Возвращаюсь к старым документам. Объезжая рудники, старые приисковые конторы, прежние предприятия, я стремился получить дубликаты всех интереснейших старых материалов по золотой промышленности и ее истории и собрать их в интереснейшую библиотеку, которая до сих пор находится у меня. Эти документы служили и служат источником открытия все новых и новых золотоносных районов. Они хранятся посейчас у меня — присоединил их к моим книгам по нефтяному делу и механической технологии металлов, которые я, как машиностроитель и нефтяник, собираю и храню в течение многих десятков лет. Сейчас в моей старой и заслуженной библиотеке весьма почетное место занимает материал, собранный мною по золотому делу. Я не только храню его у себя, но мы постоянно его разбираем, находим все новые и новые интересные указания для развития золотой промышленности и для изучения ее истории.

Я уже говорил, что из документов, относящихся к быту и работе, видно, в каких ужасных условиях жили рабочие в царское время. По закону, например, работать они должны были целый месяц, за исключением только двух выходных дней. Работы велись от солнца до солнца, причем никто не имел права отказываться, если его заставляли работать сверхурочно, хотя вознаграждение за ночную работу он получал такое же, как и за работу днем, так как ночные работы оплачивались одинаково с дневными.

У меня есть образцы старых дореволюционных контрактов с рабочими, со всеми их капиталистическими прелестями в виде штрафов за различные провинности. Провинности эти были весьма остроумно придуманы; запрещалось, например, приводить собак на прииски, потому что собак нужно кормить, а хлеба было мало. Поэтому рабочие обязательно должны были воровать продовольствие для собак. Так вот, предвидя эту возможность воровства, мудрая администрация уже вперед штрафовала рабочих, а собак истребляла, если рабочие не платили. Штраф взимался 3 руб. за штуку в месяц.

Из тех литературных источников, которые я получил в Москве от т. Одинцова, а также в Иркутске в б. Горном управлении округа, видно было, что даже царские органы надзора неоднократно привлекали отдельных предпринимателей за безобразное отношение к нуждам рабочих. Но из этого обычно ничего не выходило, кроме переписки. В материалах Ленской компании имеются целые статьи и протоколы, написанные по этому поводу, но, видимо, этим дело и кончалось, потому что Ленское товарищество имело очень большие связи, как и все золотопромышленники, и не выполняло никаких постановлений жалкой царской инспекции.

Памятник на месте Ленского расстрела

Наиболее же ретивых инспекторов «попросту и без затей» снимали с должности, а как расправлялись с рабочими — видно из материалов Ленского расстрела.

Привожу выдержку из воспоминаний участников ленских событий 1912 г.

"Вечная память павшим товарищам в борьбе за свободу и за диктатуру пролетариата во всем мире".

НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ...

Прошло 20 лет с тех пор, как пролилась кровь ленских рабочих. Мне было 16 лет. Я работал у подрядчика Гавриловича на Феодосьевском прииске (в настоящее время Артемовский). 3 марта у нас рабочие не вышли на работу, а через некоторое время мы услышали, что все прииска Ленского товарищества не работают — бастуют. Забастовка была так организована, что нигде нельзя было услышать ни ругани, ни брани, ни пьянства. Монопольки были нами закрыты сразу. Так было до того дня 4 апреля, когда мы пошли на прииск Надеждинский, где должны были собраться рабочие со всех приисков.

Мы, феодосьевцы, не дошли с километр до Надеждинского, как встретили бегущую к нам женщину, которая кричала, чтобы мы дальше не ходили. Она сказала, что народ побит у Народного дома.

Собравшись недалеко от этого места у барака «Малого Александровска», мы за бараками стали совещаться, что предпринять. В это время подошел отряд стражников, который разогнал всех.

