– Средневековье какое‑то. Наверно это и есть стаб Крепостной, – решила Майя. Подъехала к огромным стальным воротам в стене. Из амбразуры справа от них раздалась команда:

– Выйти из машины! Кто такая?

– Майя послушно вышла, подняв на всякий случай руки. Увидев измученную, красивую девушку, охранник подобревшим голосом задал ей несколько вопросов и ворота со скрипом отъехали в сторону. Майя шагнула за стену.

Охранник отвел ее в добротное низкое здание, в скучный, выкрашенный серой краской кабинет к какому‑то Михалычу.

– Михалыч отвечает за безопасность всего стаба, – ранее объяснял по дороге сопровождающий, пожирая ее глазами.

– Похоже здесь мало женщин, – с тревогой думала она.

Михалыч оказался человеком средних лет, с приятной внешностью и улыбкой на лице. Пристальный взгляд серых глаз выдавал профи из спецслужб.

Расспрашивал долго и внимательно, вышагивая по кабинету с руками в карманах и разглядывая Майю со всех сторон. Иногда что‑то записывал. Показалось, что слегка рисуется. Необъяснимая легкая неприязнь к нему возникла сразу.

Расспросил про всю биографию, родных, бригаду скорой, которая осталась где‑то в прошлом. Самые неприятные вопросы были про команду Лося, которого Михалыч хорошо знал. Он интересовался, как боевые рейдеры могли погибнуть, а неопытная женщина выжить, да еще и добраться до Крепостного.

– Начали стрелять друг в друга после пьяной ссоры из‑за меня, – объяснила Майя. Такой ответ его удовлетворил, а дальше нагнетать подозрения на девушку Михалычу явно не хотелось.

– У нас тут свои порядки, – в конце разговора сказал он.

– Вам надо будет ответить на ряд вопросов ментату. Если ответы будут искренними, то будете свободны.

В кабинет зашел невзрачный человек и сел напротив Майи. Михалыч задал немного вопросов, на которые Майя легко ответила. При этом ментат смотрел на нее совершенно не мигая. Ответами, судя по реакции Михалыча, ментат остался доволен и на этом процедура идентификации закончилась.

Майе показали небольшое двухэтажное здание больницы с двумя квартирами на втором этаже.

– В левой живет местный фельдшер и знахарь , – рассказал сопровождающий.

Другую предоставили Майе. Квартира состояла из одной комнаты, маленькой кухни и санузла. Подошел фельдшер, добродушный полноватый человек по имени Рентген. Он постоянно мурлыкал себе под нос какие‑то бодрые песенки и посматривал на всех слегка снисходительно. Майе, врачу с классическим образованием да еще и приятной девушке, он искренне обрадовался.

– Располагайтесь тут, отдыхайте, спрашивайте если что понадобится. Я буду на первом этаже, в больнице. Завтра выходите на работу, введу в курс дела, – сказал он коротко.

На следующий день Рентген показал Майе всю нехитрую больницу. Оборудована нормально была только хирургическая.

– Остальным я и не занимаюсь, терапевты у нас не нужны. Специфика такая. У больных, простите, как у собак, все само быстро заживает, – хмыкнул он, – а вот хирург очень востребован. Будешь мне ассистировать, когда рейдеров начнут привозить. Они часто раны и переломы получают.

Меда, можно я вас так покороче буду называть? – продолжал он. – Я еще и знахарь. Новичкам у нас осмотр положен бесплатно, так что можешь садится в кресло. Я проверю твой потенциал. Здесь у иммунных в стрессовых ситуациях возникает обычно какая‑то способность. Как правило больше одной у человека не бывает. Но есть и обладатели нескольких умений. Некоторым надо подсказывать, каким даром они обладают, помогать теоретически, – он заговорщицки улыбнулся.

Но вторая способность появляется далеко не у всех, – добавил знахарь.

Поводив руками над головой пациентки, он примолк.

– Что не так? – спросила встревоженная Меда.

– Видишь ли, ты нимфа, – сказал он тихо.

