Краем глаза заметив, с каким восторгом любуется королевой подруга, Альенора невольно улыбнулась, подумав о том, как же наивна и невинна Бригида. Сама же мисс Нортон ставила ставку на Анну Болейн и с интересом рассматривала ее тонкое лицо: оливкого цвета кожа, темные, почти черные глаза, того и смотри утонешь в них, темные волосы, едва виднеющиеся из-под богато расшитого золотыми нитями французского бордового чепца. Ничего особенного, самая обычная внешность, она Бригиде и в подметки не годится… Но было в мисс Болейн что-то притягательное, что-то волшебное и необъяснимое, что очаровало проницательную Альенору. Сравнив старую королеву и молодую фаворитку, девушка без долгих раздумий решила, кого из них стоит поддерживать, и кто из них в конце концов останется с Генрихом. Нет, не дочь Изабеллы и Фердинанда! Не эта гордая, величественная испанская принцесса!

«Как только он избавится от старой жены, попрошу отца отправить меня ко двору, пусть приложит все усилия, чтобы сделать меня фрейлиной Анны. Вне всяких сомнений: она сядет на трон. Рано или поздно, Екатерине придется отойти в сторону. Служить такой королеве, как прелестная Анна, – одно удовольствие. Жаль, что сердце Бригиды будет разбито, но жизнь жестока, и выигрывает в ней тот, кто не боится делать высокие ставки» – подумала Альенора и, решив немного подшутить над подругой, шепнула ей:

– Мисс Болейн будет прекрасной королевой. Вся Европа будет завидовать нашему королю!

– Этого не случится! Екатерина, вот, кто была, есть и будет королевой Англии! – едва слышно, с негодованием в груди, ответила на это Бригида. – Альенора, я подумала, что не стоит тебе беседовать с Вильямом обо мне и говорить ему о моей любви. Не желаю, чтобы он женился на мне из-за сострадания.

– Как пожелает твое сердечко. Обещаю, что и слова ему ни скажу, – согласилась Альенора. – Но, если он не женится на тебе, то будет самым большим глупцом в мире! Но, думаю, мне стоит объяснится с ним: сегодня утром, еще до завтрака, мой отец сказал его отцу о том, что свадьбы не будет.

– И что тот? – поинтересовалась Бригида.

– Тот был в ярости. Но мой отец в милости у короля, поэтому сэру Тьюри пришлось проглотить свою обиду и принять мое решение… Бригида? – Альенора обеспокоенно всмотрелась в побледневшее лицо подруги и ее широко-раскрытые фиалковые глаза.

– Мне нужно уйти! – пискнула Бригида и желала было покинуть свое место, но Альенора успела схватить ее за широкий, расшитый рукав платья.

– Уйти? Это будет неуважение к королю! А если он увидит?

– Скажи, что мне стало дурно… Потом все тебе объясню! – Бригида силой вырвала свой рукав из ладони подруги, пригнувшись, попятилась, высвободилась из толпы и поспешила к дверям.

У дверей, как цепной пес, сторожил, прячась от мстительного взгляда Анны Болейн, сэр Гиз, отец Бригиды. Увидев дочь, сбегающую из зала, он кинул на нее убийственно-холодный взгляд, от которого та покрылась мурашками, но не остановилась.

Альенора была так обеспокоена внезапным уходом подруги, что ждала удобного момента, когда все начнут занимать места у стола, чтобы отправиться вслед за Бригидой и помочь ей. Однако, едва она сделала шаг к двери, как леди Нортон, вдруг оказавшаяся рядом с дочерью, мягко, но цепко взяла ее под руку и прошептала ей на ухо: «Пусть идет. Ты же не желаешь, чтобы король заметил ее, а не тебя? Это твой шанс привлечь к себе внимание!»

Альенора тяжело вздохнула, но справедливые слова матери заставили ее изменить свое решение, и, вместе, дамы грациозно направились к столу.

Она знала, что отец видел ее, знала, что он подумал и как сильно разозлился. Но Бригиде было безразлично, как долго отец будет унижать и оскорблять ее за внезапный уход из обеденного зала: ей хотелось лишь одного – запереться в своих покоях, лечь в постель и с головой укрыться одеялом. Она делала так, когда была маленькой девочкой, во время грозы, но в этот раз гроза застала ее в погожий летний день, и она инстинктивно желала скрыться ото всех, защититься добровольным затворничеством.

