровосос что-то удовлетворённо урчал. Под ложечкой у Романа противно засосало. Ноги словно приросли к земле, не позволяя сделать ни единого шага. Артефакт «Болтун» в нагрудном кармане заметно потеплел и, словно повторяя шаги кровососа, в такт им стал пульсировать. Наконец, Роман, взяв себя в руки, решил действовать, но вспомнил слова Октября о том, что кровососа можно убить только точным выстрелом в морду. Решив не торопить события и подпустить монстра как можно ближе, чтобы бить уже наверняка, тем более что последний не собирался пользоваться своей возможностью быть невидимым, а преспокойно шагал прямо к костровищу, у которого стоял Роман. Не обращая на него никакого внимания, подойдя на расстояние нескольких метров от остолбеневшего Романа, монстр скинул на землю свою добычу, усевшись тут же рядом с ней. Казалось, что-только теперь он обратил свой взгляд в сторону человека, готовившегося нажать на спусковой крючок автомата, отведя глаза в сторону, хлопнув огромными руками себя по коленям, кровосос, что-то негромко проурчав, ногой пнул рюкзак убитого, и тот словно невесомый мячик упал возле ног Романа. Больше к нему кровосос интереса не проявлял, а занялся своим кровавым пиром. Роман, до конца не понимая, что происходит, всё же сообразил, что монстр делится с ним добычей и, подняв рюкзак убитого, поспешил уйти от этого жуткого зрелища, ещё раз поблагодарив самого себя за то, что не наделал глупостей открыв стрельбу. По мере того, как он удалялся от поляны артефакт заметно остывал и его вибрации прекратились. Теперь Роман в полной мере оценил его свойства и понял… что он в Зоне действительно бесценен. Рюкзак, который с лёгкостью воздушного шарика перекинул ему кровосос, оказался весьма тяжёлым и Роман, уже не опасаясь нападения, решил осмотреть его содержимое. Большую его часть занимали предметы непонятного назначения, но в некоторых из них он узнал артефакты, о которых ему рассказывал Штуцер и, судя по их количеству, ныне покойный Сталкер имел приличное Богатство. Потому и шёл один, чтобы ни с кем не делиться. Самым ценным в этом рюкзаке оказался личный дневник погибшего, в нём подробно была прорисована карта Зоны с указанием троп, ориентиров и баз с выносными постами тех или иных группировок. На одной из карт была указана и тропа от аномального поля, с началом у старого дуба. Переложив всё ценное в свой рюкзак, он собрался двигаться дальше, но сначала с недоумением, а потом обругав себя понял, что от поляны с кровососом он ушёл с тропы в сторону. Будь это просто лес… ничего страшного это бы не сулило, но этот лес был, мягко говоря, не совсем обычным и сбиться с пути влекло за собой самые не предсказуемые последствия. Возвращаться к поляне Роман категорически не хотел, поэтому решил воспользоваться старым проверенным способом, а именно двигаться по дуге… что в конце концов выведет его на тропу. Закончившаяся дождевая морось, к большому его неудовольствию, сменилась сначала лёгкой дымкой, а затем плотным, как молоко, туманом, в котором не то, что тропу, а вытянутую перед собой руку было плохо видно. По ходу его следования, «Болтун» в его кармане то становился тёплым, указывая о близости нежелательных встреч с обитателями леса, то снова остывал. Роман старался менять направление в зависимости от сигнала артефакта. Спустя несколько часов блужданий он понял, что окончательно заблудился. День близился к закату и дальше пытаться найти эту злосчастную тропинку просто не имело смысла. Надо было подумать о ночлеге и безопасности. Найти место ночлега для опытного в лесной жизни человека большого труда не составляет. Поэтому уже вскоре он определил, где проведёт эту ночь. Старое поваленное дерево с вывороченными наружу корнями, превратившими их в естественный навес, его вполне устроило. Не разводя огня, он уселся на мягкий, укрытый от дождя корнями дерева сухой мох и, вытянув уставшие от долгой ходьбы ноги, с удовольствием закурил, вслушиваясь в вечерние лесные звуки. Где-то недалеко он услышал собачий лай, сопровождаемый человеческой речью. По началу Роман решил списать услышанное на игру воображения, но лай и голос повторились снова. Слов разобрать не мог, но в том, что это говорил человек сомнений не было, поэтому он, забыв про усталость и возможную опасность, закинув рюкзак на плечи, двинулся в сторону доносившегося лая. Миновав несколько сотен метров и, едва не подвернув ногу, зацепившись за корень дерева, Роман вышел на лесную опушку. Лай и слова говорившего был уже хорошо слышны. Чем дальше он удалялся от леса, тем больше рассеивался туман и в его ставшей зыбкой дымке он уже смог отчётливо рассмотреть место, куда его привёл путь. Это оказался заброшенный хутор, состоявший из нескольких перекошенных временем деревянных домов и надворных построек. Всё здесь говорило о том, что люди уже очень давно покинули эти места. Царившее вокруг опустение вызывало ощущение унылой подавленности, но только не у Романа. Его радовало то… что ему не придётся ночевать под деревом в промокшем насквозь лесу, а будет вполне сносная крыша над головой и возможность общения с человеком, чей голос уже слышен был совсем близко из большого сарая, оббитого горбылем и служившего, видимо, в качестве хранилища дров и сельхоз инвентаря. Пытаясь перелезть через изгородь из подгнивших от времени жердей, Роман зацепился за одну из них рюкзаком и неловко упал на колени, при этом смачно ругнувшись о том, что тихо подойти не удалось, лишив его преимущества быть не замеченным. Голос в сарае смолк, и даже собака перестала лаять. Минутное молчание было прервано голосом, явно обращённым к нему.
