– Это не оригинал.

– Что?

– Это не оригинал. Это подделка под оригинал. Такую бумагу во Франции начали выпускать в тысяча восемьсот девятом году, к этому времени господин Казот был благополучно мертв.

– Откуда вы это знаете?

– Смотрите сами…

Арсений Погожин был поражен, он с недоумением наблюдал за тем, как его заключенный теребит бумагу, нюхает ее, сначала правой ноздрей приложившись к бумаге, потом левой, подносит близко к глазам, смотрит на просвет, пробует ребро листа кончиками пальцев, потом слоюнит один из пальцев и наносит слюну на кончик бумаги.

– Видите?

– Нет…

Погожин тупо уставился на бумагу, ничего не понимая.

– У нее структура другая, совершенно другая. При императоре Наполеоне во Франции произошла настоящая промышленная революция, бумагу стали делать по новой технологии, разве это вам не очевидно?

– Нет, я же не эксперт в этом вопросе, – не без раздражения отрезал Погожин.

– Извините, я был уверен, что мы говорим на равных.

– Вот еще…

Погожин резко развернулся и направился к выходу. Но что-то все-таки заставило его вернуться обратно.

– Скажите, то, что это фальшивка имеет решающее значение?

– Да как вам сказать? В этом деле все смысл имеет. Нужен ключ. Он был спрятан. Они были мастера. Код мог быть написан симпатическими чернилами, или еще как, может быть, надо будет сделать рентген. Я не знаю. Мне надо оригинал посмотреть. А это… копия… точная копия… Может быть, ее сделал кто-то из родственников, друзей, учеников. Я не знаю точно. Да и не могу знать. Мне точно нужен оригинал. Если на оригинале нет никаких скрытых следов, следовательно, шифр заключен в самом тексте, тогда его предстоит расшифровать – будет немного проще и чуть-чуть яснее.

– А если дам самые лучшие компьютера, самых лучших шифровальщиков, свою лабораторию и хороший бюджет, попробуете код расколоть?

– Мне нужно будет еще и пара толковых лингвистов и математик-теоретик, типа Перельмана, чтобы был погружен только в математику.

– Сделаю…

– Тогда попробую.

– Хорошо. Сейчас я распоряжусь, вас отвезут в институт, где вы будете в ближайшее время работать. В связи с особой значимостью ваших робот, извините, меры безопасности будут самые серьезные. А помещение вашей лаборатории вам пока что покидать будет запрещено. Поймите меня правильно….

– Ну… да… только мой проект он не на год рассчитан.

– Я создам вам самые лучшие условия.

– Я должен подумать.

– Говорите сейчас. Или да, или нет, я не могу больше ждать, у меня есть и другие проекты. И я не собираюсь тратить все время на господина Замятина.

– Хорошо, я попробую.

– Вот и ладненько…

Теперь осталось поговорить с Павлом Полянским, вытащить из него информацию. Тактика переговоров? А почему бы не договориться? Например, пообещать ему деньги? Чтобы не ломать парня, сумму, достаточную, чтобы покрыть его расходы. Скажем, тысяч сто, поторговаться, компромисс достигнуть на уровне сто пятьдесят – двести тысяч долларов. Думаю, он будет не против, он будет за, всеми фибрами своей жалкой душонки, кстати, можно задействовать психологический фактор, наобещать гарантий безопасности. Все равно он не жилец. Яд? Зачем? Пуля в затылок и на дно Москва-реки, лучше всего в каком-то из подмосковных водохранилищ. Можно и кремировать по схеме Газаряна. А все-таки, лучше на дно Москва-реки. Символичнее будет. Якорь в назидание тем, кто дорогу мне и моей организации переходить будет. А еще приготовить якоря тем, кто подмену документа устроил. А вот была ли подмена документа? Может быть, это просто копия архива, сделанная еще в те времена? Может быть, его никто не подделывал? Как это узнать, была подмена или нет? Кому поручить расследование? Если подмена была, то кому она выгодна, если ее не было, то где, черт возьми, находится настоящий архив господина Казота? Пожалуй, надо привлечь специалистов господина советника президента дружественной нам Франции, пусть поломают головы над этим ребусом.

