Литмир - Электронная Библиотека

– Павел из Украины, тот, который Король Смеха, помните, мы только что общались в чате?

– Помню, странно, что вы позвонили.

– Почему странно? Я ведь писал Вам, что Вы самая красивая женщина, которую я только видел, говорил?

– Да, писали, но не говорили…

– Теперь говорю.

Сквозь трубку я почувствовал, что она улыбается. А это уже пол дела.

– И что вы хотите?

– Я хотел бы встретиться с вами.

– Но ведь вы так далеко, на Украине, как вы себе это представляете?

– Очень просто. Я приеду. Я ведь на Украине, в Чернигове, а не в Йоханесбурге.

Отпуск можно взять хоть завтра – сейчас такое время, зима, никто в отпуска не спешит. Две недели у меня есть. Почему же не взять. Деньги? А сколько я скопил? Плюс отпускные. Должно хватить.

Слышу в трубке вздох. Мол, вцепился, как бы сделать, чтобы отстал…

– Приезжайте. Тут, недалеко от моей работы есть небольшой пансионат, там можно снять недорого номер. И нам никто не будет мешать.

Она говорила это немного устав, даже не говорила, а тарабанила бесцветным голосом, как тарабанят бесполезную, но крепко заученную мантру.

– А где Вы работаете?

– У Госпожи Элеоноры.

– Кем?

– Так госпожой и работаю…

Тут кусочки пазла у меня в голове сложились, я наконец понял, до чего же я был туп, надо же думать, на каком сайте ты ее встретил!

– Тем лучше. Совместим приятное с полезным. Целую. Жди.

– Жду.

Она сказала это с облегчением, мол, хорошо, что отстал.

Глава четырнадцатая

На тропе войны

Москва. Метро. Между станциями ВДНХ – Шоссе Энтузиастов. 28 марта 2010 года.

Ему надо было проехать еще четыре остановки подряд. Он задремал, во время сна нижняя челюсть отпала, мужчина начал достаточно громко посапывать. Именно это, вместе с улыбкой мадам Фортуны спасло его снова. Тот, кто искал его, не мог предположить, что беглец спокойно посапывает в углу вагона метро, тем более, что сидя человек кажется ниже своего роста, а все это вместе в совокупности сыграло с Павлу на руку. Он проскочил самую опасную станцию, Проспект Мира, как проскакивает пуля между пластинами бронежилета. Теперь он летел к цели – к спасительному убежищу. А пока он дремлет, почему бы мне не рассказать историю его бизнеса? В конце-концов, эти его постоянные отступления от темы меня просто утомили, еще точнее, задрали, сори за непростительную резкость. Но авторское право позволяет мне, как автору, пару раз употребить в тексте не совсем нормативную лексику, когда я считаю это к месту. А тут оно как никогда кстати.

Первый раз он приехал в Москву на разведку полтора года назад. Точнее, он проскочил с первого раза Москву почти насквозь: с Киевского вокзала направился прямиком на Щелковскую. Оттуда можно было сесть на автобус, который шел в Черноголовку, а там – сорок минут, и он был на месте. Черноголовка – это типичный университетский город. Небольшое село имело хорошие угодья, а эти угодья прекрасно подходили для полигонов, которые были, как воздух, необходимы научно-исследовательским институтам российской академии наук. Рановцы оккупировали Черноголовку с энергией, неведомой даже немецким оккупантам: институты рвали друг у друга землю, строители возводили корпуса офисов, лабораторий и полигонов как будто замешивали дрожжевое тесто, вскоре рановцы стали основными обитателями Черноголовки, впрочем, туда же стали ездить и студенты, которые занимались на базах вновь созданных институтов, тут делали серьезную науку, даже в советские времена создали уникальное предприятие, которое выпускало нестандартное оборудование, так необходимое для испытаний.

