Неделю спустя, 20 апреля, я снова написал ей. Мне только что позвонили и сообщили, что A&E собирается заказать пилотный выпуск нового шоу, которое я самостоятельно создал для городских детективов. Я готовился вылететь в Вашингтон на следующий день, чтобы начать снимать расследование в отношении Алленстаунской четверки.

«Кажется, я только что продал шоу, – написал я. – Хочешь пообедать или поужинать на следующей неделе?»

Нью-Гэмпшир, 2016 год

К тому времени, когда я приземлился в Вашингтоне, округ Колумбия, ответа от Мишель еще не последовало. Я прилетел, чтобы взять интервью у Джо Маллинса, специалиста по судебно-медицинской визуализации в Национальном центре пропавших без вести и Штаб-квартире эксплуатируемых детей. Маллинс – художник, работавший над реконструкцией того, как могла выглядеть при жизни Алленстаунская четверка: женщина и три маленькие девочки, найденные в бочках в Нью-Гэмпшире в 1985 и 2000 годах.

Смуглый, с щеголеватым галстуком в оранжевую и синюю полоску и короткой стрижкой, разделившей надвое копну седых волос, Маллинс выглядел как персонаж криминальной драмы в роли «парня-криминалиста».

Он сел за компьютер и открыл файл, содержащий трехмерную визуализацию черепа самой юной жертвы.

«Мы смотрим на самое худшее, что только может предложить человечество», – произнес Джо Маллинс. Он маневрировал стилусом, чтобы повернуть череп на 180 градусов и мы могли увидеть затылок ребенка. Сзади слева в фокусе оказалась серия трещин и отверстий. «Двух- или трехлетней девочке разбили голову чем-то наподобие кирпича», – Джо провел мизинцем по трещинам в черепе на экране.

Трещины в задней части черепа оказались раздражающим зрелищем, но я был полон решимости показывать их ежедневно в Crime Watch Daily, «Криминальном дозоре», совместном дневном шоу с настоящими преступлениями, над которым я начал работать в качестве продюсера и следователя. Эта занятость принесла мне стабильную зарплату, и я смог переехать из отелей в квартиру в Бербанке. Никто, кроме сотрудников правоохранительных органов, никогда раньше не видел ран жертв. Может, эти образы заденут чью-то совесть.

Маллинс повернул череп другой девочки на экране так, чтобы он смотрел прямо на нас, и я наблюдал через плечо специалиста, как он добавляет слои цифровой плоти к кости. Изображение на мониторе превратилось из черепа в то, что выглядело как кукла, в глиняную версию маленькой девочки. Затем Джо добавил цифровые карандаши и наслоил телесные тона и волосы, но только когда он изобразил глаза, ребенок стал похож на человека, на кого-либо, кого кто-то мог вспомнить.

«Это разрушительно, – произнес он, – но вы должны превратить разрушение в мотивацию, и я хочу вернуть ей имя».

В тот же вечер я вылетел в Бостон, а на следующее утро поехал в Алленстаун, штат Нью-Гэмпшир, в парк, где были обнаружены тела в бочках.

Там я познакомился с Рондой Рэндалл. Ронда выросла не в Алленстауне. Она там никогда не жила, но знала каждый уклон ландшафта, расположение каждого тощего дерева, каждый дом – и почти каждого жителя – на каждом участке в трейлерном парке, находящемся в четверти мили к западу от леса. Она начала работать над этим делом в 2011 году и стала одержимым гражданским детективом, как и Мишель. Обе они были сорокалетними ирландками. Обе посвящали много времени делам, которые десятилетиями ставили следователей в тупик. Обе, казалось, были беспощадны.

Я последовал за Рондой по узкой тропинке в лес. Примерно в сотне метров от дороги она свернула с тропинки. Полкилометра спустя мы стояли на небольшой поляне.

«Вот здесь», – заметила Ронда и указала на голое место на земле.

В ноябре 1985 года два брата охотились, и один из них наткнулся на двухсотпятидесятилитровую бочку, лежащую на боку у молодой березки. Из бочки вывалился пластиковый пакет.

