Ты только не реви! За меня не переживай, все у меня будет нормусиком. Да, забыла, этот мир волшебный, так что тут даже прикольно.

И еще. Никому про все это не рассказывай, а то подумают, что у тебя крыша от расстройства поехала. Ага… Про меня тоже не подумай, что я типа того. Ну ты видела же, как я бздынькнула в никуда… А еще – вот я дура-то, капец просто! – тебе же это письмо Калиостро и передаст, вот у него и спроси, вру я или нет. Да, его зовут Геламеон. Можно просто Гел. Только не вздумай вызвать полицию или сама его пристукнуть. Он тоже типа волшебник, так что ничего у тебя все равно не получится. И он в принципе нормальный, хоть меня и забрал в этот мир. Он не виноват так-то… Так что лучше спокойно с ним пообщайся. И напиши мне тоже хотя бы пару строк и с ним передай. Очень хочу узнать, как ты там и вообще. В общем, не горюй, мое солнышко. Найди себе хорошего мужика и тоже будь королевой!

Целую, обнимаю,

твоя Анька (здесь я теперь Анель).

(Какое тут число и месяц не знаю, может, их вообще не считают.)

Все, пока. Пиши!»

Я свернула письмо квадратиком, колданула пару капель клея, запечатала, подписала: «Сашуле от Анельки». Затем я шепнула, поднеся конверт к самым губам:

– Пусть Александра поверит всему, что я написала!

Взмахнула левой рукой, положила письмо на стол и позвонила в колокольчик. В дверь стали снова протискиваться Геламеон с Юлионой.

– Ну вы чего?! – заорала я, потому что выбешивать начал этот дурдом. – Договорились же: я звоню – приходит Юлиона и зовет Гела. Зачем опять вместе-то полезли?

– Потому что я ему уже сказала, что это зовут его, – отдуваясь и поправляя чепчик, сказала служанка.

– Красота! Если сказали уже, сами-то здесь что забыли?

– Я по другому делу, госпожа, – важно произнесла Юлиона. – Собирайтесь!

– Куда это? И почему, собственно, вы мной командуете?

– Это не я. Распоряжение его подвеличества. Мы с вами отправляемся во дворец его приподвеличества Мареона.

– Это еще что за хрен? – насупилась я и как в воду глядела…

– Это не хрен. Это ветвь гилена Вилеона.

– Ветвь?! – ахнула я. – Так это же хрен на коне! Но зачем?!

– Для обучения хорошим манерам.

Я чуть было не завопила: «Это у меня плохие манеры?!» с дополнительными эпитетами, но что-то мне подсказало: так я лишь распишусь под этим утверждением.

И ладно бы перевоспитывать меня поручили благородной даме, преподающей дворцовый этикет лет тридцать. Так нет же – отсылают для этого к тридцатилетнему неотесанному хаму и грубияну, которого самого нужно манерам учить! Или я что-то неправильно поняла, и меня в самом деле для этого отправляют? Как сказала Юлиона? «Для обучения хорошим манерам». Может, и правда, чтобы его обучать? Но уж если совсем откровенно, я на благородную даму-училку не особо тяну. Или по сравнению с ним я гений культурного изящества? Сомнительно, но…

– Я плохо знаю местный этикет, – сказала я. – Может, есть какие-нибудь инструкции, учебники? Мне бы подготовиться с недельку, прежде чем давать уроки.

Юлиона с Гелом изумленно переглянулись.

– Уроки чего вы собрались давать, госпожа? – спросила служанка.

– И кому? – добавил Геламеон.

– Ну… этому… Мориарти вашему. Уроки хороших манер, сами же сказали.

– Не Мориарти, а его приподвеличеству Мареону, – поправила Юлиона. И замахала испуганно руками: – Ой! Не ему, не ему, прошу меня извинить! – А потом свирепо зыркнула на меня: – Зачем вы издеваетесь, госпожа? Да, я прислуга, но тоже человек.

Я так и села. Хорошо, стул где надо оказался.

– Как же я над вами издеваюсь?.. Гел, ты свидетель! Скажи, я сейчас издевалась?

– Простите, но да. Сначала вы издевались над ветвью гилена Вилеона, а значит, и над самим его подвеличеством, поскольку ветвь – неотъемлемая его часть…

– Стоп! – подняла я руку. – Если уж речь зашла о ветви, то первым надо мной начал издеваться он. Да еще как! Просто ты не знаешь, потому что…

– Я знаю, – смущенно прокашлялся перемещатель. – Но ему…

– Но ему можно! – вскочив со стула, возмущенно продолжила я. – Потому что он ветвь, а я так – листва прошлогодняя!

