Был я и в институте физкультуры, где с 1951 по 1955 год училась моя мать. Сиреневый бульвар, дом 4…. Когда-то она говорила мне, что училась здесь, я видел ее юношеские фото на кольцах и брусьях (она имела разряд по спортивной гимнастике), но не думал, что когда-то попаду сюда. В поисках отдела кадров я ходил по длинным коридорам, и, проходя по ним, думал, что когда-то ОНА тоже ходила здесь. Молоденькая… Может быть, где-то здесь она и познакомилась с моим отцом… Опять и опять появлялись обрывки воспоминаний: вот я маленький засыпаю, а она сидит рядом и что-то напевает…В отделе кадров без труда нашли ее личное дело 70-ти летней давности. А вот и ее зачетная книжка с четвёрками и пятерками. Как странно, как будто время остановилось… А вот и ее автобиография, в которой написано: «Отец мой – Аркадий Исаевич, и мать моя – Белла Абрамовна». Таким образом, проблема с отчеством была решена.

Не буду утомлять читателя рассказами о том, куда я еще писал и какие получал ответы. Скажу только, что это было непросто. Пишешь, а потом ждешь. Ответы приходят, но это сухие канцелярские отписки, смысл которых один: «Ничего нет, не сохранилось, сгорело, утонуло, уничтожено, больше не существует». В Балашове, где мама жила с родителями и получила свой первый паспорт, ее анкета в паспортном столе не сохранилась потому, что когда-то там случилось наводнение, и все архивы были уничтожены. Местная школа, в которой она училась и которую окончила, сменила номер, сохранились только личные дела учителей, а учеников нет. Это напоминало бег белки в колесе: опять нет, опять, опять, опять….

И наконец в конце тоннеля появился свет: из Минска, куда я уже собирался ехать, мне прислали выписку из домовой книги, где было написано, что мои мама и бабушка проживали там в одной квартире, и против фамилии каждой из них в графе «национальность» стояло слово «еврейка». С кладбища, где в 1974 году были похоронены дед и бабушка, прислали справку с именами и адресами, подтверждающую, что бабушку хоронила мама. С этими документами я снова отправился к израильскому консулу, который дал мне визу для въезда в Израиль сроком на 6 месяцев. Наконец-то! Это означало, что заветный даркон стал намного ближе!

Потянулось время подготовки, сборов и ожиданий, которые тоже заняли несколько месяцев. Я услышал разговоры о том, что в Израиле трудно жить без элементарного знания иврита, и поэтому засел за изучение этого языка. Иврит оказался самой настоящей галиматьей. Для меня это был просто набор звуков, не имеющий ничего общего с языками, которые я знал или с которыми был знаком хотя бы чуть-чуть. Можно было по нескольку раз повторять эти непонятные заклинания, запоминать, а на следующий день забывать. И так изо дня в день. Я не мог понять: неужели простой человек среднего возраста, впервые приезжающий в Израиль и никогда не слышавший этого языка, может его выучить? Позже оказалось, что может, да еще как.

Визу я получил в декабре, а улетел в Израиль только в апреле. Первоначально меня обещали отправить в марте, но из-за пандемии в Израиле закрылся аэропорт, и несколько рейсов из России были отменены. «Сохнут» (организация, готовящая людей к репатриации) проводила какие-то онлайн посиделки, то есть встречи, вебинары, лекции на разные темы, на которых я присутствовал очень редко. Время проведения этих встреч постоянно переносилось, объявления об изменениях приходили на почту за пять минут до их начала, поэтому попасть на них было трудно. Онлайн встречи организовывались самые разнообразные: с представителями городов и регионов страны, банков, министерств, сферы культуры и т. д. Была проведена даже встреча под названием «Рынок труда Израиля», на которой я хотел бы присутствовать.

Но на нее я тоже не попал, так как и ее перенесли, а сообщили об этом только в последний момент. А интересовала меня эта встреча – вот почему.

Ситуация с выдачей дарконов в Израиле постоянно менялась, изменилась она и на этот раз. Появилась информация о том, что по новым, недавно принятым правилам, даркон будет выдаваться только через три месяца пребывания нового репатрианта в стране. И я вдруг подумал: «Зачем мне Илья? Почему бы мне не пробыть в Израиле необходимые три месяца и не получить дар-кон бесплатно, а заодно и посмотреть, что это за страна? Я занимаюсь своей языковой школой, не привязан к службе, которая требовала бы моего постоянного присутствия в офисе, а преподавать и контролировать работу своих преподавателей я могу откуда угодно. Я владею английским (который очень востребован в Израиле) и даже чуть-чуть знаю иврит. Может быть, за три месяца я смогу получить там какую-то новую информацию, которая потом пригодится мне в жизни? А может быть, я даже попытаюсь устроиться там на работу, а если не удастся, то почувствую на себе, как люди находят работу в этой стране?

