– Здорово, книжный червь! Куда путь держишь? Че воображаешь-то? По шее захотел? По шее? А ну-ка, Паха, давай-ка ему надаем…

– А ну-ка цыц! – быстро прекратила Женька. – Устроили тут… Хотите краску, так несите, не отвлекайтесь.

– Так мы это… несем… – Пацаны смущенно переглянулись и, украдкой показав «занудам» кулак, подхватили ведро и свернули на Пролетарскую.

Связываться с Женькой они опасались. Да, та почти взрослая, да и знакомых у нее много – запросто могло попасть хоть от того же Котьки Хренкова. А еще – от стиляги Алекса и его хулиганистых дружков. И что с того, что Алекс нынче не в Озерске – дружки-то здесь!

Про странную дружбу Алекса с Колесниковой Женькой местные шпанята тоже были наслышаны и, поскольку в музыке не разбирались совершенно, считали, что те «крутят дела», явно какие-то свои и не очень-то законные. Так они на полном серьезе и считали… мерили по себе.

– Мама сказала, в поход если пойдут, так и я тоже. – Коля неожиданно поднял глаза… и сам смутился невиданной своей смелости. Еще бы – со старшими девчонками заговорил! Пусть и со знакомыми, но все-таки…

Переглянувшись, подружки расхохотались, чем еще больше смутили юного бедолагу.

– А это приятель мой, Миша.

– Голиков Михаил, из Ленинграда, – чуть склонив голову, церемонно представился очкарик. – Приехал на каникулы к тетушке, в Валую. Это недалеко здесь…

– Да уж знаем…

– А сюда в библиотеку езжу, за книжками. В прошлый раз Фенимора Купера брал, а сейчас – вот… Майн Рид! «Оцеола – вождь семинолов».

Рядом, на площади, притормозил «ГАЗ-51», грузовичок с дощатой надстройкой на половине кузова. К грузовичку тут же поспешил народ – похоже, доярки…

– Ой, это к нам, на ферму! – ту же заспешил Миша. – Как бы не опоздать… До свидания!

– Пока… Так ты что, не хочешь, что ли, в поход? – глянув на Колю, спросила вдруг Мезенцева. – Так скажи, никто ведь силком не тянет.

– Нет, очень хочу! – Волнуясь, мальчишка поправил очки. – Но боюсь… смогу ли?

– Готовить, что ли, не умеешь? Так мы тебя научим! – уверила Катерина. – И щи, и кашу варить.

– Да нет, это-то я все умею – мама научила… А вот пилить, дрова колоть…

– Да не так уж это и трудно. – Вступив в разговор, Женька с любопытством посмотрела на книжки в авоське у парня… Странные это были книжки, не книжки – журналы, квадратные, с дырочкой посередине… Неужели тот самый новомодный журнал?

– Это у тебя…

– «Кругозор», – похвастался Коля. – Журнала такой, с пластинками. Я в библиотеке брал, мне тетя Тамара разрешила. Они с мамой подруги. Переписали – у нас радиола с магнитофоном. Вот несу назад.

– Опоздал ты. Тамара давно уже ушла.

– Ушла? Тогда Елене Степановне отдам. Успею…

– Успеешь. А что там за песни-то?

– Да разные. Мне новогодние понравились – «Черный кот».

– Ну, «Черный кот» всем нравится… Ладно, пока. А в поход все-таки иди! Иди и не думай – дрова колоть научим.

С делами управились быстро: Пашка с Юриком сноровисто забрались на крышу сарая, девчонки подали листы, а дальше минут пять-десять – и все уже было прибито, да не абы как, а как следует! Ребята и дверь в сарае покрасили. А краски еще осталось изрядно.

– Прямо в ведре и берите, – разрешила Колесникова. – И можете не возвращать. Мыть, что ли, потом ведро-то?

Пацаны, довольные, убежали, а подружки уселись пить чай. Пока раскочегаривали керогаз, да пока закипал чайник, хозяйственная Катерина развела муку – напекли блинов, тоненьких, вкусных…

– Вот умеешь ты блины печь, – похвалила подружку Женька. – А у меня так все время толстые какие-то получаются. Или с комками.

