– Всё, – выдохнула она, как будто проделала тяжелую работу. А может, так оно и было, ведь затрата душевных сил не так заметна, как физических, а то, что она делала, было невозможно без усилий тех самых невидимых мускулов. – Теперь слушай и запоминай, потому что ничего не повторится дважды, такой уж это мир. Ты можешь спрашивать меня, но лишь пока карты здесь, как только я соберу их, расклад сотрется из моей памяти. Такова цена.

– Вы и правда всё забудете? – спросила удивленная Фатима, необъяснимое накрыло ее как цунами, а она всё еще пыталась выплыть.

– Всё, от первой и до последней карты и от первого и до последнего слова, – кивнула дама, – это к лучшему, поверь. Маленькая услуга мне от невидимого мира. Мы ведь не можем повлиять на то, что нам предначертано, а карты не всегда показывают радугу, ты понимаешь. Всё, что говорит Судьба, она говорит для одного человека, я лишь проводник.

Она слегка улыбнулась, и их горящие глаза встретились.

– Посланник, – сказала дама, – такой же, как и ты.

Она предостерегающе подняла руку.

– Довольно вопросов и разговоров о ненужном. Пора открыть карты.

Сердце Фатимы скакнуло куда-то высоко и застучало в голове. Волновалась ли она так когда-нибудь? Наверняка да, но сейчас она уже ни о чем не помнила, всё отошло на задний план, всё стало неважным. Остался только этот пятачок на скале, и они обе, разделенные ярким платком, на котором лежало послание для Фатимы, оставленное самой Судьбой.

8

Молча и сосредоточенно дама начала открывать карты. Фатима не имела ни малейшего понятия, что значит каждая из них, но все они были очень красивыми. Она увидела половину солнца на фоне ясного неба, у солнца было лицо, и оно улыбалось, Фатима сочла, что это хороший знак. Но почему только половина? Она решила не копаться в этом. Сейчас она получит ответы на все свои вопросы, так что незачем гадать самой и затуманивать мысли. Ее поражало качество изображения, эта дама, помимо всего прочего, была еще и очень одаренным художником, ее загадочная аура отражалась в каждом рисунке, придавая картам магический ореол. Она не спеша переворачивала карты, на ее лице не отражалось ничего, и Фатиме на какую-то секунду стало страшно. А вдруг карты показывают то, что незнакомка называла «не радугой»?

Ты сама в это ввязалась, услышала она внутренний голос, холодный и беспощадный, именно он советовал, нет, приказывал ей отдать ребенка, забыть того, чьим именем она назвала малыша. Этот голос хотел всегда одного – холодного расчета, точного исполнения, одиночества и никаких перемен. Он был нужен ей, это правда, но с некоторых пор она больше не позволяла ему командовать, и теперь этот свергнутый император ее сознания пытался вернуть власть. Не выйдет, строго сказала ему Фатима, я давно устала бояться и сожалеть, быть одной и мерзнуть от твоего холода, так что заткнись и дай послушать.

Мысли ее прервала карта, открытая ухоженной рукой, сердце снова подпрыгнуло и на этот раз взорвалось фейерверком, потому что с карты на нее смотрел уже знакомый ей Рыцарь. На этот раз даже бесстрастное лицо незнакомки тронула улыбка.

– Не смог остаться в стороне, – сказала она, качая головой, – я так и знала. Не в его это духе – отступать. И его энергия очень сильна, страсти бушуют в сердце, как я уже говорила.

Сама не зная, почему, и не в силах удержать эмоции, Фатима обрадовалась. Черт, да если бы не все эти карты и ветер, который мог их унести, встань она с платка, она бы запрыгала на этом пятачке как горная козочка. Копаться в себе будешь позже, предупредила она возможные возражения внутренних голосов, а сейчас просто лови момент.