«Один из братьев сказал мне, что увидел маленькую человеческую ногу, торчащую из сумки», – рассказала женщина. Ронда стояла прямо перед тем местом, где была бочка, но можно сказать, что она проявляла осторожность, опасаясь наступить на то самое место, где стояла тридцать один год назад.

Братья вызвали полицию. Полиции не с чем было работать. Вместе с останками не нашли ни одежды, ни украшений. Они могли лишь с осторожностью употреблять слово «останки». Это был не неповрежденный скелет, а куча костей в мешке внутри бочки. Сначала полиция думала, что это одна жертва. Потом они присмотрелись.

«Вскрытие: две жертвы, – гласил заголовок в «Конконд монитор». – По данным полиции, были убиты девочка и женщина».

Местные жители были ошеломлены. Два трупа? Один из которых маленькая девочка? (Они не знали, что пятнадцать лет спустя ужас умножится, когда всего в ста ярдах от них будут найдены еще два тела. Пока это были только двое жителей Алленстауна.)

Доктор Генри Райан, главный судмедэксперт штата Мэн, пересек границу штата в Нью-Гэмпшир, чтобы помочь, и привез доктора Марселлу Сорг, судебного антрополога из Университета штата Мэн. В ходе одиннадцатичасового обследования они пришли к выводу, что:

«Девочке было от 5 до 11 лет, рост – примерно 130 сантиметров, волосы от светло-каштановых до светлых. Ее били по голове. Взрослая женщина 23–33 лет, ростом от 160 до 170 сантиметров, со светло-каштановыми вьющимися волосами. В какой-то период жизни она обращалась к медикам, так как на ее зубах многочисленные пломбы. Цвет глаз и вес определить не удалось».

Кости были перемешаны, но Райан заявил, что из-за разницы в возрасте между двумя жертвами реконструкция оказалась довольно простой.

Судмедэксперты сказали, что останки пролежали там от шести месяцев до трех лет. У убийцы было слишком много времени, чтобы скрыться.

Власти проверили записи из начальных школ, кемпингов и отчеты о пропавших без вести. Они искали имена, которые могли принадлежать женщине и маленькой девочке. Власти пошли по следу матери и дочери, пропавших без вести в индейской резервации в штате Мэн. Этот вариант оказался тупиковым: их нашли живыми и здоровыми. Еще одна пара, на которую обратили внимание правоохранительные органы, обнаружилась живой в Аризоне. Создали эскизы двух женщин, которых все приняли за мать и дочь.

В 1985 году, через год после первого случая, провели тестирование ДНК для уголовных расследований. (Данные ДНК впервые были использованы в 1986 году для идентификации семнадцатилетнего обвиняемого в двух сексуальных нападениях и убийствах в Лестершире, Англия.) Лучше всего было бы опознать женщину и девочку по зубам. Полицейские пригласили судебного дантиста, но никаких записей не обнаружилось.

В мае 1987 года оба тела были наконец похоронены вместе в стальном гробу на угловом участке на кладбище Святого Иоанна Крестителя в Алленстауне. Местный житель пожертвовал на надгробие. «Здесь лежат бренные останки женщины 23–33 лет и девочки 8–10 лет, о которых известно только Богу. Пусть их души обретут покой в Божьей любящей заботе». Под словами было изображение женщины и маленькой девочки, держащихся за руки.

Прошло тринадцать лет. В 2000 году дело было передано в государственную полицию, сержанту Джону Коди. Коди знал, что место, где была найдена бочка, перерывали снова и снова, но он хотел получить представление об этом месте, и Джон пошел по следу от дороги вниз к тому участку, где пятнадцать лет назад были найдены останки. Он увидел лишь маленькую пустую поляну в лесу. Возвращаясь к дороге, Джон Коди заметил несколько двухсотпятидесятилитровых бочек, примерно в ста ярдах от того места, где была найдена бочка с останками женщины и ребенка.

Джон подошел к одной из бочек и толкнул ее, просто чтобы проверить, наполнена ли она. Так оно и было. Сержант снял крышку, и в долю секунды тайна в Алленстауне умножилась.

Внутри он увидел останки двух маленьких девочек. Первая – в возрасте от одного года до трех лет. Вторая – от двух до четырех лет.