Когда закончена была эта подготовительная работа и я еще раз проконсультировал с Амторгом мой маршрут, я достаточно вооружился для долговременной поездки по американским рудникам и фабрикам и получил от инженеров Амторга все нужные инструкции, адреса и т. д. Через Амторг приобретен был автомобиль для того, чтобы ездить по предприятиям, и я был записан в американскую автомобильную ассоциацию. Но тут эта поездка несколько затянулась потому, что я получил распоряжение от т. В. В. Куйбышева отправиться в Детройт, где т. Ловин был занят проектированием Челябинского тракторного завода. Я должен был узнать от него, как у него идут дела с проектированием и не нужна ли ему какая-либо помощь, о чем я должен был сообщить т. Куйбышеву, точно указав, в чем именно нуждается т. Ловин и чем именно нужно его подкрепить.
Мне пришлось просидеть в Детройте дней десять, после чего я вернулся в Нью-Йорк, сообщил в Москву все, что касалось проектировки, а затем уже отправился в свою поездку.
С самого начала я поехал по заводам таким, как заводы компрессоров и перфораторов компании Ингерсоль, затем на заводы компании Мэрион и Бюссайрис, строящие драги и экскаваторы. Мне удалось получить самую подробную информацию о постановке работы на этих заводах, о методах работы, причем там мне удалось получить расценочную ведомость, калькуляцию, чертежи, которые сослужили нам службу по организации наших заводов по дражному и перфораторному машиностроению. В то же самое время я ознакомился с исследовательской работой, с испытательной станцией, где испытывают перфораторы, их части, сталь, специально идущую на это дело. Весь этот материал я, с согласия заинтересованных фирм, использовал в своей книге.[61]
Рекомендация из института оказала мне огромную помощь; попасть в исследовательские отделения этих заводов было совершенно невозможно для человека, не снабженного рекомендациями от известных профессоров, пользовавшихся большим уважением.
После этого я посетил плавильные заводы Филадельфии и Балтиморы, а затем отправился на автомобиле на Запад по маршруту, ранее разработанному в Амторге таким образом, чтобы посетить находящиеся по дороге крупные промышленные предприятия, мне интересные. Отмечу здесь из этих предприятий плавильные заводы Нью-Джерси, Питсбурга, Сан-Луиса и др., которые мне удалось подробно осмотреть. После этого я приехал в Денвер, штат Колорадо, к проф. Е. X. Диккенсону, которого я знал по Сан-Франциско, где он жил раньше. Благодаря его любезному участию, я со многим в Колорадо еще более подробно ознакомился. Вместе с ним я объехал почти весь Колорадо для более подробного изучения золотых рудников и рудников цветной металлургии, которые я не осмотрел в первый мой приезд в 1927 г.
Я уже имел там кое-какие связи среди геологов, горных инженеров и, кроме того, у меня было рекомендательное письмо к м-ру Джорджу Колинсону и к м-ру Мельвилю Г. Кульбаху — директору Колорадской горной школы. Кроме того, и на этот раз у меня было официальное письмо к правительственному комиссару по горно-рудному делу в штате Колорадо и к другим официальным лицам. Все это было очень полезно, но большую помощь принесло мне мое знакомство с м-ром Е. X. Диккенсоном, который лично со мной объездил наиболее интересные рудники и помог мне ознакомиться с материалами по горному делу Колорадо, в чем помощь оказал также м-р Шарль В. Хендерсон — главный геолог и инженер в Горном бюро штата Колорадо.
Как рассказывал мне профессор Е. X. Диккенсон, начало развития горного промысла в Колорадо относится к 1849 г. Как и везде, горная промышленность началась с добычи золота. Зимовка одной из партий, отправившихся из Денверского лагеря, — в то время города там еще не было, — построила две хижины на речке Черри. Весною м-р Руссо и его брат нашли первые признаки золота, затем долгое время они не могли отыскать значительных россыпей или рудных жил, и только в 1858 г. начались настоящие разработки по р. Плато, около р. Пико-Лонга.