Она взяла себя в руки и стала рассматривать остальные, открытые уже карты. Увидела ночное звездное небо, что это могло значить, она даже не стала думать. А также взгляд притягивал еще один Рыцарь, но этот был прорисован, он был в доспехах, забрало скрывало глаза, обеими руками он сжимал длинный меч, стоя в боевой стойке. И Фатиме сразу стало понятно, что это явно не друг, и что он опасен. Впрочем, разъяснения она всё равно получит позже, а пока… Ярким пятном на платке выделялась карта, на которой был изображен паук. Красный с черным, его кровавые глаза-бусинки, казалось, сверили Фатиму с ненавистью, на которую нарисованная картинка просто не могла быть способна. И, тем не менее, паук ее ненавидел. И значение этой карты она знала и без толкования – с карты на нее смотрела Ада Терер, известная так же как Паучиха. Значит, какое-то значение в моей судьбе она имеет, подумала Фатима, не зря она вылезла, ведь она далеко не первая моя мишень. Дама продолжала неспешно открывать карту за картой, и скоро все они были открыты, кроме одной.

– Центр расклада, – сказала женщина, ее рука застыла над последней скрытой картой, – в одной этой карте заключен весь смысл, остальное просто дополнение. Как определения и дополнения в предложении, они делают его красивее и полнее, но суть не меняют. А суть – вот она.

Она коснулась карты и убрала руку, глядя Фатиме прямо в глаза.

– Ты должна принять то, что тебе откроется без страха и без сомнения. Твоя судьба давно написана на небесных скрижалях, это – лишь выдержки и цитаты, обрывки слов и фраз. Они подскажут лишь то, что ты сейчас должна понять, не больше и не меньше. И уж конечно, это не вся твоя судьба.

– Я готова, – ответила Фатима, а сердце в груди билось, как птица в клетке. – Открывайте.

Дама кивнула и положила свои длинные пальцы на карту, а через секунду резко перевернула ее. Обе уставились на карту широко раскрытыми глазами, Фатима не знала, что она значит, но она была, как и все, просто фантастически красива, и первые мгновения она просто рассматривала и любовалась, не замечая ничего вокруг. Эти карты не были зеркальными, как обычная колода, на каждой была совершенно уникальная картинка, так что некоторые для Фатимы лежали верх ногами, но не эта. Эта была специально для нее, и она лежала так, чтобы Фатима могла всё хорошенько увидеть. С низа карты начиналась дорога, по обеим ее сторонам была просто черная земля, но на середине карты дорога раздваивалась, одна тропа шла влево, другая – вправо. И тут карта делилась напополам, с левой стороны, тропа уходила в рассветное небо по зеленым лугам, на горизонте она упиралась в дерево с пышной кроной. Правая тропа вела к кроваво-красному закату по растрескавшейся земле, и упиралась в такое же дерево, но сухое и мертвое. Его скрученные ветви тянулись к небу, как будто молили о пощаде или смерти. Прямо из центра развилки шла невидимая линия, разделяющая левую и правую половины, и там соединялись два светила – половина солнца слева сливалась с половиной полной луны, только если на солнце было улыбающееся лицо, то на луне был скалящийся череп, точнее, его половина. Энергетика от карты шла просто бешеная, и Фатиме стало жутко. Без сомнений, сейчас с ней говорила сама Судьба, а этой даме Фатима, как и любой смертный, ничего не могла противопоставить.

– Что это… – начала Фатима, но в горле запершило, она кашлянула и заставила себя продолжить. Она привыкла лететь навстречу своим страхам, сжав кулаки, и не собиралась отступать. – Что это значит? Я хочу знать.

– И узнаешь, – заверила ее дама. – Начинать принято именно с центра, с самого важного. В центральной карте заключено твое прошлое, будущее и вся твоя сущность. Но не торопи меня, и не указывай. Ты можешь только спрашивать, не больше.

– Извините, – пробормотала Фатима, отмечая, что под благородным бархатом у этой дамы сталь, твердая и сияющая. И это ей нравилось, человек со слабым характером не смог бы удержать в руках силу, которой обладала эта незнакомка. Но судьба ведь ничего не делает зря. – Я нервничаю.

Последние ее слова женщина пропустила мимо ушей, внимательно глядя на карту в центре и на весь расклад. Казалось, она снова ушла в себя, только на этот раз глаза остались открытыми. Каждое нервное окончание в теле Фатимы звенело и визжало от нетерпения, но она сидела молча, сверля глазами непонятную, пугающую и такую красивую карту в сердце расклада. В сердце моей судьбы, подумала она, вот она, суть моей жизни. Ну чего она медлит?!