Выбежали мы на дорогу, где везли раненых и убитых в больницу. Было жутко смотреть. Раненые и убитые лежали как попало, видно, что бросали в сани, не считаясь ни с чем. Раненые кричали: «Товарищи, не забывайте нас»; кто кричал, что сильно тяжело. Мы перекладывали на санях поудобнее. Женщины и дети бежали тут же и кричали и плакали.

Не забуду никогда этой страшной ночи с 4 на 5 апреля.

Вот что я могу вспомнить об этом кровавом дне на Ленских приисках. Очень много помню, но выразить на бумаге я никак не могу.

Я рассказываю то, что видел своими собственными глазами и слышал своими собственными ушами.

С. А. Шейн.

Тов. Шейн в настоящее время работает на Алдане на ключе Каменистом в качестве старшего рабочего. На Ленских приисках прожил с 1900 по 1928 г.

СОБЫТИЯ НА РЕКЕ ЛЕНЕ в 1912 г.

(Из воспоминаний участника)

О Ленском расстреле пишут много, и мне рабочему трудно будет передать в художественной форме ход событий.

Поступил я на работу на Ленские прииска в 1905 г. в мехмастерскую учеником. Труд был тяжелый, работал, несмотря на свой юный возраст, 10,5 часов в день. С 1910 г. началось еще большее ухудшение положения рабочих. Причин этому много, но главная — это большой наплыв свободных рабочих рук.

Продукты потребления отпускались из магазинов Лензолото. Качество их было плохое. К тому же 29 февраля в отпущенном мясе оказались половые органы лошади (что подтвердил врач). Рабочие прииска Андреевского были возмущены и тут же на летучем собрании решили бросить работу и широко оповестить другие прииска.

1 марта 1912 г. прекратил работу прииск Надеждинский, где находились главные мастерские Лензолото. 2 марта бастовали все рабочие, за исключением рабочих, стоящих на отливе воды из шахт, водовозов и др. обслуживающих лиц.

Рабочие выставили администрации чисто экономические требования, как-то: повышение зарплаты, улучшение продуктов питания, жилища и т. д. Пом. упр. Тепан требования рабочих отклонил, рабочие решили забастовку продолжать, и она тянулась весь март.

С 1 апреля из лавок Лензолото отказали рабочим в выдаче продуктов питания, рабочие послали делегатов, но их арестовали, а нам предложили каждому в отдельности написать заявления. После недолгих совещаний рабочие решили итти с петицией все вместе — коллективно.

И вот 4 апреля рабочие прииска Андреевского направились с заявлением к администрации на пр. Надеждинский. На тракте к ним присоединились рабочие других приисков и в конце концов получился мощный поток рабочих, около 5 тыс., растянувшийся на 2 км.

Не доходя до прииска Надеждинского метров 200 стоял Народный дом, где находилась охрана солдат человек 50 под командой ротмистра Трещенкова.

Рабочих встретил окружной инженер Тульчинский.

Солдаты открыли огонь и выпустили по три обоймы. И вот кровавый итог: 270 убитых и 250 раненых. Много рабочих спаслось от пуль, благодаря штабелям леса, лежащего около тракта.

Вся эта кровавая драка произошла 4 апреля в 5 часов дня, а к вечеру трупы рабочих были свалены в кучу около ледника. Матерям и женам не давали хоронить своих мужей и сыновей три дня, пока не получили телеграфного разрешения из Петербурга.

После такой кровавой закалки рабочие стали еще тверже и настойчивее. Они ждали с нетерпением перемен. Приехал царский «посол» Манухин, созвал митинг и для обсуждения конфликта предложил избрать делегатов, а пока приступить к работе.

Проработали мы 17 дней и во время получки мы никакой существенной надбавки не получили, — всё как было так и осталось.

Много рабочих тут же стали рассчитываться и уезжать (выезд был выхлопотан за счет администрации).

Так прошли исторические дни в тайге Сибири, о которых рабочие России узнали только 12 апреля.

Это было кануном мировой войны и последовавшей за ней пролетарской революции.