Теперь-то Бригида знала, кем оказались случайные свидетели ее позора. Леди и ее супруг на черной лестнице. В зале девушка узнала их голоса, и ее сердце забилось так быстро, как кролик, убегающий от злых охотничьих собак.

Узнала ли ее королева? Возможно. Но вряд ли бы она стала делать ей замечание, ведь она так добра и мила.

Король и королева видели ее покрытой грязью с головы до ног. Они смеялись над ней, правда, добродушно, но все же… Бригида не желала случайно попасться на глаза Его Величеству и выслушать его шутки о той неожиданной встрече… Она не желала слышать его голос совсем: помня о том, как жестоко и оскорбительно он разговаривал со своей супругой на лестнице, и то, как открыто унижает ее при собственном дворе, девушка возненавидела его, и ей неприятно стало даже находиться с ним в одном помещении. Нет, она на могла более выносить того пренебрежения и грубости, которую Генрих с таким удовольствием швырял в лицо своей законной супруге, королеве Англии.

Наблюдать за самодовольными улыбками Болейнов, которых мисс Гиз уже видела прежде, когда в последний раз посещала отца и мать в Лондоне, в те времена, когда он был советником короля, было выше ее сил. Она помнила эту жадную до власти семейку, которая к тому моменту уже успела положить в королевскую постель под похотливого Генриха другую Болейн, родную сестру Анны, Мэри. И, была уверена Бригида, они будут класть в его постель всех девушек из их рода, лишь бы оставаться у власти и влиять на короля. Они, как клещи, присосались к нему и никак не желали уступать свое место. Мисс Гиз знала всех Болейнов в лицо и ненавидела их. Также, как ее отец, которому одна единственная колкость в адрес Анны, завладевшей сердцем короля, наскучившего от плоти другой сестры, стоила ему должности, карьеры, титула и влияния. Да, Анна держала своей нежной ручкой Генриха в узде, как могучего, но глупого коня, и своими требованиями к нему развестись с Екатериной Арагонской, медленно, но верно отравляла жизнь последней… Нет, какое счастье, что отца изгнали со двора! Бригиде не приходилось видеть тот ежедневный ужас, который видели фрейлины королевы.

Как хорошо, что при дворе о существовании Гизов забыли. Пусть отец и мать Бригиды были озлобленны этим и стремились вернуться, сама девушка поклялась себе, что ее нога больше никогда не ступит туда, где обижают Екатерину, и где плетет свои темные интриги семейство Болейнов.

Зайдя в свои покои, Бригида поспешно сняла с головы чепец, легла на кровать и устало закрыла глаза.

– Пожалуйста, Отец Небесный, прошу тебя, освободи королеву от страданий! Верни королю разум и отверни его греха прелюбодейства! – горячо прошептала девушка и поцеловала маленький золотой крестик, украшающий ее шею. Ее схватили в плен эмоции, и она, закрыв лицо ладонями, тихо расплакалась. Тело горело, ей было жарко, но внутри девушка была охвачена холодом.

– Что ты себе позволяешь, негодная девчонка? Совсем от рук отбилась! Сейчас же возвращайся в зал и очаровывай короля! – вдруг раздался почти животный рык, от которого Бригида вздрогнула и испуганно распахнула глаза.

В комнату дочери вошел сэр Гиз. Он был взбешен, его глаза словно сыпали искры. Подойдя к кровати, он рывком заставил дочь лечь на спину и замахнулся своей большой сильной рукой.

– Отец… Не бейте меня! Не бейте! – прохрипела бедная девушка. От страха, тяжелых размышлений и оскорбленных чувств, она побледнела настолько, что это заставило ее тирана-отца удержаться от удара и подозрительно прищурить глаза.

– Притворяешься больной? – недоверчиво спросил сэр Гиз. Он не желал верить в то, что его дочери могло быть плохо: только не сейчас, когда внизу, в обеденном зале восседает сам король Англии! Она должна быть там, хоть при смерти, хоть в полуобморочном состоянии! Король должен увидеть ее редкостную красоту и пасть к ее ногам, забыть про ядовитую змею Анну Болейн!