Люся. Ну, я пришла.
Она машинально открывает и закрывает калитку. Калитка скрипит.
Ян. У вашей калитки красивый голос.
Люся(рассеянно). Смазать надо, да нечем.
Вдруг звонкие мальчишеские голоса, неизвестно откуда, заводят издевательски и злобно:
Молодые девушки немцам улыбаются,
Позабыли девушки о парнях своих.
Люся вспыхивает. Ян Маленький бросается к забору. От него отдаляются тени, растворяются в темноте.
Люся(кричит). Не надо, Ян! Не смей!..
Ян(неохотно возвращаясь). Они вас дразнили.
Люся(губы ее вздрагивают). И поделом!
Ян. Но я не немец, панна Люся.
Люся. Для нас немец всякий, кто служит немцам.
Ян. А у вас… простите, панна Люся… был свой парень?
Люся(с горечью посмотрев в темноту, туда, где остался Костюк). Был, да сплыл. (Опять открыла калитку — скрип.) Ну, я пойду.
Ян. Когда я вас увижу, панна Люся?
Люся(вздыхая, нехотя). Завтра, ладно?
Ян. Конечно.
Он робко обнимает ее. Точно окаменев, она не сопротивляется. Он хочет ее поцеловать. Она ждет, пересиливая себя, потом, почувствовав его губы на щеке, резко вырывается.
Люся. Ну вас всех!..
Она убегает. Ян стоит растерянный.
Голос Люсиной матери. Где ты шлялась, а? Думаешь, я не видела? Чем от тебя пахнет, бесстыжая!..
Дверь закрывается. Голосов не слышно.
Ян задумчиво уходит. Он идет по темной улице. Где — то гром. Сполохи. Не то майская гроза, не то отзвуки боя.
В лицо Яну светит фонарик. Ослепленный Ян отворачивается.
Фонарик гаснет. Перед ним опять полицай Костюк. Козырнул, прошел.
Отойдя друг от друга шагов на десять, они одновременно оборачиваются. В темноте лицо Костюка непроницаемо.
Скрипит Люсина калитка.
Утро. Аня и Люся идут по поселку, несут белье.
Люся. Здорово, говоришь? А меня мать по щекам отхлестала. Не пойду я к ним больше, и все!
Аня. С Марьей Сергеевной я поговорю. Она у тебя сознательная, поймет.
Люся. Да? А если уж мальчишки мне гадости кричат? Соседи плюются? Им ты тоже объяснишь?
Аня. Эх, Люська!.. Ты первые сведения дала. Самые первые — про склад бомб в роще и про зенитки. Так хорошо начала, а теперь сдрейфила.
Люся. И вовсе я не сдрейфила.
Аня. Ну, как хочешь… А Наталка сегодня официанткой в казино пошла. В самое пекло немецкое. А ты?.. Смотри! (Показывает в поле, где торчат обломки сбитого советского самолета.) Ты не меня подводишь — «Батю», летчиков наших.
Искоса Аня поглядывает на подругу. Та не знает, что ей ответить.
У калитки стоят Ян Маленький и Люся. Вечер. С аэродрома доносится гул бомбардировщиков. Всплески ракет озаряют неверным, тревожным светом лица Люси и Яна.
Люся(горько). Не поет наш соловей сегодня.
Ян(как эхо). Да, не поет.
Люся(ежится). Холодно… устала. Весь день на ногах, стирала-стирала…
Ян галантно снимает шинель, прикрывает плечи Люси.
Люся. Спасибо.
Он обнимает ее. Она не сопротивляется, но в то время, как он ее обнимает, крутит болтающуюся пуговицу на его шинели и отрывает ее.
Люся(выскальзывает из объятий, наклоняется). Ой, пуговица у вас оторвалась!
Ян(пытается обнять). Ничего. Пришью.
Люся(деланно смеется). Знаю я, как пришивают мужчины. Фу, как от вас табачищем пахнет!.. Пойдемте-ка лучше ко мне…
Ян(испытующе). Я брошу курить… Люся, а ваша матушка?.. Я тогда слышал…
Люся(краснея, пожимая плечами). Мама за картошкой на деревню ушла. (Едва не срываясь.) Ну что, я тащить вас должна?