К вылету я решил подготовиться тщательно: взял с собой целую сумку консервов и круп, хотя почти не умею готовить. Первые полгода государство Израиль ежемесячно платит новому репатрианту, чтобы он смог устроиться в стране. Я подумал, что этих денег вполне хватит, чтобы снять квартиру, но вряд ли хватит на жизнь. Так что привезенные продукты будут кстати. Моей целью было не тратить, а за эти три месяца постараться даже что-нибудь заработать.

Интересно, понадобится ли мне там костюм? Что, вообще, носят люди в Израиле? Я открыл Интернет: свободные рубашки, майки, женщины в объемных платьях…, наверное, там всегда жарко и не только теплые вещи, но и куртки, толстовки и даже легкие свитера, вообще не нужны. Благословенная страна…

Наконец мне сообщили точный день вылета, который, вроде бы, уже не будет изменен. К назначенному сроку я сдал ПЦР тест на коронавирус, заполнил все необходимые документы для вылета (а их было предостаточно) и раним утром указанного дня выехал в аэропорт. Жена не захотела лететь со мной, чтобы получить израильское гражданство и даркон, хотя имела право на это, как жена еврея. Она не захотела даже оформляться. У нее очень пожилая мама, работа и вообще, по ее мнению, это мой проект…

Я почему-то думал, что вылет в Израиль на ПМЖ будет каким-то особенным, не похожим на вылет в обычную командировку. Однако, посадка на рейс ничем не отличалась от моих прежних путешествий, как по работе, так и в отпуск. Несколько предыдущих рейсов были отменены, наверное, поэтому отъезжающих собралось довольно много. Со мной побеседовала сотрудник службы безопасности авиакомпании. «Почему Вы решили репатриироваться в Израиль?». Что ей ответить? «Потому, что мне нужен даркон»? Пришлось что-то выдумывать. Потом она попросила сообщить ей пароль от кодового замка моего чемодана. Это что за новости?! Такого я не слышал еще никогда. На мой вопрос «зачем» она ответила, что содержимое багажа проверяется в багажном отсеке, и, если чемодан не смогут открыть, он просто не полетит в Израиль. Пришлось сообщить ей код. Потом подошел представитель Сохнута и сказал, что, если бы у меня с собой был российский внутренний паспорт, он вернул бы мне деньги, потраченные на такси. Странно, при чем тут мой внутренний паспорт?..

Полет занял три с половиной часа. В дороге я разговорился с сидящим на соседнем кресле попутчиком. Оказалось, что он живет в Израиле уже 20 лет. У него абсолютно русская рязанская физиономия. Тоже мне, еврей! Ему, вероятно, тоже хотелось поговорить с незнакомым человеком, которому можно рассказать все, ведь мы все равно никогда больше не увидимся. Он сказал, что работает начальником производства какого-то предприятия, изготавливающего металлоконструкции, и что в месяц получает «грязными» около 5000 евро, из которых приходится вычитать налоги, ипотеку, медицинскую страховку и т. д. Еще он объяснил мне, что в Израиле лучше не креститься потому, что «Иешуа (Иисуса Христа) местные не очень уважают» и, если будешь креститься на людях, тебя могут неправильно понять. Также нельзя кричать, ругаться, драться и, в целом, проявлять на людях любую агрессию. В ответ на подобное поведение сразу же вызывают полицию. Еще он добавил, что когда-то приехал в Израиль из Иванова, а сейчас решил там же получить еще одно образование, чтобы потом подтвердить в Израиле уже полученный диплом. Учиться в Израиле очень дорого, поэтому он и выбрал такой путь. Я задал ему один из вопросов про Израиль, который интересовал меня, а именно: много говорят о том, что израильская медицина – лучшая в мире. Правда ли это? Он немного помолчал, потом пожал плечами и ответил: «Не знаю. У меня было много друзей и родственников, включая отца, которые жили в Израиле и болели онкологией. Ни один из них не выжил…» Я перевел разговор на другую тему и сказал, что работаю преподавателем иностранных языков. Он тут же ответил, что хотел бы заниматься со мной онлайн английским, потому что в Израиле это реально нужно для жизни и вообще. Мы обменялись телефонами. Что ж, посмотрим. Что касается английского языка, то мне это на руку. Значит, я пока что «в плюсе», и какая-то перспектива просматривается. Знакомство же с израильской медициной у меня было еще впереди.