Там были поставлены первые промывалки. В этой компании работал Джордж М. Пульман, составивший себе впоследствии известность в компании спальных вагонов, но начало его богатства было положено на золоте. В это время работали только окисленные, так называемые «пиритные шляпы», то же самое, что у нас на Урале. Как только выработки внизу углублялись, то пиритная руда уже была не окисленная и обрабатывать ее было гораздо труднее. Когда была Парижская выставка, то для «ее как раз написан был очень подробный доклад Уайтмана Д. П. Я этот доклад читал, и было видно из него, что в то время разрабатывались только чрезвычайно богатые жилы и россыпи, техника была чрезвычайно слабая, поэтому вскоре пришлось закрыть многие рудники, так как не был еще известен процесс цианирования, а снос золота был очень большой. Впоследствии к этому делу привлекли настоящих знающих людей, ученых металлургов, профессора Брайна и других, и была построена одна опытная фабрика, а затем и другие фабрики и заводы, которые вначале занимались золотом, извлекали золото и серебро из штейнов; затем, естественно, эти заводы перешли на выплавку свинца и меди.
Таким образом, золотая промышленность повлекла за собою организацию крупных медных и свинцовых предприятий.
В 1872 г. организовано было общество по эксплоатации золотых и комплексных руд. В докладе пишут, что было очень трудно, за неимением технического оборудования и технических материалов, и что пришлось привозить машины издалека — с востока США и из Англии. Вскоре после этого был построен небольшой машиностроительный завод, и машины уже делались на западе. Чрезвычайно интересно было сравнить историю возникновения горного и золотого промысла в Колорадо с тем, что мы создавали в наиболее глухих местностях — Восточной Сибири и Якутии.
Нам еще труднее было работать, а развивали мы промышленность гораздо более быстрыми темпами.
Очень интересно проследить экономический процесс, подобный практике банкиров Гугенхейм, каким образом они, построив плавильни, захватили в свои руки всю руду и каким образом они прибрали к рукам старателей и владельцев мелких шахт. Владельцы заводов и финансисты смогли так поставить свое дело, что в 70-х годах владельцы руд платили плавильным заводам 20% стоимости золота, т. е. 1/5 стоимости металла, только за плавку. При этом в счет шло только то золото, которое удалось извлечь на обогатительной фабрике и на плавильном заводе. То, что шло в хвосты, то в расчет не бралось и оставалось в пользу заводчика. Это очень важно потому, что эти хвосты обрабатывались впоследствии, и извлечение золота оттуда получалось неплохое. Некоторые плавильни вырабатывали таким образом до 50% содержания металла в золотой руде. Такую же систему стали применять и к медным рудам, а также к свинцовым и цинковым. Таким образом, владельцы плавильных заводов, вернее говоря — банки, чрезвычайно наживались, а мелкие предприниматели, имеющие рудные участки, шахты, делянки, конечно, ничего поделать не могли и находились всецело в руках этих грабителей. К тому же, мелких предпринимателей, старателей и всяких авантюристов было очень много, а денег у них не было. Золотая и горная лихорадка, которая началась в Колорадо, толкала многих людей на разработку руд, и, таким образом, все эти люди попадали в руки банкиров и не могли уйти из крупных компаний, пока не были обчищены, как липки. Я потому останавливаюсь на этом обстоятельстве, чтобы объяснить, почему американцы, нажившие крупные деньги на эксплоатации заводов в период грюндерства и горячки, строят очень крупные заводы и большие фабрики и теперь. Нужно ли нам придерживаться такого типа фабрик и заводов, как, скажем, в Колорадо Спринг, в Криппл-Крик, в Викторе, а также в Калифорнии? Эти фабрики, действительно, являются «золотым поясом», который стягивает целый ряд небольших рудников и предприятий. Это именно делается для того, чтобы прибрать рудники к рукам, эксплоатировать всех владельцев этих рудников и россыпей, потому что построить большую фабрику этим мелким владельцам, конечно, не под силу.