– Тут от сковороды много зависит…

– А теперь – белый танец! Дамы приглашают кавалеров! – выйдя на сцену, торжественно объявил завклубом Сергей Валентинович, для многих здесь – просто Сережа или Сергей. Среднего роста, вполне симпатичный и коммуникабельный молодой человек, одноклассник Дорожкина, Сергей отслужил в армии и, окончив культпросветучилище, был направлен на работу в Озерский рабочий клуб, где очень быстро дорос до заведующего и был на хорошем счету в отделе культуры…

Почти все по клубу Сергей делал сам – всякая там техника-электрика и прочая звуковая аппаратура, с которой раньше сильно помогал Максим Мезенцев. Но Максим ушел в армию, и теперь приходилось самому. Впрочем, Сергей Валентинович вполне справлялся: выбив в райкоме комсомола проигрыватель с магнитофоном, лично спаял усилитель мощности и приспособил большие динамики из кинобудки, так что звук был очень хороший – даже в Тянске завидовали.

На выражение «белый танец» все девчонки сделали стойку. Сам этот обычай – «дамы приглашают кавалеров», говорят, зародился еще в Австро-Венгрии, на придворных балах, в СССР же распространился в послевоенное время, когда так остро не хватало мужчин. Воспитанные же в первобытно-домостроевской строгости девушки просто не осмеливались да и не могли познакомиться – и тут вдруг нашелся поистине гениальный выход! По неписаным правилам приличия, мужчина не мог отказать пригласившей его девушке. Вот они и приглашали… И для многих – особенно на школьных вечерах – это было равносильно признанию в любви…

– «Ты спеши, ты спеши ко мне… Если я вдалеке, если трудно мне…»

Едва только послышался усиленный динамиками голос Муслима Магомаева, как Катерина со всех ног рванула к Толику… к Анатолию Ивановичу, молодому педагогу… тот ведь не мог отказать!

И не отказал… Пары закружились в танце…

Как и многие другие девчонки-школьницы, Женька скромненько уселась на скамейку. Бросаться кому-то на шею она вовсе не собиралась – вот еще! Ее уже и так два раза пригласили. Правда, второй раз девушка отказалась – от незнакомого парня явно попахивало спиртным.

Незнакомец, правда, пытался ерепениться и грубо схватил Женьку за руку… Его быстро взяли за шкирку и поставили на место – объяснили, что к чему. И дальше все было спокойно, не считая обычных небольших потасовок, которые, впрочем, тут же и заканчивались, для более серьезных разборок обычно уходили за клуб, к пожарному водоему.

Стояли белые ночи, и все, что происходило на танцевальной площадке, было хорошо видно всем. Как танцевала пары… Как красива была Катя – в синем своем платье, с прической, с перламутровой заколкой в волосах. Как закончился танец и кавалеры провожали дам…

Анатолий Иванович галантно подвел Катю к скамейке, поклонился…

И тут появилась Кротова! С компанией других девиц, довольно развязная и, кажется, под хмельком.

А вот одета она была – да! Скорее, даже раздета. Уж по людной-то улице даже Светка так бы вот не пошла! Черная плиссированная юбочка едва доходила до середины бедер, воротничок ослепительно-белой нейлоновой блузки был расстегнут гораздо ниже предела скромности, принятого даже в больших городах. Лаковые туфли-лодочки, подведенные со стрелками глаза, потрясающий всякое воображение начес и, конечно же, ярко-красная вызывающая помада! Не забыла Светка и про украшения – янтарные бусы и такая же брошка в виде затейливого цветка! Недавно купленный в промтоварном гарнитур… Точно такой же, как и на продавщице универмага райпо Котиковой Тане… Как на бухгалтерше стройтреста Наде Коновяз… На Леночке – юной администраторше Дома крестьянина… И на только что пришедшей Тамаре Марусевич был точно такой же гарнитур – янтарные бусы и брошка!

Тамара явилась не одна – в компании некоего Мишки Андреева, смазливого такого блондинчика, студента лет двадцати… Нечасто тот приезжал, на лето только.

Вздохнув, Женька вдруг подумала, что добром это не кончится. Котька Хренков на танцы обязательно придет, а тут – эти. И – ой, что будет, что будет…

– Чужих приглашаешь, тля, – проходя мимо Кати, сквозь зубы процедила Кротова. – Ничего, разберемся.

– Разобралась одна такая! – Катерина рассерженно бросила вслед.

Светка, похоже, не расслышала, улыбаясь во весь рот, подошла к Анатолию, заговорила… Тот вежливо улыбнулся в ответ… И, что-то сказав, отошел к сцене, к Сергею, а потом и вообще скрылся где-то, быть может, даже ушел. Наверняка из-за Кротовой – не хотел провоцировать конфликт.