— Дарина, ты сама этого хотела. — Конспирация на всех уровнях, общение, и то шёпотом. — Я тебя предупреждал. Возьми себя в руки, ещё ничего не началось, а ты уже… паникуешь. Успокойся, помни о своём положении. Я думаю, немного красного винца тебе не повредит.
Нам принесли закуски, вино, фрукты. А я никак не могла оторваться от двери, ведущей, явно, в подсобные помещения. В отсвете огней ринга там стоял тщедушный человечек, он тоже смотрел в нашу сторону. Хорошо, что я была в очках. Чуть повернув голову, скосив глаза, я его прекрасно видела. А снаружи казалось, что смотрю в другую сторону. Как же его запечатлеть? Телефоны, у меня и аппарат был Зарины, отобрали на входе.
— Чингиз, только не поворачивайся сразу. Около внутренней двери стоит некто, очень похожий на разыскиваемого гнома. Постарайся его хорошенько рассмотреть, может, сможем вместе составить фоторобот.
Он махнул головой. И тут началось. Гонг оглушил, отскакивая от стен и закладывая уши. Я машинально прилипла к плечу своего спутника, а он прижал мою голову. Объявили начало, и пошло-поехало. Я почти всё время сидела с закрытыми глазами.
— Итак, дорогие друзья! Пришло время вызвать на ринг лучших из лучших. Сейчас решится всё: кто-то уйдёт довольным и богатым, а кому-то придётся расстаться с внушительными суммами. Итак, Русский Медведь и Борзый Казах! Встречаем.
Все заорали, заулюлюкали, повскакали с мест. Две девицы с ногами от ушей встали перед клеткой, а по периметру выстроились человек десять в чёрном и в масках.
— Боятся, пи…, этих парней, перестраховываются. — Выругался Чингиз. — Что с тобой, у тебя руки ледяные? Дарина?
Чем можно объяснить поднявшееся из глубины души жуткое беспокойство? Но при словах «Итак, Русский Медведь…» со мной случился шок, мой мотор заглох, выплёвывая воздух, а набрать нового не получалось.
— Дарина! Ты в порядке? — Преданный восточный друг заливал в мой рот вино из бокала, в который я вцепилась намертво, он обнял меня и крепко прижал к себе. — Чтоб я ещё когда-нибудь хоть одну бабу послушал, …
Непереводимый русский фольклор занял своё законное место в общем ажиотаже, царящем вокруг.
— Чингиз, это он!
И в следующую секунду я увидела Исаева!?… На ринг выпрыгнул сильно накаченный орангутанг в коричневых боксёрских трусах и с татуировкой на спине, изображающей открытую пасть медведя. Коричневая повязка на голове спасала от падающих на глаза отросших чёрных волос, а пара шрамов на лице, новых, свежих, добавляли в портрет здоровяка беспощадности.
— Держись, Лизок! — Монгол забыл о конспирации. — Не снимай очки ни в коем случае. Он не должен тебя увидеть, сейчас не время. Если Мишка размякнет, будет только хуже. Зато мы теперь точно знаем, где он обитает. — И сам напялил тёмные окуляры, Исаев и его знал тоже.
Я дожила до конца этого смертного боя… Как? Почему не сдохла там же, под рингом? Да потому что меня не было, осталась одна оболочка с подслушивающим устройством, настроенная на приём хоть каких-нибудь звуков, принадлежащих Мишке. Почти не открывая глаз, ориентируясь только по словам судьи, рефери или как его там, я составляла картину поединка. Исаев проигрывал, его соперник, здоровенный и мускулистый казах, что-то ему повредил, и бой Мишка вёл через боль.
— Вот придурки, выставили Медведя после вчерашнего, не дали на реабилитацию даже дня. Ему удалось положить на лопатки самого Сандро, грузинского тяжеловеса. Жаль, загубят бойца, а ведь он столько денег приносит, нам и не снилось. — Сидящий совсем рядом пожилой грузин громко объяснял ситуацию своему соседу.
И мне. Полуживому существу, девочке Лизе, уже просто держащейся только на руках Чингиза. И вдруг, народ взвыл! Я встрепенулась, и чуть не заорала сама. Мой любимый, дорогой, единственный, вся морда в крови, держал на вытянутых вверх руках своего соперника и совершал круг почёта по рингу. Непонятно было только, казах живой или мёртвый?
