Вернулось громко галдящее семейство. Переоделись в сухое и двинулись домой. Меда подхватила задумчивого супруга под руку и спросила:

– А с кем это ты так мило беседовал на скамейке?

– Да так, коллега по работе, – ответил Дед.

Сидели вечером у телевизора. По единственному каналу стаба крутили заезженный американский боевик. Меда не выдержала и выключила телевизор.

– Как вы можете смотреть это старьё по сто раз?

– Логан, зевая, пошел в свою спальню на второй этаж, а Меда принялась рассказывать мужу и Ларе о своих трудовых делах:

– Сегодня заявилась ко мне делегация от соседей. Стаб Первомайский. Ну вы знаете где он находится. Так вот заходят одни женщины, да ещё такие размалеванные, как наши простигосподи из Чайна-Тауна. Я их спрашиваю: «У вас там в Первомайском матриархат?» А они мне отвечают, что прекрасно знают кто я такая и что ко мне мужиков отправлять нельзя, ибо я их всех переманиваю и у них этих мужиков и так мало осталось. На что я им отвечаю, что никого не переманивала и не собираюсь переманивать, а уходят они потому что в Первомайском бардак и администрация вымогательством занимается. Короче, спрашиваю: «Что вам надо?» Ну они мне давай претензии предъявлять. Мол мы все лучшие места позанимали и им негде мародёрку устраивать.

Меда подсела поближе к мужу на диван и продолжила:

– Я их подвела к карте и показала с десяток кластеров вокруг Первомайского, куда прилетают огромные магазины с продуктами, оружием и ещё бог знает с чем и что мы туда не суёмся. На что они сбавили тон и давай жаловаться, мол сил не хватает. Зараженные совсем заели. Короче стали просить помощи. Хотят чтобы мы им помогли с нашими муравьями. Я им отвечаю, муравьи это не по моей части и нужно обращаться в Институт. В общем я им обещала с тобой переговорить.

Меда начала ласково чесать мужа за ухом: – Дедушка! Давай поможем глупым бабам.

Директор Института задумался. Вспомнил свой разговор с гномом. Вот так одним начнешь помогать, другие тоже захотят и прощай равновесие в Улье.

– Нет, Меда, мы им не поможем, – ответил твёрдым голосом.

Мэрша подскочила и уже открыла рот чтобы устроить разборки с этим жмотом, как зазвонил телефон. Выслушала чей-то доклад и объявила мужу:

– Собирайся. К нам Беркут прибыл со своим войском. И ты, Лара, тоже собирайся. Очень много раненных привезли.

Возле здания госпиталя царила деловая суета. Персонал на носилках заносил внутрь людей в окровавленных бинтах. Все палаты в госпитале были уже забиты доверху. Люди лежали на матрасах на полу и в коридоре. Ничего, подумал Дед, скоро все будут как новенькие. Главное, что живыми доехали. Он недавно в госпитале организовал палату муравьиной терапии. Туда укладывали особенно тяжелых с завязанными глазами, чтобы не пугались. Из всех щелей на них начинали лезть муравьи и заниматься своей терапией. С этой терапией он сам ознакомился в первые дни контакта, когда насекомые вылечили его от старости и болячки.

Меда, Маша и Лара носились среди этой суеты и пытались лечить самых тяжелых. Живчик, спек и морфий расходовались в огромных количествах. Дед наткнулся на старых друзей и облегченно вздохнул. Беркут, Стрелок и Самбист были почти целые, только страшно усталые. Не хватало Майора.

– Не беспокойся, – зарокотал Беркут. – Он в арьергарде. Зад колоны прикрывает. Скоро тоже здесь будет.

Тяжело вздохнул и добавил:

– Всё, Дед, сдали мы Таганку. Очень многих потеряли. Сейчас пойдем в казарму, отоспимся как следует, а завтра заедем за тобой и будем поминать наших боевых товарищей.

Почти весь следующий день занимался полевыми испытаниями в зоопарке. Зоопарк переоборудовали так, чтобы можно было перемещать клетки. Их поставили на рельсы и двигали при помощи электрической лебёдки. Это было нужно для того чтобы создавать разные ситуации. Подвозить зараженных разных рангов друг к другу, так, чтобы остальных видно и слышно не было, и записывать их переговоры между собой.

