Оказалось, что на прием нужно записываться заранее, поэтому меня не приняли. Но на мой вопрос: «Правда ли, что, если моя мать еврейка, я имею право на израильский паспорт?» – ответил охранник. Он сказал: «Конечно, да. Тем более, мать!». Тогда, не все еще понимая, но воодушевленный перспективой заняться новой, волнующей меня темой, я снова открыл Интернет и стал искать людей, работающих в этом направлении. Я нашел несколько фирм, консультирующих по вопросу израильского гражданства или целенаправленного получения даркона. Чего только они не рассказывали и не советовали мне! Кто-то из них говорил, что по законам Израиля репатриироваться может только семья, поэтому если я хочу получить гражданство один, то мне нужно сначала развестись, иначе мне не дадут въездную визу. Другие запросили за это предприятие цену с таким количеством нулей, что разговор с ними становился беспредметным.

Да, кстати, выслушав мой вопрос, можно ли не репатриироваться, а просто паспорт получить, надо мной стали смеяться. «Вы, что, хотите, чтобы Вам даркон домой принесли?» После разговоров с этими консультантами мне пришлось отказаться от мысли получить израильский паспорт в Москве. За ним нужно было ехать в Израиль.

Я еще полазил по Интернету и обнаружил, что за умеренную плату можно было найти людей, которые помогли бы «сделать» даркон в течение дней десяти, но для начала нужно было собрать документы, подтверждающие мое еврейское происхождение, а потом идти на прием к израильскому консулу. Когда я размышлял о предстоящем визите, в памяти всплывали мысли и представления об Израиле времен моей юности. Тогда эта страна представлялась идеологически враждебной, ближайшим союзником США, которую при каждом удобном случае беспощадно ругали советские газеты. Однако жизнь сильно изменилась, а за последний год неожиданно появились обстоятельства, сделавшие Израиль осязаемым для меня. Раньше я не мог даже представить себе этого. Конечно же, я и сейчас не собирался жить в этой стране, но получить даркон!.. Почему бы нет?!

Итак, с израильским паспортом я смогу ездить по миру без виз. Это очень круто! Но кроме практической пользы от израильского загранпаспорта, было во всей этой истории еще что-то очень притягательное для меня. Наверное, это были смутные воспоминания детства, которые обрели вдруг реальное наполнение и внезапно стали нужны для серьезного дела.

Как я бежал домой в тот день, и какими мыслями переполнялось мое воображение! Я несколько раз перевернул вверх дном всю свою так хорошо знакомую квартиру, залез в уголки, в которые не заглядывал никогда. Я нашел старый, еще советский, паспорт мамы с записью «еврейка» в графе о национальности. Нашел ее аттестат зрелости, диплом о высшем образовании с девичьей, еврейской фамилией, свидетельство о браке, согласно которому она взяла русскую фамилию моего отца. Нашел военный билет деда, в котором было написано «еврей», а в разделе «состав семьи» значились моя бабушка и мама, а также еще много разных полуистлевших уже документов, говорящих о еврейском происхождении моей матери и всей ее семьи. Совершенно неожиданно жизнь повернулась таким образом, что эти старые, никому не нужные бумаги, которые десятками лет валялись и пылились на антресолях, оказались вдруг очень нужными. Не хватало, только, свидетельства о рождении матери. Собрав все, я отправился к Илье – человеку из Интернета, который обещал «сделать» даркон за неделю (за вознаграждение, конечно!).

Взглянув на документы, Илья уверенно сказал, что ничего больше мне собирать не нужно: военный билет деда, где черным по белому указана его национальность и состав семьи, отвечает на все возможные вопросы израильского консула. Он также предупредил, что среди вопросов, которые задают в консульстве, обязательно будет вопрос о вероисповедании. Если ты не иудей, то правильным ответом будет только «атеист», или «не религиозен». Репатриантам православным «под любым соусом» въезд в Израиль запрещен. В последствии все произошло именно так, как говорил Илья: в консульстве мне дали заполнить анкету, в которой присутствовал и этот вопрос, и я ответил на него должным образом. Не знаю, почему в израильском консульстве установлены такие правила, ведь, как я узнал позже, людей православных из разных точек мира в Израиле не так мало.