А потом, сбросив побеждённого, Исаев сделал ещё круг, спиной вперёд, демонстрируя всем изображение зверской морды разъярённого медведя. Впустили двух тёлок, и они повисли у него на руках, потом на шее, а потом и на губах, по очереди. И он их целовал, страстно, по животному, прижимая к себе полуголые сиськи и попы… Всё, дальше вакуум, я даже не сразу поняла, что пора уходить, и как ехали назад толком не помню. Дом, этаж, квартира, душ, зелёный чай и утро, под крылом у Чингиза. Мало того, ещё толком не проснувшись, я обняла его и уже потянулась поцеловать…
— Это ты кого собралась облобызать, меня или Мишку своего? — Ему было смешно, тоже мне, нашёл развлекалочку.
А мне? В момент всплыла картинка: окровавленные губы моего Мишки в засосе вульгарной девицы… Боже, как же мне плохо, в голове полный фарш! Видимо, вид у меня был ещё тот…
— Лиза, не делай никаких выводов. Ты многое просмотрела, а мои пацаны и я уже кое-чем располагаем. Но об этом чуть позже. Встаём?
И только сейчас я поняла, что прижимаюсь к монголу, будучи совершенно голой. И он тоже.
— Чингизик, я не поняла…
Он так расхохотался, что и у меня физиономия расплылась в улыбке.
— Лизонька, девочка моя, ты бесподобна. Да всё в пределах приличия, Чингизик просто простирнул свои трусиля. Ну, не люблю антисанитарию.
В дверь позвонили. Неужели шеф? Я зарычала, нелепость положения зашкаливала.
— Лежи, я посмотрю. — И он, как кот, смотался к двери и обратно, по дороге напяливая на себя одежду.
— Дарина, принесла же нелёгкая. — А звонок всё звенел. — Я к своим по балкону. До вечера.
Замотавшись в одеяло, я открыла и увалилась опять. Дагестанка пронеслась по комнате, заглянула в ванную, на кухню и остановилась, пристально глядя на меня своими красивыми карими глазищами, точно ведьма, вот кому нужна метла и черпак для котла с зельем.
— Чего ты так рано? Не спится? Ставь тогда чайник, я сейчас оденусь, кофейку попьём.
— Он был здесь? Его запах ни с кем не перепутаешь! Ты же говорила, он тебе никто!
— Послушай, дорогая моя, он меня вчера привёз, тебе ли не знать, вот и воняет им. — Я специально ответила на её выпад в грубоватой форме. — Потерялись?
— Я не спала всю ночь, еле дождалась утра. Но в гостинице его тоже нет. Где Чингиз, ты, наверняка, знаешь?
— Не знаю, и хватит об этом, объявится, никуда не денется. — Ещё не хватало выхватывать из-за него: там — от Гули, здесь — от Дарины, а где-нибудь — ещё от кого-нибудь.
Приехавшее начальство загрузило по полной программе. Даже на сон не хватало времени. Николай Николаевич хвалил нас с дагестанской моей помощницей, но отметил, что мы какие-то несобранные, устали, что ли? И дал выходной. Не сговариваясь, мы, выйдя из разных точек А и Б, столкнулись лбами в точке В, а именно в гостинице, где жил Чингиз.
— Не начинай! — Остановила я уже готовый сорваться с уст разъярённой женщины поток упрёков. — Я только спрошу, и он твой.
Но спрашивать было не у кого, на месте его не оказалось. И уже несколько дней.
Мы устроились в гостиничном кафе.
— Ну, что, поговорим? Ты когда видела Чингиза последний раз? — Надо же было что-то спросить.
— А тебе-то что? С какой целью интересуетесь, мадам? Он же тебе никто? Или нет?
— Ты повторяешься, Дарина! Я не могу отказаться от его помощи, пойми. И с тобой продолжаю общаться только потому, что Чингиз убедил меня, что ты не имеешь никакого отношения к делишкам своего брата. Не знаю, у вас тут такая семейственность, мне не очень верится, что ты ничего не знаешь. Может, поделишься?
И она поведала, лучше бы мне было провалиться на месте…
После ночного происшествия в доме родных Марианны, она провела своё расследование. Побывав на месте нашего беспокойного ночлега, ничего не прояснила. Но зато узнала, что в полуподвальном помещении в доме родителей Адама (на одном участке уживались три брата с семьями) находится женщина, русская, не помнящая ни своего имени, ни прошлого. Она прибилась к ним во время страшной грозы, спрятавшись в сарае. Горцы заявляли в компетентные органы, но не получив вразумительного объяснения что да как, оставили её у себя, пожалев, женщина сильно заболела. Но в розыск подали, результатов не было. Выздоровев, Наташа, так они её назвали, стала помогать по хозяйству, она многое умела, её помощь оказалась очень ощутимой. Одно только омрачало, русская часто болела, но быстро ставила себя на ноги, лечилась самостоятельно травами с гор, которые сама и собирала. Поскольку Дарина редко приезжала к своим родителям, она оказалась не в курсе. Но информацию проверила, Наташа действительно была в базе потеряшек.