– Арсений Ростиславович, Газарян со своими пожаловал. – Позвонили с поста охраны.

– Пропустите. – Сделал решающую ошибку на сегодня Арсений Погожин.

Глава пятьдесят четвертая

Идеальный штурм

Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 05 апреля 2010 года.

Штурм бывает успешным только тогда, когда его никто не ожидает.

Не помню, кто из великих генералов прошлого произнес эту пошлую сентенцию, но этот самый великий был, несомненно, прав. Бывают примеры удачных штурмов, когда осаждающие долго готовят атаку, но такие штурмы чаще всего заканчиваются кровавой резней и большими потерями нападающих. Хорошим же считается штурм, в котором нападающие почти не понесли потерь, захватили все, что им нужно, и не убили никого лишнего. Стандарты современного демократического стратегического гуманизма требуют избегать лишних потерь среди невинных людей. И, хотя охрану господина Погожина к совершенно невинным людям отнести было нельзя, лишних жертв никто не собирался приносить на алтарь победы.

Изюмина плана состояла в том, что в двух машинах, проследовавших на территорию дома Погожина, кроме Павла Полянского и Романа Газаряна находились ребята из антитеррористического спецназа, специалисты по освобождению заложников. В этой группе находился и капитан Иван Дмитриевич Здобрин, доверенное лицо генерала Константина Львовича Переделкина. Их задачей было выключить охрану изнутри дома. Хорошо, что Роман обладал отличной памятью, хорошо помнил, где находится центр наблюдения, в котором он работал с записями с камер слежения, прежде чем забрал их к себе в офис. Две группы того же спецназа собирались штурмовать здание снаружи, в первую очередь, со стороны сада, где располагались бункера-тюрьмы. Переделкин сообщил руководству, что в одном из домов на окраине Москвы содержатся важные заложники. Но адрес и задание группа получила уже тогда, когда выехала на задание.

И только ударная группа, которая должна была проникнуть непосредственно в дом, и выключить все изнутри, готовилась к операции заранее.

Машины подъехали к дому, Роман вывел из машины Павла, который дернулся, но уже двое помощников Романа подхватили сопротивляющегося парня под руки, и поволокли в дом.

План штурма разрабатывался исходя из данных, которые удалось собрать о доме-бункере Арсения Погожина. Любое, даже самое секретное строительство делается руками гастарбайтеров. И не имеет значения, кто тут что строил: молдаване, финны, украинцы, армяне или турки – все равно это была наемная рабочая сила. Поэтому план здания был в руках нападающих. Учитывая наличие в доме доброго десятка охранников и еще четырех – снаружи, тех, что снаружи, на себя взяла группа спецназовцев, которые располагались во второй машине. А тех, что внутри просто решили обработать газом, этот газ находился в баллончиках, которые находились на ремнях у двух сотрудников, тащивших Павла. Созданный в лаборатории еще бывшего КГБ газ был бесцветным, не обладал запахом и вызывал стойкий сон практически через минуту-вторую, как попадал в организм человека. Что было самым удобным, так это то, что против газа существовал простенький антидот, который делала нападающих к действию этого газа нечувствительным. Нападающие могли входить без маски. Для сверхсекретной операции такой газ был идеален.

Они начали распыление как только оказались в доме. Теперь достаточно было просто пройтись по этажам, чтобы вырубить охрану и сигнализацию.

Извините, что я так долго описываю все происходящее. На самом деле вся операция по захвату длилась не более пятнадцати минут с момента, как группа захвата оказалась в доме Погожина. Погожин, протянув руку Роману для рукопожатия, так и впал в сон с вытянутой рукой. Заснула охрана в пультовой, так что некому было осуществить ликвидацию заключенных. А на охрану, дежурившую снаружи, неожиданно напали сразу с двух сторон. Пока группа захвата преодолевала стены, а охрана впала в секундное замешательство, их со спины атаковали ребята, сидевшие до поры до времени в машине.