Из любопытства я спросил Илью, может ли «не еврей» получить израильское гражданство и паспорт. Оказалось, что это возможно только через «геюр», то есть принятие иудаизма. А это в свою очередь означало большое количество всяких процедур и условностей, а для мужчин еще и обрезание. Мы с Ильей посмеялись потому, что мне, слава Богу, это не грозило.

Взглянув еще раз внимательно в графу «состав семьи» в военном билете деда, я увидел, что там обозначен год рождения мамы – 1932. Но ведь, согласно паспорту, мама родилась в 1933 году! Странно…. Я вспомнил также, что ее отца (моего деда) звали Арон Исаевич, а мама всю жизнь была Аркадьевна. Когда-то я спрашивал маму, почему имя ее отца и ее отчество не совпадают. Она отвечала, что родители записали ее таким образом, чтобы не выставлять напоказ ее еврейское происхождение. Но сейчас это было еще одной нестыковкой! Услышав это, Илья сразу погрустнел и заметил: «Может быть, пройдет…». Со всеми документами, которые у меня были, я записался на прием к консулу Израиля в Москве. И тут началась хорошо всем известная пандемия коронавируса.

Мой визит к консулу несколько раз переносили, но, наконец, он принял меня. Консул начал беседу с вопроса, о котором стоит упомянуть особо.

– Мартин, Вы женаты, живете в Москве. У Вас здесь квартира и своя налаженная жизнь. У Вас все здесь, в России. Зачем Вам ехать туда?

Илья предупредил меня, что такой вопрос будет задан обязательно и советовал ответить, что я «хочу жить в нормальной стране». Мне было непонятно, что значит «нормальная страна» и «ненормальная страна», поэтому на вопрос консула я ответил:

– Мой отец русский…

– Я понимаю – сказал он.

– Он меня знать не хотел – продолжал я. И мой переезд в Израиль будет знаком памяти и уважения к тем людям, которые меня вырастили…

Консул замолчал, повисла пауза длиной в 5 секунд, потом он сказал: «Давайте документы». Вероятно, вступительная часть беседы была закончена. Кстати, мои слова не были целиком ложью и попыткой разбудить в нем сентиментальность. Может это звучит странно, но мне действительно казалось, что своим приобщением к Израилю я приближаюсь к маме, бабушке, деду и всем родственникам матери, с которыми было связано мое детство и юность.

Консул посмотрел документы мамы и бабушки (документы деда я решил не показывать, чтобы уйти от двусмысленности с отчеством и годом рождения мамы), сказал прийти еще раз и принести свидетельство о рождении матери, справку об эвакуации во время войны и еще кое-что, относящееся ко мне.

С этого момента началась погоня за документами, которая продолжалась более полугода. Боже, но ведь все это было так давно! Со дня маминого рождения прошло уже почти 90 лет! Тут я на себе почувствовал, что такое архивное дело. Я писал в инстанции Одессы, откуда позже пришел официальный отказ с припиской, что сведения не сохранились. В надежде получить справку о совместном проживании бабушки и мамы писал в Казахстан в город Нур-Султан (где я ходил в первый класс, когда этот город назывался еще Целиноградом), писал в Минск, где мы тоже жили все вместе, и отовсюду получал сухие дежурные отказы и отписки с указанием на то, что названных мной улиц уже не существует и т. д.

Я несколько раз ездил в Центральный архив Министерства обороны, находящийся в городе Подольске, где для меня нашли, вынесли и дали читать личное дело моего деда, прошедшего войну. Странное это было чувство – видеть его фотографии совсем молодым, и читать характеристики, из которых я узнал, что в 1942-м году из города Омска, несмотря на имеющуюся бронь, он добровольцем ушел на фронт. Мне вспомнилось старое фото из нашего альбома: дед в военной форме с бабушкой. 1942 год, ему 38, ей 35. В личном деле было написано, что они поженились в 1930 году. А какими они были совсем молодыми? Как познакомились? Как встречались? Куда он ее приглашал? Какой была их свадьба?