Под конец дня директор Института оставил программистов и другой персонал наверху доделывать работу, а сам уселся за компьютер анализировать новые записи. Но долго сидеть ему не дали. В дверь громко постучали и на пороге кабинета появилась святая троица из командиров стронгов. Выглядели они вполне отдохнувшими, побритыми и отмытыми. Все были переодеты в новенькое обмундирование.

Обнимаясь по очереди с друзьями, дед заявил:

– Ну совсем другой вид! Приятно на вас смотреть.

– Конечно, трудно запачкаться сидя в чистеньком кабинете, тыкая одним пальцем в клавиатуру, – смеясь парировал Беркут, – это тебе не в затопленном кровью окопе сидеть, прячась от бомбёжки.

– Ну ты сам меня сюда посадил.

– Да, посадил. Вот и рассказывай, какие успехи с разведкой. Ты разобрался с камерами?

– С той, нолдовской не очень получилось, но недавно нам друзья в кавычках другие камеры подбросили. С ними кое-что получается.

– Докладывай, что за друзья и что получилось.

– Несколько дней назад стрекозы засекли пару беспилотников.

– Как беспилотников?! Они, что сюда через черноту добрались? – встрепенулся Самбист.

– Нет, они черноту облетели через восточную зону сектора. Мы записи с их камер просмотрели.

– Это же огромное расстояние! Вы что, их сбили, но чем?

– Подожди, Самбист, со своими вопросами, я сейчас всё по порядку расскажу, – осадил Дед нетерпеливого вояку.

– Эти аппараты, совсем не такие, как обычные. Они очень маленькие и лёгкие. Склеены из тончайшей и прозрачной плёнки. Летать могут бесконечно долго, потому что работают от солнечных батарей. Людям с земли их увидеть практически невозможно. Слава богу, что наши стрекозы барражируют в этом районе. Короче, стрекозы их посадили и сейчас мои спецы с ними разбираются.

– Ты что, хочешь делать такие же беспилотники? – спросил Беркут.

– И не собирался, они по всем характеристикам уступают стрекозам. Нет смысла делать, а вот их видеокамеры – это то, что нам надо. Они, конечно, не такие миниатюрные, как нолдовские, и грубее сделаны, но по весу для стрекоз подходят. Я уже послал человека в Южный, чтобы с одной камеры наделать копий.

– Понятно, а что у тебя с защитой насекомых от отравы.

– Успехов никаких. Муравейник запустил искусственный отбор для выведения стойких особей к этому яду, но дела идут очень медленно. По моим подсчетам на этот процесс не один десяток лет уйдет.

– Жаль! – нахмурился стронг. – Эта тема центральная. Ради неё и Новый Институт создали. А десятки лет мы навряд ли проживём с таким давлением внешников.

Воцарилась пауза, где все присутствующие задумались о безнадёжной ситуации. Её прервал главный стронг:

– Ну да ладно, про радиорелейки и спрашивать не буду, связь не с кем держать. Все наши стабы теперь под мурами. Ты там по телефону про новую идею, что-то говорил? Может расскажешь?

– Да я и показать кое-что могу, – вышел из задумчивости директор. – Пойдем на свежий воздух.

Поднялись на лифте. Дед вывел вояк на широкую площадку, на середину которой были проложены сдвоенные пути железнодорожной узкоколейки. Усадил их на длинную деревянную скамью и предупредил, чтобы не дергались и ничего не предпринимали, что бы не увидели. Сам пошел в зоопарк и скоро оттуда стал медленно выползать здоровенный куб, покрытый брезентом. Изнутри куба доносилось низкое ворчание зараженного и иногда сооружение сотрясалось от мощных ударов о металл клетки.

Стронги напряглись. Они ожидали, что дед продемонстрирует им дрессированного рубера или кусача, но когда он сдернул брезент – обомлели. Не каждый, даже очень опытный житель улья видел суперэлитника. Обычно их видели только раз и то в последний миг своей жизни. Руки непроизвольно шарили в поисках оружия, а ноги хотели бежать изо всех сил. Оружие появилось в руках Беркута, здоровенный револьвер сорок пятого калибра. Беркут вопреки законам, которые он же сам и придумал для Института, протащил сюда эту пушку.