– Об этом тебе нельзя никому говорить, но ты знать должна и никогда силой нимфы не пользоваться. В примитивных стабах нимф просто убивает толпа. В относительно цивилизованных, как наш, прогоняют из стаба. А это верная смерть.

– Что значит, нимфа? – испуганно спросила Меда.

– Это значит, что ты имеешь неограниченную власть над мужчинами. Повторяю, никогда не используй свой дар, – говорил он тихим напряженным голосом.

– Конечно. Обещаю! – заверила его ошарашенная Меда.

Еще Рентген объяснил какие препараты и как часто она должна принимать чтобы быть в форме и желательно развивать у себя еще способности. Речь шла о живчике и гороховом растворе.

И потянулись дни, полные новых впечатлений. Работы то не было совсем, то оперировать приходилось сутками. Иногда бригады рейдеров были так потрепаны, что Рентген не успевал сшивать им раны и вправлять переломанные конечности и поручал Майе оперировать самостоятельно.

Кроме хирургии Рентген вел прием иммунных и как знахарь. Информацию о пациенте он записывал вязью из каких‑то крючков. К умению знахаря у Ренгена появилась способность после нападения на него в больнице неадекватного рейдера. Знахарскому графическому письму же обучил его предыдущий знахарь.

Время летело незаметно. Через год, проводя очередной осмотр Майи, Рентген удивленно сообщил, что у нее появилась способность знахарки.

– Тебе очень повезло, радовался Рентген, – и мне тоже. Я обучу тебя тонкостям этого искусства.

– Когда все поймешь и освоишь, тогда я с чистой совестью оставлю на тебе больницу с практикой знахаря и перееду в стаб Белый. В Белый меня давно зовут. Им нужен такой специалист, – делился он своими планами.

Под утро приснился сложный, и местами не совсем понятный, но очень логичный сон. Мне снилось, что я – муравейник и вспоминаю всю свою прошлую жизнь. В голову ворвалась огромная масса чередующихся фантастических картинок и все это подкреплялось сложной гаммой чувств муравейника, сопровождающих эти мыслеобразы. Проснулся я в холодном поту от ужаса перед надвигающейся катастрофой.

Я понял что это послание от муравьев и его нужно расшифровать и понять. Сон это такая штука – если ты хочешь его запомнить, нужно сразу же после пробуждения его как бы заново прокрутить и тогда он отложится в долговременную память. Чем я незамедлительно и занялся, параллельно переводя все это в привычную человеческую терминологию. Рассказ муравейника после такого перевода выглядел примерно так:

Когда муравейник попал в этот мир, то сразу включился в битву за выживание. Очень часто его большие части попадали под перезагрузку кластеров и исчезали.

Не хватало пищи, которая добывалась в основном выпасом тлей на листьях деревьев. Происходили перезагрузки и стада тлей вместе с пастухами‑муравьями исчезали.

Муравейник лихорадочно ищет безопасную территорию, расползаются в разные стороны разведчики и наконец он такое место находит. Здесь не появляется неприятный запах. Понятно, что нашел стаб.

Пищи все равно не хватало, потому что стаб маленький и не мог прокормить достаточное количество дойных тлей. Приходилось выводить стада на соседние кластеры, а там это хозяйство регулярно исчезало из‑за тех же перезагрузок.

Для решения продовольственной проблемы муравейник переходит на хищнический образ жизни. Начинает убивать крупных животных. В этот момент мне показывали галерею странных животных, среди которых иногда мелькали и знакомые: крупные крокодилы, твари очень похожие на тираннозавров и рапторов. Это же когда было? Сколько же лет этому муравейнику?

Убивать этих зверей было не просто, гибло очень много муравьев‑солдат.

У муравейника были и несъедобные противники. Серия картинок с гигантскими мокрицами, какими‑то бесформенными черными кляксами и гигантскими опарышами. Этих приходилось убивать, потому что они сами нападали и муравейник защищался.

– Это наверное легендарные неназываемые скребберы. Вот это да!

Была еще одна проблема – это войны с такими же муравейниками как и он. Калейдоскоп картинок со сцепившимися муравьями.