Скрипнула калитка. Они медленно идут по дорожке к дому.
Тихо открылась и закрылась дверь.
Калитка покачивается со скрипом. Из-за деревьев появляется Костюк. Смотрит на калитку, останавливает ее. Скрип прекращается. Костюк смотрит на зашторенные окна. Уходит за деревья.
Комнатка Люси. На деревянном диване сидит Ян, оглядывается, машинально приглаживает волосы, застегивает воротник. Тихо. Стучат «ходики» на стене. Потрескивает фитиль десятилинейки.
Входит Люся в шинели внакидку. В руках — иголка и нитка. Она садится рядом с Яном, принимается шить.
Ян пытается обнять девушку. Она отстраняется.
Люся. Дайте мне совет, Ян.
Ян(польщен). О, если я могу!
Люся. Один майор, я ему стирала, обещал устроить меня уборщицей в штаб.
Ян. Это очень хорошо. В штабе кормят. А майор молодой?
Люся. Да… А то гнешь спину за стиркой с утра до вечера… (Глянула на Яна.) Только он улетел, этот майор, а я, как на грех, номер части забыла.
Ян поглаживает руку Люси и будто не слышит ее слов.
Люся. Знаю только — недавно она сюда прибыла.
Ян(равнодушно). Да их тут столько, новых и старых частей… На прошлой неделе много прибыло новых…
Люся(с дрожью в голосе). Если бы вы назвали, я бы вспомнила.
Ян. Может быть, тридцать восьмая эскадра? Нас гоняли помещение для штаба ремонтировать.
Люся(громко). Тридцать восьмая? Нет. Еще вспомните, Янек!
На кровати за занавеской сидит мать Люси, пожилая женщина, и неумело, в натруженной руке держит карандаш. Она старательно пишет в школьной тетрадке.
Голос Яна. Еще прибыл сто пятьдесят шестой зенитный дивизион. Но вы говорите, он летчик?
Мать Люси старательно пишет.
Голос Люси(мягко). Не надо, Ян! Какие вы все, мужчины! Я прошу помочь, а вы…
Голос Яна. Еще вспомнил… Сто тридцать девятый истребительный полк… (Он вдруг осекся.) Вы знаете, панна Люся, лучше вам не узнавать про номера частей. Это ведь очень опасно.
Люся(смешавшись). Опасно? Почему? Я уборщицей хотела…
Мимо дома Люси опять проходит полицай Костюк, тревожно вглядывается в окно, в котором проглядывает полоса света.
Солдатское казино. Рослый фельджандарм — тот самый, что участвовал в убийстве ракетчика Славы, осушает кружку пива, бьет кулаком по столу.
Фельджандарм. Здесь мало света!
Сидящие в солдатском отделении казино солдаты даже не оборачиваются. Они привыкли к пьяным выходкам. Один из них словом и жестом описывает другим воздушный бой.
Фельджандарм. Почему здесь мало света?
Он хватает за плечи проходящую официантку с подносом.
Фельджандарм. Света больше!
Официантка испуганно отшатывается, чуть не роняет кружки с подноса. Это Наталка. Она в наколке и переднике.
Фельджандарм(присматриваясь к Наталке, уже тише). Я сказал, дайте свет!
К Наталке на выручку спешит другая официантка, раскрашенная, бывалая, молодящаяся.
Официантка. Сейчас! (Наливает ему водки в кружку.) Выпейте, враз просветлеет.
Фельджандарм. Молодчина! Знаешь порядок! (Обнимает ее.)
Она с визгливым хохотом освобождается.
Официантка(быстрым шепотом Наталке). С ними надо уметь! Ты, милочка, за меня держись!
Наталка(тихо). Спасибо, тетя.
Официантка. Какая я тебе тетя! Да я почти ровесница тебе!
Наталка спешит отойти, собирает пустые кружки. Шум. Смех. Унтерштурмфюрер играет одной рукой на пианино марки «Красный Октябрь», двое других поют, несколько человек играют в карты, сосредоточенно и яростно бьют ими по столу, за одним столом рассматривают порнографические открытки.
Сидят Венделин и Альфред. Венделин, покуривая, читает газету, Альфред пишет.