Даже в самое тяжелое время Черноголовка не умерла. Кое-какие деньги на науку отпускали, кое-как ученые учились выживать за счет собственных сил и умений. Павел ехал к человеку, который не только выжил, но и стал профессором, и даже метил в академики! Его недавно представили в членкоры, а это было уже что-то. В общении Георгий Кондратьевич Марушинский был обычным простым человеком, не зазнавался, не мнил себя гуру, не воображал из себя скалу науки. Он был каким-то слишком уж непредставительным, если не сказать, что непрезентабельным: миниатюрного сложения, слишком суетливый, с бегающими глазками, он был настоящий холерик-непоседа. Не мог долго оставаться на одном месте, не мог спокойно сидеть на длиннющих многочасовых заседаниях: на такие «форумы» он брал папки с бумагами и постоянно что-то делал: черкал, писал, рассчитывал. В своем институте он был «передовиком» по защищенным под его руководством диссертациям. Однажды он работал с крупной нефтедобывающей компанией, с тех пор все ее руководство обзавелось степенями в своей отрасли. Примерно семьдесят процентов диссертаций, прошедших защиту под его руководством, им же самим и были написаны. Еще один проверенный способ продержаться на плаву. Квартиру в Черноголовке он получил не так давно. После того, как институту оплатили лицензионные за сделанный по проекту Марушинского завод в Македонии. Помнится, что он бурчал себе под нос, что его институт заработал на нем уже пять миллионов долларов, а ему кинули «с барского плеча» трехкомнатную квартиру в Черноголовке.

Вот именно к этому человеку и ехал Павел. Почему-то они сразу нашли общий язык. Наверное, поэтому, Георгий Кондратьевич сразу же предложил Павлу и его руководителям стать у себя диссертантами. Павел тогда от прямого ответа ушел, но пообещал подумать. Он точно знал, что Марушинский доводит своих диссертантов до логического завершения – получения документов на звание со стопроцентной гарантией. Материалов его лаборатории хватило бы еще на добрых десятка три диссертаций, если не более. Павел-то был не против, тем более, что его собственная диссертация лежала дома бесполезным грузом, а вот шефу это было бы… как зайцу Стоп-сигнал, приблизительно…

Марушинский, как всегда, прятался в недрах лаборатории. Собственный кабинет, заваленный бумагами, был длинным и крайне неуютным, напоминал пенал, выкрашенный в серый неприглядный цвет. Павел вытащил привезенное сало: копченое и свежее, только-только пережившее не самую ближнюю дорогу. При виде любимого лакомства глаза профессора загорелись особым огоньком с оттенком неприкрытой жадности. Георгий Кондратьевич был родом из-под Одессы, так что толк в хорошем сале знал. Павел увидел, что не ошибся в выборе. Теперь он набрался смелости и выложил профессору, что его интересует больше всего.

Тот задумался. Сказал, что сначала ему не помешало бы заехать в научную библиотеку, покрутиться у патентного отдела, посмотреть, как это происходит. В общем, рассказал ему все, что знал об этом бизнесе, как его участник (получающий за изобретение деньги), но остальные секреты оставались для него тайной за семью печатями.

И чтобы эти тайны раскрыть, необходимо было предпринять какие-то нестандартные действия.

– Да никакие они не нестандартные. Самые обычные действия. Кстати, мне сейчас выходить. Потом расскажешь. Мне пора.

Павел, как всегда, набрался наглости и перебил автора. Показались широкие колонны станции Шоссе Энтузиастов. Действительно, было пора. На этой станции Павел должен был выйти. Именно отсюда начинался его путь к месту ночлега, месту, где работала его старая знакомая с веселым ником «Трехдюймовочка».

Глава пятнадцатая

В гробу я их всех видел. В гробу!

Москва. Шоссе Энтузиастов, 88. 28 марта 2010 года.

Из метро он выходил весь на взводе. Почему-то ему казалось, что опасность прячется за каждым углом. Но это было скорее чувство тревоги из-за недосыпания. Шутка ли! Третьи сутки он уходил от погони. Павел перепробовал все. Он был на даче у старого друга. Он не хотел подвергать его опасности. Просто это была первая мысль: переждать у Сереги на даче. Но там ему не спалось – и не зря. Когда он увидел, что к даче подъезжает автомобиль, ему хватило мозгов перепрыгнуть невысокий плетень и спрятаться во дворе у соседки. Овчарка у сарая уже и так рвала глотку, охаживая непрошенных гостей. Те осмотрели дачу, Павел видел, что они разобрались, что он был на даче всего ничего. Наверняка, даже чайник остался теплым. Они оставили там одного человека – засаду, а сами ушли. Заходило трое, вышло двое. Простейшая арифметика. Он успел отмыться и поужинать, чай ему попить уже не дали. На выезде из дачного поселка его тоже ждали, но он пошел через лес, который весь прочесать не могли. Тут можно было выйти к трем селам. Он вышел к дальнему, ему опять повезло. Он шел наугад, постоянно вбрасывая шарик судьбы на скорую руку, гадая, какой бок выпадет: белый или черный, но шарик упорно поворачивался к Паше светлым боком.

15
{"b":"833904","o":1}