– Кто же тогда, по-вашему, я? – гордо вздернула нос Юлиона. – Труха, которую можно топтать?

– Да вы что тут, с ума посходили?! Какая труха, кого я топтала?! Гел, ты чего молчишь, я же тебя просила!

– Вы посмеялись над Юлионой, сказав, что станете давать уроки хороших манер его приподвеличеству Мареону.

– Допустим, сказала. Юлиона-то здесь при чем? Это же ее слова, что мы сейчас отправимся к этому хре… к поднадвбоквеличеству для обучения хорошим манерам. Слово в слово она так сказала! Подтверди!

– Только не к поднад…

– Не цепляйся к ерунде! – топнула я. – Я про то, что сказала Юлиона. Ведь она именно это произнесла?

– Н-ну… да… – глянув на красную то ли от стыда, то ли от гнева служанку, пробормотал Геламеон.

– А теперь вы, уважаемая, – строго посмотрела я на нее. – Подтвердите, что сказали именно это.

– Да! – нервно взмахнула руками Юлиона. – Я сказала именно это! Но имела в виду другое! Не его обучение, а ваше! А вы принялись надо мной издеваться!

– А по-моему, это вы сейчас надо мной издеваетесь! – хлопнула я по столику ладонью. – Говорите одно, имеете в виду что-то другое, а потом обвиняете меня во всех смертных грехах! Все, я никуда не еду, – вновь села я на стул и закинула ногу на ногу. – Пригласите ко мне гилена Вилеона, я буду жаловаться на непотребное обращение с его подневестой.

– С кем?.. – заморгал Гел. Юлиона же и вовсе потеряла дар речи, став теперь белой, как ее фартук с чепчиком.

– С подневестой, – повторила я. – Хорошо ведь придумала? Он подвеличество, потому что еще не король, ну а я тоже пока не совсем невеста.

– Геламеон… – просипела Юлиона. – Исполняйте приказ гилена, пока я не лопнула от злости!..

Оказывается, отправляться во дворец к этому самому приподнадхреничеству мы должны были не в золоченой карете, запряженной тройкой белых… ну пусть хоть серых в яблоко коней, как я почему-то рассчитывала, а с помощью все того же примитивного и скучного перемещения. Гел взял нас с Юлионой за руки – я даже со стула встать не успела – и уже – бздыньк! – созерцаю какой-то дворец на холме. Да, мы стояли на мощеной очень ровными камнями дороге, которая скрывалась за невысоким зеленым холмом, на вершине которого красовался дворец. Небольшой по сравнению с дворцом моего поджениха. Средневековый такой за́мок, похожий на «Ласточкино гнездо» под Ялтой – видела на картинках. Только здесь этих «гнезд» было как бы четыре: в центре самое крупное, по бокам два поменьше, и ее одно, самое маленькое, сверху, вроде шляпы.

Мне сразу вспомнилась синяя шляпа хозяина этого замка, и я решила так: хотите меня перевоспитывать? А вот хренушки вам! Вы забыли, что я актриса? Лично я помню. Поэтому я сыграю такую паиньку, что Мареон этот офигеет. Скажет: кого вы притащили? И теперь уже он подумает, что над ним решили поиздеваться. Интересно, как он выскажет это своему боссу? Мужик-то он, похоже, горячий. Вот поржу-то я, глядя на все это! Мне главное не сорваться, даже если впрямую начнет меня оскорблять. Конечно, если дело дойдет до физического воздействия… Хотя, а что? Защита у меня есть, зато потом я так на него Вилеону нажалуюсь, что он триста раз заречется меня кому-то на перевоспитание отдавать. Будет еще у меня прощение вымаливать. А я еще подумаю, прощать его или нет. Смотря как просить будет.

Тут у меня возникла в голове эта сцена. Женишок подходит ко мне, берет мое лицо в горячие сухие ладони, поднимает его и шепчет мне прямо в губы: «Прости!» А потом касается губами моих и…

– Что с вами, госпожа? Вам плохо? – вывел меня из сладкого полуобморока встревоженный голос Юлионы. – Вы так побледнели!

И я решила, что пора перевоплощаться. «Все, Анна Куренина, – сказала я себе, – начинаем играть». На местном языке это прозвучало столь неприлично, что я почувствовала, как вспыхнули щеки, шея – вся я до корней волос. И выдохнула, словно умирая: